Эрика
Шрифт:
Узнав, кто она такая, Адель поразилась: «Как Фридрих может жить с такой женщиной?!» Но все же посадила ее за стол.
— Что привело вас сюда? Что–нибудь случилось? — спросила Адель. Зовите меня просто Даша, — сказала Женщина. — Значит, вот вы какая. А Федор думал, что вы умерли. Конечно, я против вас дура безграмотная. — И вдруг спросила: — У вас нет ничего выпить, водки или вина?
— Как же, есть, — удивилась Адель и, накрыв на стол, налила ей рюмку коньяку.
Даша оглядела комнату.
— Хорошо
Она выпила рюмку, попросила еще.
— Федор, ну Фридрих, не хотел пить. А я пью. А что, все равно умирать. Не пил, а умер… — тяжко вздохнула Даша.
— Как умер?! — воскликнули разом мать и дочь.
— А вы не знаете? В шахте, милые мои, в шахте. А я даже пенсию на детей не получаю. Его во взрыве обвиняют, будто он диверсант. Как немец, так и диверсант? — И Даша заплакала.
Эрика кинулась к матери на грудь и заплакала: «Мама, мамочка! Это не правда! Не слушай ее, она пьяная! Она злая!»
Побледневшая Адель прижимая к себе дочь, тихо спросила:.
— Когда хоронили?
— Какие похороны? Я еще себе налью? — и, не дожидаясь ответа, налила себе коньяку и выпила. — Какие похороны? — повторила опьяневшая женщина. — В шахте взрыв был. Всех завалило. Такой был прекрасный человек, а я не ценила. Что теперь будет с детьми? Меня с работы за пьянство выгнали и теперь есть нам нечего. Объявили его вредителем. А у него дети. А чего ему вредить? Господи! За что такое горе?! Какой он человек был! А теперь я второй раз вдова, — причитала Даша. Эрика плакала на груди у матери, Адель тоже беззвучно лила слезы.
Даше хотелось еще выпить и она сказала Адель:
— Садитесь, выпейте со мной. Помяните. Сорок дней прошло. Теперь плачь не плачь — не вернешь.
Эрика не могла успокоиться. Она плакала навзрыд. Мать только крепче прижимала ее к груди. Пьяная Даша сказала:
— Эрика, я тебе братцев привезла. Ты уже взрослая, вырастишь. А меня отправляют на принудительное лечение от алкоголя. Из квартиры нас выселяют. В детдом им нельзя. Сама там была, понимаешь.
— А где же дети? — спросила сквозь слезы Адель.
— Велела им сидеть на траве у мельницы. Они послушные, будут сидеть. Отец–то ими занимался. Володенька скрипку прихватил, чтобы я не пропила. — Даша с жадностью ела колбасу.
Эрика оторвалась от матери и плача, пошла на мельницу. Мальчики сидели на земле босые и грязные, короткие штаны и те были рваные. Увидев осиротевших братьев, девочка заплакала с новой силой.
— Пойдемте со мной, — протянула она им руки.
Женщины, стоявшие во дворе у колодца, с удивлением смотрели на заплаканную Эрику, которая вела за собой двух маленьких худых оборванцев. Бабы разволновались и ждали Надю. Она узнает, что происходит у Гедеминовых и откуда взялись дети. — решили они, ожидая прихода Нади.
Адель,
— Накормите их сначала. Я не знаю, когда они в последний раз ели.
Утирая слезы, Адель тихо сказала дочери:
— Приготовь ребятам поесть, пока я их вымою, и дай мне одежду Альберта.
Эрика делала, что говорила ей мать, плохо соображая. В голове стучало: «Нет папы! Нет папы! Пусто на земле!» Но верить в смерть отца она не хотела.
Посидев еще час, Даша посмотрела на чистых и сытых мальчиков, на все еще плачущих Эрику и Аделину и сказала:
— Вижу, вы хорошая женщина, Аделина. Так он вас называл. И если бы не проклятая война, были бы вы с ним хорошая пара. Но все получилось по–другому. Знаю, вы не бросите детей. А я им ни к чему. Погублю я их. Мне себя спасать надо. Я пошла. До свидания, детки. Будьте счастливы.
Мальчики бросились за ней:
— Мамочка, не уходи, не бросай нас! — закричал младший Ванечка. — Оба мальчика вцепились руками в пьяную мать.
Адель держала мальчиков за руки.
— Мама будет в больнице лечиться, потом приедет за вами. А вы пока у нас поживете с Эрикой. Не плачьте. Это ненадолго.
— Мама, ты приедешь за нами? Ты нас не бросишь? — заглядывал ей в глаза старший Володенька.
— Конечно, не брошу, — отвечала равнодушно мать. — Мне надо ехать, а то темно будет.
— Вот деньги вам на дорогу, — сказала Адель. Но Володенька закричал: «Не давайте маме денег! Она выпьет и попадет под машину или подводу! Я поеду с ней».
— Нет, успокойся, малыш. Мама в больницу едет, — прижала к себе Адель мальчиков, пока Даша не вышла за дверь.
С улицы прибежал Альберт с Пилотом и с удивлением уставился на мальчишек:
— Мама, кто они и почему в моей одежде? И отчего все плачут? — спросил он.
Адель ответила:
— Альберт, у них беда. Теперь они твои братья и будут жить с нами. А одежды купим столько, сколько будет надо.
Пилот подошел и понюхал ребят по очереди, лизнул Ванечку в нос. Тот засмеялся сквозь слезы.
— Мам, а где мы все спать будем? — удивился Альберт. — Втроем на одной кровати?
Адель его успокоила:
— Придет отец, он разберется. Можно сегодня и на полу. А завтра кровати купим.
Адель не знала, что скажет мужу.
Гедеминов нашел своих милых женщин заплаканными, а в комнате Альберта стоял шум. Там играли дети.
— Что–то еще случилось? — удивленно спросил он.
— Отец Эрики умер, — сказала Адель, глотая слезы. — Я не думала, что это будет снова так больно. — И она обняла дочь.
— Как это случилось? — тихо спросил ее Гедеминов.
— Приехала жена. Сказала, что в шахте был взрыв. Никто не спасся. Приписали Фридриху, как немцу, диверсию. У нас любят искать врагов.