Эротическая утопия: новое религиозное сознание и fin de si?cle в России
Шрифт:
Пытаясь реконструировать историю Религиозно — философских собраний, мы должны учитывать роль, которую сыграл в ней круг дягилевского «Мира искусства». Влияние мирискусников на русскую культуру в целом хорошо освещено, и здесь не место его обсуждать. Однако гораздо менее известен тот факт, что многие из них в начале века так или иначе заигрывали с религией. Бурное развитие религиозной мысли стало одной из причин, по которым «Мир искусства» распался на две группы: тех, кто придерживался позиций радикального эстетизма, и тех, кто оказался втянут в русский «духовный ренессанс». В этом лагере и оказались Мережковские и Розанов, ранее ассоциировавшие себя с эстетами «Мира искусства», а также Философов, отдалившийся от этого круга из-за своего интереса к социальным и религиозным проблемам. Но даже убежденные эстеты Бенуа, Бакст и Нувель пережили религиозный кризис и принимали участие в Религиозно — философских собраниях (в основном на раннем этапе) [541] .
541
Со
Роль Гиппиус и поэтика частной жизни
Имя Гиппиус не фигурирует в анналах Религиозно — философских собраний. Только ее близкие знакомые знали, сколь существенна была ее роль в их организации. Хотя она, очевидно, выступала на собраниях, ни в опубликованных, ни в архивных протоколах ее слова не зафиксированы [542] . Это не могло быть просто делом рук цензуры, поскольку именно на ней лежала обязанность публикации протоколов в «Новом пути». Как указывает Ютге Шерер, она, вероятно, сама вычеркнула свое имя [543] .
542
Ефим Егоров упоминает замечание Гиппиус на третьем заседании
о том, что, несмотря на всевозможные ограничения, монашеские общины были своего рода коммунами (см. Новый путь, 1903, № 1. С. 84).
543
ScherrerJ. Forschungen zur Osteurop"aischen Geschichte: Die Petersburger Religi"os-Philosophischen Vereinigungen. Osteuropa-Institut an der Freien Universit"at Berlin: Historische Ver"offentlichungen. Berlin and Wiesbaden: Otto Harrassowitz, 1973. № 32. P. 102.
Остается только задаваться вопросом, почему Гиппиус, пользовавшаяся в то время авторитетом в символистских кругах — ее провокационное платье на собраниях отражало склонность к эксгибиционизму, — решила исчезнуть с печатной страницы. На мой взгляд, Гиппиус выбрала для себя роль «чревовещателя», она хотела быть кукловодом, который дергает за веревочки за сценой. Она всегда любила тайны и мистификации. Ей нравилось манипулировать людьми, заставлять их исполнять роли, которые она им предназначала. Публичными жанрами самовыражения Гиппиус были лирическое стихотворение, художественная проза и философская либо критическая статья. Ее частные жанры — личное письмо и дневник; выбранной ею для личной жизни атмосферой была ее квартира, обстановку которой Андрей Белый неизменно описывал как коричневую, обволакивающую, с запахом корицы [544] . Плетение невидимой паутины вокруг различных людей было любимым занятием Гиппиус.
544
Белый A. Начало века. C. 211.
Как мы узнаем из ее дневника «О бывшем», подоплекой официальных собраний было для Гиппиус создание тройственного союза с Философовым как тайного ядра Церкви Третьего Завета. Замышляя внедрить свой эротический проект в сферу общественного сознания, она пишет о собраниях как о «внешней задаче» по отношению к их «внутренней задаче». Иными словами, она надеялась, что собрания станут катализаторами распространения их зарождающейся религии — амбициозный план, целью которого было поддержать конфликтные отношения с Философовым и содействовать расширению их церкви. Однако желание Гиппиус не осуществилась. Как она пишет в дневнике, «эта внешняя задача» была отделена от «внутренней задачи» уже на первом собрании [545] .
545
Гиппиус З. Н. О бывшем. С. 111.
Я уже указывала в предыдущей главе, что именно в это время у Философова был эмоциональный срыв, он отдалился от Мережковских и даже проходил лечение в клинике Крафт — Эбинга вместе с Дягилевым. Вернувшись к бывшему любовнику, он иногда посещал собрания вместе с ним, что очень расстраивало Гиппиус. Борьба за власть между Мережковскими и Дягилевым включала членов семьи последнего. Гиппиус удалось привлечь к своей секте мачеху Дягилева (она же тетя Философова), пыталась она заманить и брата Дягилева, Юрия, второразрядного писателя, публиковавшегося в «Новом пути» под псевдонимом Череда, но ему удалось ускользнуть из ее сетей [546] .
546
В 1905 г., когда Философов окончательно сориентировался на Мережковских, Гиппиус пишет его тетке Е. Дягилевой, что ее богочеловеческая любовь всегда индивидуальна и коллективна (ИРЛИ. Ф. 102. Ед. хр.
118). Письмо было навеяно страхом Философова, что Дягилев без него пропадет. Нечего и говорить, что все эти перипетии поставили
Как я уже говорила, мое объяснение кажущегося молчания Гиппиус — ее желание быть «чревовещателем», стремление тайно порождать идеи, которые бы обретали второе рождение в устах ее партнеров. Гиппиус была убежденным платоником и прибегала к метафорам размножения для описания духовного потомства, детей «не от плоти». Многие ее современники полагали, что за теорией троичности ее мужа стояло ее творческое вдохновение и сила ее ума. Мы видели, как она играла роль третьего, или медиатора, в семейном триумвирате. Хотя на сей раз Философов и вышел из многообещающего тройственного союза, она продолжала бороться за то, чтобы вернуть его в лоно семьи. После первого собрания она настояла на том, чтобы на следующем Философов представил статью, которую они напишут вместе. Философов отнекивался, но в итоге работал над ней вместе с Гиппиус. Тем не менее, сказавшись больным, он не пришел на собрание и вместо него текст соавторов зачитал Тернавцев [547] .
547
Гиппиус З. Н. О бывшем. С. 112–114.
Под напором Мережковских Философов согласился, чтобы 2 января 1902 г. состоялось молитвенное собрание их тайной внутренней церкви. Мережковские тщательным образом подготовились к службе. Гиппиус сшила красное облачение с белыми бархатными крестами спереди — на такое одеяние согласились все трое — и красные ленты с красными пуговицами на лоб. Философов снова не пришел. На следующий день, на третьем Религозно — философском собрании, Мережковский выступал с докладом об отлучении Толстого от церкви, несмотря на провал их «внутреннего дела» накануне. Философов, бледный как смерть, явился на доклад в сопровождении Дягилева [548] .
548
Кризис в личной жизни Гиппиус осложнялся страстным романом Мережковского с Евгенией Образцовой: она жила в Москве, и он в одиночку ездил туда к ней. Это уникальный для брака Мережковских эпизод: судя по всему, это единственный момент в их совместной жизни, когда они были не вместе. Образцова дала Мережковскому три тысячи рублей на «Новый путь». После того как Мережковский разорвал отношения, она обвинила его в том, что он не возвращает деньги. В 1908 г. она писала Брюсову (с которым, возможно, у нее тоже был роман) и просила передать Мережковскому, что больна и ей нужны ее деньги (Письма Евгении Ивановны Образцовой к Брюсову. См. письмо от 8 апреля 1908 г. // РГБ. Ф. 386. Ед. хр. 33). В 1905 г. Брюсов рассказал Белому о деньгах, добавив, что Мережковский продал свое тело Образцовой.
Выступления Розанова обычно зачитывались в его присутствии другими, сам он говорил редко. Очевидной причиной «чревовещательства» Розанова был тот факт, что он мог говорить только своим знаменитым интимным полушепотом. Его заинтересованность в собраниях тоже имела личный подтекст, который он, в отличие от Мережковских, и не скрывал. Его попытки реформировать устаревшие российские законы о разводе и борьба с нетерпимостью по отношению к внебрачным детям объяснялись тем, что сам он не мог развестись с первой женой и жениться на Варваре Дмитриевне Бутягиной, своей гражданской жене.
Бесспорно, самым интересным аспектом биографии Розанова были его отношения с Аполлинарией Сусловой, любовницей Достоевского 1860–х и прототипом его «инфернальных» женщин, например Настасьи Филипповны в «Идиоте». Роман Розанова с Сусловой начался, когда он был гимназистом, еще при жизни Достоевского; они поженились в 1880 г. Суслова, «хлыстовская Богородица», как он ее называл, будучи на шестнадцать лет старше его, мучила его, как до того терзала Достоевского. Розанов пишет, что она любит секс без пенетра- ции, так как «семя — презирала» [549] . Но настоящие проблемы начались, когда она отказалась дать ему развод, хотя сама его оставила.
549
Розанов В. В. Письмо A. C. Глинке — Волжскому. Цит. по: Сараскина Л. И. Возлюбленная Достоевского Аполлинария Суслова. М.: Согласие, 1994. С. 358–359. Экстатические практики хлыстов завораживали русских декадентов, включая Гиппиус и Розанова.
Розанов познакомился с Варварой Дмитриевной, вдовой и дочерью приходских священников, в 1888 г., и вскоре они начали жить как муж с женой. Набожная Варвара Дмитриевна, родившая вне брака шесть детей, тяжело переживала отказ Сусловой дать развод. Таким образом, для Розанова основной мотивацией борьбы за реформу законов о разводе и права невенчанных матерей и внебрачных детей была «незаконная» сторона его собственной частной жизни, а не прогрессивные социальные воззрения. Остро осознаваемый Розановым личный интерес внес свой вклад в формирование нетрадиционного метафизического дискурса, соединявшего в себе религию, пол и повседневность. В эпоху, отдававшую предпочтение внутреннему переживанию, его литературным кредо стали интимные отношения.