Ермак. Начало
Шрифт:
Узнав о решении старейшин после драки о нашем участии в шермициях, я с Ромкой все три недели тренировал парный 'танец' с двумя шашками, Когда мы его показали Селевёрстову, тот только крякнул, помотал головой и произнёс: 'Только не убейте друг друга'. Этот танец я с Ромкой и хотел исполнить под песню 'Казачья молитва' или 'Терская лезгинка'.
Загорелись костры и на утоптанную площадку между ними позвали казачат победителей в шермициях. Начинался праздник 'боевых танцев'. Мне с Ромкой выпала честь открыть данное мероприятие. В круг вышли женщины семейства Селевёрстовых: жена атамана тётя Оля и снохи Ульяна и Елена. Под звуки станичного самодеятельного
На горе стоял казак - он Богу молился.
За свободу, за народ низко поклонился.
Ой-ся, ты ой-ся, ты меня не бойся.
Я тебя не трону - ты не беспокойся.
Ой-ся, ты ой-ся, ты меня не бойся.
Я тебя не трону - ты не беспокойся.
Я тебя не трону - ты не беспокойся.
Задорная музыка лезгинки повела меня и Ромку в нашем 'боевом танце'. Создав защитную завесу вращением восьмерок двумя шашками, я и Ромка вышли в круг и встали друг против друга. А потом между нами начался 'бой'. В рисунок этого боя-танца вошли движения для танца с шашкой, которые показывал мой дед, что-то из ката кендо, что-то из танцев ансамбля песен и плясок кубанских казаков, которых любил смотреть в том своём времени по телевидению и в интернете. В своё время в своей бригаде спецназа ставил сценарии показушных боёв спецназёров для различных комиссий и проверяющих. Поэтому надеялся, что наш танец понравится.
С каждым куплетом я и Ромка наращивали скорость атак и защит, используя и высокие прыжки, и перекаты. Шашки чертили свои узоры в миллиметрах от наших тел. Когда песня закончилась, я и Ромка, с трудом переводя дыхание, стояли напротив друг друга, опустив шашки к земле.
Меня поразила тишина, стоявшая на майдане между кострами. Когда танцевали, я слышал только ритм лезгинки, всё остальное слилось в какой-то гул. А теперь тишина. Но длилась она не долго. Ко мне буквально подлетел Митяй Широкий и, хлопнув по плечу своей ладонью-лопатой, проорал: 'Любо!!! Любо, братцы!!!' И плотину тишины прорвало свистом, криками, аплодисментами. А Митяй, дождавшись, когда мы вложим шашки в ножны, приобняв меня и Ромку за плечи, повёл нас к месту, где стояли Буревой со свитой и старейшины округа.
– Тимофей Аленин, ты поражаешь меня с каждым разом всё больше и больше, - сказал войсковой старшина.
– Кто же вас с напарником такому танцу с шашками научил.
– Ваше высокоблагородие, в основном это боевой танец с шашками, которому меня дед Афанасий учил, только для эффектности я туда прыжки, кувырки, удары ногами добавил и придумал, как его вдвоём танцевать, будто бы бой ведём, - ответил я.
– А ты знаешь Аленин, я уже не удивлен, что этот танец ты создал. Очень зрелищно. Кстати, господа, - Буревой повернулся к свите.
– По поводу вашего спора учебные или настоящие шашки были у казачат? Посмотрите на бекеши казаков. Думаю вынимать им шашки из ножен нет смысла.
Я посмотрел на свою бекешу, которая имела три разреза на груди. У Ромки было немного взрезано правое плечо. Ладно, что бекеша у меня старая на выброс, от дядьки Ивана досталась. Да и вырос я из неё почти, а Ромке штопать придётся.
– А если бы серьёзнее пострадали?
– спросил Буревой.
– Тренировались мало, всего две недели. И в сумерках расстояние обманчивое. И со скоростью переборщили сегодня. Вот немного и задели друг друга, - ответил я.
Буревой провёл голой ладонью по моей бекеше, прощупывая порезы:
–
Ромка Селевёрстов стоял, виновато опустив голову, и молчал. В этот момент из группы старейшин раздался голос деда Давыда Шохирева:
– Ваше высокоблагородие, не ругайте их. Они ж старались. А за неосторожность с оружием мы их сами накажем.
Ну вот, станцевали, подумал я. Вместо похвалы, теперь накажут. Хотя старшина сказал, что танец зрелищным получился.
– Станичники, я не ругаюсь, - Буревой, отступив от меня, направился к старейшинам.
– Танец мне очень понравился. Да и не только мне. Сколько народу 'любо' кричали. Но про безопасность казачат, да и окружающих подумать надо. Мои свитские половину танца спорили: с учебными или боевыми шашками Аленин и его партнер танцует. Оказалось с боевыми, а темляки на руку одеты у обоих не были. Задели шашками в танце друг друга хорошо. Ещё чуть-чуть и до крови...
'Дааа... Точно горячих получим. Нашим дедам только дай молодежь поучить. А тут войсковой старшина такой прекрасный повод даёт для педагогического процесса', - думал я, прикидывая по заднице получу нагайкой вместе с Ромкой или по спине.
– Ваше благородие, - красивый грудной голос перебил мои мысли и речь старшины.
– Да что же это за казак то будет, ежели у него всё привязано будет да тупое? Я когда на Тимоху с Ромкой смотрела, когда они танцевали, у меня аж кровь по жилам быстрее побежала, особенно когда видишь, как булат сверкает.
Говорившая эту защитную речь, молодая и разбитная вдова погибшего год назад казака Терентия Потехина из станицы Толбузина Алёна, подошла ко мне и, спросив разрешения глазами, вытащила из ножен мою парадную шашку. А потом, затянув высоким голосом:
Ой-ся, ты ой-ся, ты меня не бойся.
Я тебя не трону - ты не беспокойся.
Алёна пошла по кругу, при этом моя шашка порхала вокруг неё. Толк в танце с шашкой казачка знала на оценку 'отлично'. Через пяток секунд её голос поддержала музыка 'черняевского оркестра', затем в круг с шашками в руках выскочила пара казаков из станицы Толбузина, и танец продолжился в составе трёх исполнителей.
Ой-ся, ты ой-ся, ты меня не бойся.
Я тебя не трону - ты не беспокойся.
Вскоре в толпе зрителей стали раздаваться выкрики 'любо'. Действительно, танец был завораживающе красив. Статная казачка в светлой бекеше, подбитой каракулем, цветастый ярко синий платок, утепленные синие сапожки и сверкающий булат идут по малому кругу. А перед ней два высоких, стройных казака, одетых в нарядные бекеши и папахи, каждый сверкая двумя шашками, пытаются завладеть вниманием красавицы, показывая чудеса фланкировки, а точнее мулинетов. Если мы с Ромкой станцевали хотя бы на половину также красиво, значит, мы действительно хорошо станцевали.
Закончив танец, Алёна в сопровождении танцевавших с ней казаков подошла ко мне и вернула шашку, которую я тут же вложил в ножны.
– Как-то вот так, ваше благородие должен танцевать казак, - разрумянившаяся Алёна обратилась к Буревому.
– Чтобы сердце радовалось, и отточенная сталь вокруг сверкала. А если всё по предписанному, то это скучно. Мой казак вон после первого срока пришёл, так всё у него было по уставу. Даже любил по уставу, один раз и в определённое время.
Грянувший хохот, стоявших в круге казаков и казачек, не дал услышать, что продолжала говорить войсковому старшине молодая вдова. Когда хохот утих, все вновь услышали Алёну: