Эридан
Шрифт:
— Мистер Карпентер?
Он взглянул на Дидри. Впервые она заговорила с ним напрямую. Он не мог видеть отчетливо ее лицо, потому что Скип убавил свет поискового прожектора Сэма, но он видел достаточно ясно, что она плакала.
Может быть, она плачет из-за Хью? — подумал он. Он нашел, что в это трудно поверить. Хью едва дотронулся до нее. И все-таки, почему она плачет? И почему почти каждый раз, когда он просыпался, он видел, как она плакала, сидя рядом с его постелью?
— Крошка, тебе не из-за чего плакать.
— Да, не из-за
— Я присмотрю за тем, чтобы с вами было все хорошо, ребята.
— Я знаю, что вы присмотрите, мистер Карпентер. Поэтому я и плачу.
Он не нашел, что сказать.
— И еще, — продолжала она, — я плачу, потому что я была такой вредной и не разговаривала с вами. Вы самый замечательный человек, кого я когда-либо знала. Никто так хорошо не относился ко мне, как вы, и ни один не заботился обо мне по-настоящему до того, как все это со мной случилось, и я даже не разговаривала с вами, потому что я вредная, высокомерная принцесса, и мне так жаль, что я просто хочу умереть!
Карпентер протянул к ней руку и прикоснулся к ее волосам. Затем она, плача, очутилась в его объятиях.
— Тебе не надо ничего говорить мне, крошка. Я все понимаю. Это не заставит меня любить тебя меньше.
— Вы должны ненавидеть меня, мистер Карпентер.
— Как может кто-нибудь тебя ненавидеть?
— Потому что я вредная и высокомерная.
— Я не смог бы ненавидеть тебя, даже если бы я захотел. Даже если бы не из-за тебя самой, я бы все равно не смог, потому что если бы не ты, меня бы уже не было в живых. Мало того, но ты к тому же готовишь самый лучший куриный суп, который я когда-либо пробовал.
— Это консервы — вы знаете это, мистер Карпентер. Я даже не знала, что это куриный суп, да и не важно, что это было. Все, что я делала — это добавляла воду в банку и разогревала ее.
— Это шутка, — сказал Карпентер.
— Разогреть вам суп?
— Да. Его вкус зависит от способа приготовления.
Она подняла на него глаза.
— Мне кажется, вы шутите, мистер Карпентер.
— Ну, может, совсем немножко.
— А почему вы зовете меня крошкой, мистер Карпентер? У нас так называется сухой и жесткий маленький кусочек хлеба.
— На Земле это тоже называется крошкой, но ничего обидного тут нет. Дело не в этом. Крошками у нас называют еще девушек, которые нам нравятся.
На ее лице пробилась улыбка, и она была как ясное солнышко после апрельского ливня.
— Мне — мне нравится, когда вы меня так называете, мистер Карпентер.
— Сейчас мне известна некая "крошка", которая должна быть в постели.
— Моя лежанка справа от вашей.
— Я знаю.
— Если вам что-нибудь будет нужно, разбудите меня.
— Не волнуйся и спи, крошка. Я в порядке.
Утром Карпентер обнаружил, что у него появилось достаточно сил, чтобы ходить без посторонней помощи. За увитым виноградными
Он прислонился к гусенице Сэма. Камуфлирующее поле было выключено, и ящероход смахивал на большой негабаритный бульдозер. Он мог взять Эдит, большой тираннотанк, и, возможно, взял бы его, если бы Джордж Аллен, который должен был отправиться вместе с ним, не уволился. Сэм был ящероходом, больше подходящим для одного человека.
Ему хотелось приготовить детишкам завтрак, но он не чувствовал себя достаточно хорошо для этого. Хотя его правая рука чувствовала себя весьма неплохо. Скоро Дидри сможет снять повязку. Он все еще не мог поверить, что она смогла зашить артерию, хотя и знал, что это было правдой.
Если бы она не сделала этого, он бы, возможно, был мертв; и если бы Скип не оказался таким стойким и не гонял всю ночь Сэма по скалам, все трое могли бы снова попасть в руки террористов, и вполне возможно, что к этому времени все они были бы убиты.
Он потрогал свое лицо. Оно оказалось заросшим по меньшей мере трехдневной щетиной. Он взобрался внутрь Сэма, пробрался в каюту, извлек из шкафчика крем для бритья, бритву и побрился над маленькой раковиной. Хотя в каюте имелся душ с водостоком и шторками, которые, будучи сдвинутыми, защищали от брызг остальную часть жилого отсека, а датчик воды демонстрировал, что бак для воды у Сэма был заполнен более чем наполовину, Карпентер решил, что тратить воду из бака было бы неразумно. В любом случае, в этом не было необходимости, так как он мог выкупаться в ручье.
Карпентер достал из шкафчика кусок мыла, большое полотенце, выбрался из ящерохода и направился к подземному ручью. Вода выглядела холодной. И она была холодной — потрясающе холодной. Он не хотел намочить сережки-говорешки и повязку на своей руке, и ему удалось сохранить их сухими, правда, с большим трудом. Потом он стал растирать себя полотенцем до тех пор, пока не согрелся, а затем натянул одежду. Он почувствовал себя на миллион долларов.
К этому времени Скип уже встал. Дидри еще крепко спала.
— О Боже! — воскликнул мальчик, увидев Карпентера. — Вы разгуливаете по пещере! И вы побрились!
— Сколько мы здесь уже обитаем, Скип?
— Сегодня четвертый день.
— Я думаю, пора бы мне уже подняться с кровати и начать ходить.
— Я разбужу Дидри, чтобы она смогла приготовить завтрак.
— Не надо, пусть она поспит.
— Тогда я приготовлю завтрак, хотя из меня повар не очень. Я хотел бы готовить, как Хаксли.
— Хаксли?
Скип показал на галерею.