Эрхольские близнецы
Шрифт:
Оглянулась на Корнея.
– Видите? Не очень-то они контактны.
– Ничего. Иначе и быть не могло.
На лице Корнея мне почудилось искреннее сожаление. Он чуть поклонился мне, прощаясь, и двинулся в сторону ворот. А я осталась сидеть, накрыв рукой инфокарту и думая, что же мне делать теперь.
Убедившись, что Ивановский покинул территорию, поднимаюсь и иду к дому. С кухни доносятся голоса, и я немного замедляю ход, не зная, как начать разговор.
– Ты дурак, Сет. Так нельзя.
– Да знаю я, что нельзя! Но она меня… нас… касалась… так…
– Женщина может касаться, идиот. Это не значит, что она хочет. Просто играет, вот и всё.
Краснею до кончиков ушей. Кого я там касалась?! И кого хочу?!
Старательно топаю ногами по коридору. Разговор мгновенно смолкает. А я успеваю взять себя в руки и, добравшись до кухни, вижу двоих леронов на коленях по обе стороны стола. Тоже с подозрительно розовыми щеками, но этого стараюсь не замечать.
– Завтракали? – даже я чувствую, как искусственно весело звучит голос.
– Вас ждали, госпожа! – в унисон.
– Вставайте, - вздыхаю и напоминаю: - я ведь разрешила есть без меня. Хотя бы инструкцию почитали?
Сет смотрит на брата. Атрей удивляет:
– Я – да.
– Тогда будь добр, повтори мне вот это, - тыкаю пальцем в остывший кофе и вторую булочку. – Сделай по-быстрому вам на двоих что-нибудь. Перекусим и пойдём вас одевать.
8
Пока Атрей колдует над синтезатором, задаюсь вопросом:
– Сет, а я так поняла, что в прежнем доме за хозяйством следил ты. Почему здесь с комбайном разбираться не стал?
Движение у меня за спиной останавливается. Тихий звяк и шипение говорят о том, что капучино только что чуть не оказался на полу. Сет во все глаза смотрит на меня.
– Вы… сказали… только если я хочу поменять диету, госпожа. Я не понял, что это был приказ.
– Да это не был приказ! – оглядываюсь на Атрея. – Поставь ты эту чашку от греха подальше, руки обожжёшь!
Атрей торопливо опускает капучино на стол возле меня и сам плавно соскальзывает на колени. Смотрит щенячьими глазками, заставляя заподозрить, что либо пытается отвести внимание от брата, либо задабривает после ночной истерики. Возможно, впрочем, и то, и то.
– Успокойтесь оба. Атрей, заканчивай готовить и садись за стол, - поворачиваюсь к Сету. – Да не был это приказ. Просто задала вопрос.
Сет явно всё ещё напряжён, и Атрей из-за моей спины пристально следит за ходом разговора.
– Меня просто устраивает диета, которую вы назначили, - осторожно произносит второй лерон. – Если вы прикажете готовить для вас – я разберусь с этим аппаратом и буду готовить.
Морщусь. Беру с блюдца
– Нет, я этого не хочу, - говорю прожевав. – Если Атрея не напрягает, пусть готовит он.
Оба оглядываемся на предмет разговора. Атрей как раз ставит перед братом жидкую кашку. Заметив наше внимание, вскидывается, смотрит на брата, потом на меня.
– Меня… не напрягает, конечно, - торопливо говорит он. – Если нужно, готовить могу и я.
Вздыхаю.
– Господи, да не нужно, просто любопытствую вот и всё.
– А… Так я просто… Хотел посмотреть, что за напиток был вчера. И что можно сделать ещё. Был не прав?
– Нет, я же разрешила.
Наконец-то слышу облегчённый вздох.
– У нас на Эрхоле всё было по-другому, - торопливо продолжает он. – Техника совсем другая. И вот такое, - он тыкает пальцем в капучино, но говорит какое-то незнакомое слово, - похожее, - поправляется, - но запах почти такой… Госпожа… Прошлая госпожа с подругами пила. Но готовилось совсем не так.
– В турке небось.
– Да! – к моему удивлению понимает он.
– Ну я слишком ленива для турок, - пожимаю плечами и прикладываюсь к чашке. – Кофе люблю, но мне и так сойдёт.
Завтрак превращается в какой-то слишком уж тяжёлый разговор, и я прихожу к выводу, что лучше немного помолчать. От того, что я не могу объяснить ребятам истинное положение вещей, становится как-то противно. Вчера я надеялась, что это временная мера, просто перестраховалась, думая, что всё разрешится, когда придёт Корней. А Корней ничего толком не объяснил, всё только усложнил.
В какой-то момент поднимаю голову от чашки. Оба лерона, будто почувствовав мой взгляд, тоже поднимают глаза на меня.
– Ребят, я не хочу в вас видеть рабов, - признаюсь я. – Не знаю, что с вами будет дальше, но тут не надо унижаться передо мной. Вот этих всех приветствий на коленях не надо. И приказывать я не хочу, хорошо? Просто делайте что вам нужно и держитесь в пределах разумного, вот и всё.
Ответом мне становится молчание, так что остаётся только гадать, возымел этот монолог какое-то действие или нет.
– Ладно, - вздохнув, отодвигаю булочку, аппетита уже совсем нет, а у парней тарелки почти пусты. – Доедайте быстренько и идём в подвал.
Пока двигаемся к лестнице вниз, ещё раз обдумываю сложившуюся ситуацию. Не называть меня госпожой у парней пока не выходит. Но можно зайти с другой стороны.
– Кстати, чтоб вы знали, на моей планете обращение на «вы» используется, когда младший говорит со старшим по возрасту. Поэтому, когда вы обращаетесь ко мне подобным образом, вы меня оскорбляете.