Эрхольские близнецы
Шрифт:
Рикардо прикасался ко мне только чтобы ударить или толкнуть. Он так же не испытывал потребности «смотреть» как это бывало с госпожой Сандрой. О да, ей нравилось наблюдать, как Атрей ублажает её подруг. Но Рикардо не делал такого никогда. Если он был с женщиной – смотрел я. Иногда это могло возбуждать, тогда мне было мерзко от себя самого. Но никогда никому из них не пришло бы в голову прикасаться ко мне.
Когда «её» рука оказалась на шее Атрея, я почувствовал безумный страх. Страх брата, а не мой. И я не мог не вступиться за
Но когда она прикоснулась ко мне… Это было как лучик солнца на коже после долгих холодов. Я закрыл глаза… мне так хотелось ещё…
Мы мало знаем о чипах – это изобретение пришло на Эрхол из вне. Мода, которую Сандра перехватила у своих подруг. Кое-кто из их рабов рассказывал, что, когда их активировали, была ужасная боль. Была боль и у нас. Хотя другие говорили, что можно терпеть.
Но когда моего чипа коснулась землянка – это был почти экстаз. Острое, раскатистое возбуждение прокатилось по всему телу. Стало трудно дышать. Я едва не взвыл, едва не стал умолять: «Ещё».
И хотя потом ни одно из её прикосновений не ощущалось так остро, каждый раз по телу пробегал ток. Когда она касалась моего запястья или плеча. Когда она гладила Атрея, было совсем не так… А ведь я привык всё ощущать за него.
Что и говорить о том, что после того, как она изучала моё тело руками, я был сам не свой. Возбудиться без приказа госпожи… Атрей прав, это позор. Но я даже не заметил, пока за ней не закрылась дверь. Чувствовал только бегущий по венам огонь, таял в тёплых лучиках её глаз, ничего не воспринимал кроме нежных прикосновений её рук.
Я был уверен, что она меня не простит. Иначе не стал бы смотреть, как она мучает брата – пришёл бы к ней, требовал бы, просил… Но после того, что случилось, в глаза ей смотреть не мог. И когда потом она коснулась губами моего лба… Наверное, я вёл себя как идиот. Я точно вёл себя как идиот. Посмел думать, что она может быть женщиной для меня. Посмел надеяться, что увидит во мне дарс.
То, что я сделал на входе в подвал, простить уже точно нельзя.
Сет окончательно сошёл с ума.
Нет, у меня и раньше были подозрения… Иногда он просто ведёт себя так, как будто ему нравится получать пинки. И совсем при этом не думает о том, что эти пинки чувствую и я.
Но сейчас он превзошёл сам себя. Надо быть абсолютно ненормальным, чтобы так реагировать на госпожу. Если он не уймётся, она нас обоих продаст. И может быть по отдельности, если вообще не на запчасти.
Он просто не понимает, чем господин отличается от госпожи. Что женщины редко вспоминают про дарс – у них совсем другая власть. И вести себя с ними надо совсем по-другому.
Сейчас она играет с тобой, ласкает, касается плеч… А через минуту ударит между ног. И хорошо, если только буквально. Причины? Да нет причин. Ей это просто в кайф.
Может, её муж обидел с утра. Может, хочет подруге свой дарс показать. Может, у неё просто гормональный
Утром я попытался всё это ему объяснить – но этот дурак меня даже слушать не стал. Часа не прошло, как устроил очередную выходку. Он думает, я не замечаю, как он смотрит на неё? Что чувствует, когда они соприкасаются вот так?
Конечно, у него такое в первый раз, но надо же как-то следить за собой… Ведь больно то в итоге будет в первую очередь ему. Я-то знаю чего ждать и переживу.
Сету кажется, что он всё может перенести. Но на самом деле ему в чём-то повезло. Его били тогда, когда он совершал ошибки. Рикардо унижал его, чтобы утвердить свою власть. Это было больно. И я никогда не стал бы вести себя так же, как он. Правила надо запоминать с первого раза.
Но он ничего не знает о том, что значит быть во власти у капризной, непредсказуемой госпожи, которая может причинить тебе боль просто так.
Никаких правил вообще нет. Никогда не угадаешь, чего она захочет в следующий миг.
Хотя нет, некоторые способы всё-таки есть. Быть ласковым всегда безопаснее, чем отстранённым. Всегда надо делать то, что она говорит. Если говорит «решай сам», значит хочет, чтобы ты угадал настоящий приказ.
И если тебе говорят «можешь есть где угодно, но за последствия отвечаешь сам», надо же понимать, что тебе дают повод напроситься на наказание, вот и всё! Если говорят «если захочешь – можешь сделать»: тебя испытывают, на самом деле это приказ. Госпожа никогда не прикажет прямо, разве что совсем её доведёшь.
Если провинился – она может вообще этого не показать. Вспомнит через несколько часов или несколько дней… Вот ровно так же, как было этой ночью со мной. Как только она угадала, как меня лучше наказать?
Сандра начинала с того, что одевала мне на голову мешок на вечеринках у друзей. Руки связывала за спиной, и позволяла всем трогать меня, брать. Не так страшно, когда были только подруги – хотя с ними больно, но это ещё ничего. Страшнее всего становилось, когда были и мужчины, и им она тоже разрешала делать что угодно.
Я впервые почувствовал мужчину внутри, когда это были отголоски чувств Сета. Это была такая боль, такое омерзение, каких с Сандрой я не испытывал никогда. С тех пор подобного я боялся, как огня – а мне всё-таки доставалось подобное наказание несколько раз.
Потом уже госпоже не приходилось никому меня отдавать – достаточно было оставить одного, чтобы я пожалел обо всём, что натворил. Вспомнил и раскаялся в том, чего и не совершал.
Была у нас в доме и ещё одна традиция: каждый день, вечером, господин и госпожа вызывали нас к себе. Стоя на коленях перед ними мы рассказывали о всех провинностях, которые накопились за день. Чип не давал врать. Если у них было время, они наказывали нас. Это их расслабляло. Если настроения не было – приказывали сделать что-то в наказание самим или наказать друг друга.