Ермак. Начало
Шрифт:
– А вещей должно было быть достаточно, для путешествия трёх их благородий, ребёнка и сопровождения из трёх казаков.
– Вслух подумал я.
– И куда они пёрлись?
– Да к нам в станицу и шли, - ответил оклемавшийся Петька Данилов.
– От сюда до Черняева верст шестьдесят будет. Один большой переход. Это мы два дня шли с лишним. Так мы по дороге упражнения различные да вводные твои Тоха выполняли.
– Ты прав, Дан, - ответил я.
– Больше им действительно идти некуда, только к нам в станицу. А зачем шли? На этот вопрос вряд ли теперь получим ответ.
Задумавшись на несколько секунд, я повернулся в сторону опушки, где застыли наши основные
– Тур, Леший, Дан, на три стороны света контролируете подходы. Остальные подошли ко мне. Доведу до вас информацию.
Казачата, оставив коней в круге, подошли ближе и встали передо мной полукругом.
– Господа казаки, головной дозор, в лице Лешего обнаружил в зарослях таволги за вашей спиной трупы благородной дамы с её дочкой лет десяти, двух офицеров и трёх казаков, - начал я.
– Убиты предположительно сегодня утром. Двух казаков на страже взяли в ножи, остальных троих убили из огнестрелов. Сопротивление оказал только старший по возрасту из офицеров, предположительно, в звании есаула или выше. Женщину и девочку насиловали до их смерти. Потом спрятав трупы и забрав их вещи, напавшие ушли вдоль реки на север.
– Сколько было нападавших?
– Вопрос задал побагровевший Шах.
– Предположительно чуть больше десятка, ответил я.
– Что будем делать?
– А кто это мог быть, Тоха?
– вопрос задал Подшивалов.
– Не знаю Шило. Могут быть и хунхузы, и местные аборигены: нанайцы, орочи, удегейцы, и китайские старатели, и наши 'охотники за золотом', и любые варнаки-бандиты. Зверья в этих местах в человеческом обличии хватает. Но вернее всего 'вольные старатели'. Помните 'Желтугинскую республику' в верховьях Амура из пятнадцати тысяч вольных старателей. Кого там из народа только не было. И казаков там хватало. Меньше трёх лет прошло, как эту республику разгромили китайские войска. Возможно, и здесь где-то лагерь кто-то из 'вольных' мог организовать. Притоков, ручьев здесь полно. А золото при удаче намыть где угодно можно.
– А как давно они ушли?
– поинтересовался Савватей Раздобреев.
Я не успел ответить, меня опередил Леший:
– Два, три часа назад, Сава. Может чуть-чуть больше. Хотя вряд ли.
– Так что будем делать?
– вновь поднял я самый злободневный во все времена вопрос.
– По моему мнению, нагнать и наказать, - заговорим Ромка, тряхнув своим рыжим чубом.
– Нас одиннадцать вооруженных казаков. Разве не справимся. Тоха вон один двадцать одного варнака положил. А мы что хуже?
Одобрительный гул других казачат показал, что все согласны с Лисом и готовы искать приключения на свои пятые точки. В общем, как один обещают всех бандитов убить и надругаться
– А ты что думаешь, Тоха?
– задал мне вопрос мой названный брат Рома Селевёрстов.
– Я против.
Десять пар глаз с изумлением уставились на меня, даже Тур, Леший, и Дан развернулись в мою сторону.
– Объясняю почему. Во-первых, варнаки числом в десять или чуть больше человек убили двух офицеров и трёх казаков строевого разряда. При этом двух казаков закололи в спину одним ударом. Судя по ранениям оказать сопротивление смог только старший по возрасту офицер. Из сказанного можно сделать вывод, что варнаки хорошо умеют внезапно нападать, причём не из засады, а подкравшись к казаку, находящемуся в дозоре, и отлично владеют оружием, как холодным, так и огнестрелом. Потерь они не понесли. Еще один плюс к их умениям. Про нашу готовность к таким боевым действиям я ничего положительного сказать не могу.
Я сделал паузу, наблюдая за казачатами, которые в упор смотрели на меня, и не увидел понимания моим словам. У всех в глазах горел азарт охотника, который взял след зверя.
– Во-вторых, судя по следам, варнаки заглянули к убитым на огонёк костра их бивака. Сделали своё чёрное дело и вернулись на свою тропу. Не факт, но весьма возможно, что в конце пути или где-то на тропе в оговорённой точке их ждут товарищи. Как мне рассказывал мой дед, у хунхузов в основном их разбойничьи ватаги состоят из тридцати-пятидесяти человек. При этом, те о ком мы говорим не какие-нибудь туфей - обычные бандиты, а мацзей, то есть конные разбойники, которые у хунхузов можно сказать гвардия. Если мы столкнёмся с такой группой, то нам останется только героически погибнуть.
Смотрю в глаза казачат и понимания не вижу. Выражение на лицах 'кто не с нами, тот против нас'. В общем, они все мальчиши-кибальчиши, а я мальчиш-плохиш, который жаждет получить банку варенья, да корзину печенья. Ладно! Продолжим.
– В-третьих, если взять во внимание, что варнаки сотворили с женщиной и её дочкой, желающие потом могут посмотреть, то какими-либо моральными препонами они не страдают. Зная, что за совершённое преступление им грозит вечная каторга или петля, биться варнаки будут насмерть. А из вас, хоть кто-нибудь в своей жизни в человека стрелял, убивал? Сможете не задумываясь нажать на курок, глядя в глаза тому, в кого стреляешь?
После этих вопросов, смотрю, кое-кто из казачат опустил глаза в землю, задумавшись о чём-то своём очень важном и интимном.
– В-четвертых, если хоть с кем-нибудь из вас, хоть что-то случиться, ваши отцы и деды-старейшины меня сиротинушку на куски порежут и скажут, что так и было. А мне ещё пожить охота!
Тут меня прервал самый неразговорчивый из казачат Устин Филиппов:
– Тоха, мы всё понимаем. Конечно, с одной стороны нам ещё далеко до нормального казака строевого разряда, но с другой стороны за шесть месяцев ты нас очень многому научил, причём такому, что моя родня, как ты говоришь, офигевает. Когда я деду и отцу рассказываю чем мы занимались на тренировках, особенно, как ты называешь, на занятиях по тактике ведения боя, то мой батя только головой крутит в восхищении, а дед говорит, что такое не каждый старый пластун-кубанец сообразить мог бы, не говоря уж о забайкальских, да наших амурских. Видно и правда бурлит в тебе кровь твоего предка - Ермака Тимофеевича. То не мои слова, а моего деда. А выстрелить в бандита, я думаю, любой из нас сможет.