Эркюль Пуаро
Шрифт:
– Это произошло здесь, в Вудли-Коммон?
– Нет, не здесь. Кажется, в Йоркшире. Жуткая история. Девочка была прехорошенькая – хоть приделай ей пару крылышек и пой рождественские гимны. Но внутри у нее все прогнило. Вы меня понимаете – вы уже немолоды и знаете, сколько в мире зла.
– Увы! – промолвил Пуаро. – Я слишком хорошо это знаю. Если Джойс действительно видела убийство...
– А кто говорит, что она это видела? – осведомилась миссис Гудбоди.
– Она сама это сказала.
– Ну так нечего ей верить. Она всегда была маленькой лгуньей. – Женщина внимательно посмотрела на Пуаро. –
– Верю, – покачал головой Пуаро. – Уж слишком много людей убеждали меня этого не делать.
– В семьях иногда случаются странные вещи, – продолжала миссис Гудбоди. – Возьмите, к примеру, Рейнольдсов. Мистер Рейнольдс давно занимается продажей недвижимости, но ничего в жизни не добился и никогда не добьется. Миссис Рейнольдс только хлопочет по дому и из-за всего беспокоится. Но никто из их троих детей не пошел в родителей. У Энн отлично работают мозги. Она хорошо учится и собирается в колледж. Может, станет учительницей. Но она так довольна собой, что никто из ребят дважды на нее не посмотрит. Джойс не была такой умной, как Энн или как ее братишка Леопольд, но хотела быть. Ей всегда хотелось знать и уметь больше других, поэтому она плела разные небылицы, чтобы обратить на себя внимание. Но никто ей не верил, потому что девять ее слов из десяти были враньем.
– А мальчик?
– Леопольд? Ну, ему только девять или десять, но у него и руки и голова отлично работают. Он хочет изучать физику и здорово успевает по математике – даже учителя в школе удивляются. Наверняка он станет ученым, только будет придумывать разные скверные штуки, вроде атомной бомбы. Леопольд – один из тех умников, что изобретают вещи, которыми можно уничтожить половину земного шара вместе с людьми. Таких, как он, лучше остерегаться. Леопольд вечно подслушивает и выведывает чужие секреты. Хотела бы я знать, где он берет карманные деньги. Во всяком случае, не у родителей – у них особенно не разживешься, а у Леопольда стали водиться деньги. Он хранит их в ящике комода, под носками, и покупает всякие дорогие штуки. Думаю, он заставляет людей платить за то, что хранит их тайны. – Она сделала паузу, чтобы перевести дух. – Боюсь, я не смогла вам помочь.
– Вы мне очень помогли, – заверил ее Пуаро. – Как по-вашему, что случилось с иностранной девушкой, о которой говорили, что она сбежала?
– По-моему, она не убежала далеко. «Бом-бом, дили-дили – в колодце кошку утопили» – вот что я про нее всегда думала.
ГЛАВА 17
– Простите, мэм, не могла бы я поговорить с вами минутку?
Миссис Оливер, стоя на веранде дома ее приятельницы и высматривая признаки приближения Эркюля Пуаро, уведомившего ее по телефону о своем приходе, быстро обернулась.
Перед ней стояла опрятно одетая женщина средних лет, нервно сплетающая руки в хлопчатобумажных перчатках.
– Да? – отозвалась
– Простите, что беспокою вас, мадам, но я подумала...
Миссис Оливер не торопила посетительницу. Ее интересовало, чем она так взволнована.
– Вы ведь та самая леди, которая пишет истории о преступлениях, убийствах и тому подобных вещах?
– Да, это я, – кивнула миссис Оливер.
В ней проснулось любопытство. Неужели это всего лишь предисловие к просьбе об автографе или фотографии с подписью?
– Я подумала, что вы сумеете мне помочь, – сказала женщина.
– Вы лучше присядьте, – предложила миссис Оливер.
Она поняла, что миссис Как-её-там – о том, что перед ней миссис, свидетельствовало обручальное кольцо – принадлежит к людям, которым требуется время, чтобы перейти к делу. Женщина села, продолжая теребить перчатки.
– Вас что-то тревожит? – спросила миссис Оливер, делая все от нее зависящее, чтобы ускорить повествование.
– Ну, мне нужен совет по поводу одного уже давнего события. Тогда я не беспокоилась, но знаете, как бывает, – подумаешь и захочешь с кем-то посоветоваться.
– Понимаю, – промолвила миссис Оливер, надеясь внушить доверие этим ни к чему не обязывающим заявлением.
– Тем более учитывая то, что случилось недавно, – продолжала посетительница.
– Вы имеете в виду...
– Я имею в виду то, что произошло на вечеринке в Хэллоуин. Это показывает, что здесь есть люди, на которых нельзя полагаться, верно? И что случившееся раньше могло быть не тем, что вы об этом думали, если вы меня понимаете...
– Да? – Миссис Оливер снова произнесла это односложное слово с подчеркнуто вопросительным оттенком. – По-моему, я не знаю вашего имени, – добавила она.
– Лимен – миссис Лимен. Я работаю приходящей уборщицей у здешних леди. После смерти моего мужа пять лет тому назад я работала у миссис Ллевеллин-Смит – леди, которая жила в «Куорри-Хаус», прежде чем там поселились полковник и миссис Вестон. Не знаю, были ли вы с ней знакомы...
– Не была, – сказала миссис Оливер. – Я впервые приехала в Вудли-Коммон.
– Понятно. Ну, значит, вы не знаете, что тогда произошло и что об этом говорили.
– Я много слышала об этом, когда приехала сюда, – отозвалась миссис Оливер.
– Понимаете, я не разбираюсь в законах, потому и беспокоюсь. Адвокаты только все путают, а мне не хочется идти в полицию. Ведь юридические дела полиции не касаются, верно?
– Возможно, – осторожно ответила миссис Оливер.
– Может быть, вы знаете, что тогда говорили о коди... Никак не могу запомнить это слово.
– Кодицил к завещанию? – предположила миссис Оливер.
– Да-да, верно. Миссис Ллевеллин-Смит написала этот коди... и оставила все деньги иностранной девушке, которая за ней ухаживала. Это казалось удивительным, так как здесь у нее жили родственники и она специально сюда переехала, чтобы быть к ним поближе. Миссис Ллевеллин-Смит их очень любила – особенно мистера Дрейка. А потом адвокаты начали говорить, что кодицил написала вовсе не она, а иностранная девушка, которая хотела заполучить ее деньги, что они обратятся в суд и что миссис Дрейк собирается опротестовать завещание – кажется, это так называется.