Эротические рассказы Рунета
Шрифт:
Легко сказать, иди к себе, но уйти я не могла. Я хотела его, и это желание было сильнее меня и его.
— Я буду спать с тобой, — решительно сказала я, направившись в его спальню. Cбросив платье, я легла в постель, с головой скрылась под одеялом. Oтец долго не шел, я думала, что он уснул за столом. Bдруг дверь открылась, и вошел отец. Hесколько минут он стоял в нерешительности у кровати, очевидно думал, что я уснула. Oн осторожно лег рядом со мной поверх одеяла.
— Ложись под одеяло, — сказала я. Oн повиновался. Mы лежали лежали рядом под одеялом, безсознательно сохраняя дистанцию между телами. Я внезапно и порывисто прильнула к нему, охватив рукой за шею. Oн обнял меня и с силой
Я подалась навстречу члену, и член молниеносно влетел во влагалище, упершись в матку. Я охнула.
— Тебе плохо? — спросил он заботливо.
— Нет, нет, нет, хорошо. Это я от удовольствия!
Mы неистовствовали несколько часов. Я стремилась познать отца как можно полнее. Oн имел меня всевозможными способами, больше всего мне нравилось "Через зад". Уже днем отец поставил меня у кровати и нагнул. Я легла на постель грудью и почувствола, как член входит внутрь меня. Это было последнее, что осталось между нами. Tеперь мы принадлежали друг другу до конца.
— Ты будешь моей женой?
— Разве это возможно?
— Нам все возможно, — сказал отец.
— Это было бы слишком хорошо, я давно мечтала о тебе! Я хочу быть твоей женой. Mне больше никто не нужен...
Через 2 дня мы уехали в свадебное путешествие...
Десять лет во сне. Группа, анал, инцест
Я родилась 1.01.1944 г. Мать умерла, едва выпустив меня на свет. Как меня выкормили, я не знаю. До 6 лет я не видела своего отца. Он служил агентом в компании "Шикнер" и мотался по всему свету, редко появлялся дома, да и то чаще по ночам, когда я уже спала. Однажды, проснувшись утром, я увидела возле кровати мужчину. Он похлопал меня ладонью по щеке и ушел. С этих пор он всегда был дома. Мы переехали в другую квартиру. Отец нашел новую няньку; фрау Элкей, воспитывавшую меня с младенческого возраста, куда-то отправили. Новая нянька была молодая, красивая и веселая. Выходя к завтраку, отец хлопал ее по пышному заду и тискал ее грудь. Нянька смеялась. После завтрака отец уходил на службу. Нянька, ее звали Кэтрин, убирала в комнатах, а я уходила гулять на улицу. Я выросла в одиночестве и не сумела подружиться с ребятами. Подруг у меня не было.
Кэтрин любила купаться в ванной. Каждый день она купалась и каждый раз тащила меня с собой. Мы раздевались, ложились в теплую воду, подолгу лежали молча и неподвижно, как трупы. Иногда Кэтрин принималась меня мыть, натирала губкой мой живот, будто нечаянно терла рукой между ног. Сначала я не обращала на это внимания, но постепенно привыкла и находила в этом удовольствие. Скоро я стала сама просить Кэтрин потереть мне письку и при этом широко раздвигала ноги, чтобы ее рука могла двигаться свободно.
Скоро мы так привыкли друг к другу, что Кэтрин перестала меня стесняться. При очередном купании она научила меня тереть ее клитор пальцем.
Я охотно выполняла приятную обеим обязанность. Кэтрин кончала бурно и по нескольку раз подряд. На меня ее оргазм действовал возбуждающе. Вид ее извивающегося тела доставлял мне большое удовольствие, большее, чем натирание письки.
Кэтрин спала в комнате отца. Иногда по ночам я неожиданно просыпалась и слышала стоны и крики, доносившиеся из отцовской спальни.
Эти звуки будили во мне какое-то похотливое чувство.
Однажды, после такой бессонной ночи я, дождавшись, когда отец уйдет на службу, спросила у Кэтрин:
– Почему вы всю ночь кричали? И вы и отец?
Кэтрин на мгновение смутилась, но лицо ее сразу же приняло спокойное выражение. Она взяла меня за плечи и подвела к дивану.
– Садись, я тебе все расскажу,- я приготовилась слушать, но Кэтрин вдруг замолчала, о чем-то задумавшись.
– Подожди,- сказала она и вышла в свою комнату.
Возвратилась она с каким-то свертком. Усевшись рядом со мной, она положила сверток на колени и спросила:
– Ты знаешь, почему одни люди называются мужчинами, а другие - женщинами?
– Нет.
– А ты когда-нибудь видела голых мальчиков?
– Нет.
– Вот смотри,- сказала она, разворачивая сверток. В нем были фотографии. Одну из них Кэтрин показала мне. На фотографии были изображены мужчина и женщина. Совершенно голые, они стояли, прижавшись друг к другу боком. Одной рукой мужчина обнимал женщину за талию, а другую просунул ей между ног. Женщина своей правой рукой держала какую-то палку, торчавшую под животом мужчины.
– Женщина, - сказала Кэтрин, имеет грудь и щель между ногами, а мужчина - вот эту толстую штуку. Эта
штука... Кэтрин вынула новую фотографию, на
которой были изображены мужчина и женщина, тоже голые. Мужчина лежал на женщине. Она подняла ноги вверх и положила их на плечи мужчине. "Штука" мужчины торчала в щели женщины.
– Видишь, мужчина вставил свою штуку в женщину и там двигает ею. Женщине это приятно. Мужчине тоже.
– А мне можно вставить такую штуку?- спросила я дрожащим от волнения голосом.
– Тебе еще рано об этом думать. Таким маленьким, как ты, можно только трогать письку пальцем.
– Так ты кричишь оттого, что папа вставляет в тебя свою штуку?
– У твоего папы эта штука очень большая и толстая. Не только я кричу, но и он тоже.
– Можно я посмотрю эти карточки?
– Посмотри, только без меня ты ничего не поймешь, а мне надо квартиру убирать.
– Пойму!
Я долго рассматривала эти фотокарточки в своей комнате. Я чувствовала приятный зуд у себя между ногами и положила туда свою руку. Я сама не заметила, как стала тереть свою письку, и только тогда, когда мое сердце затрепетало от острой, еще неизведанной сладости, я с испугом выдернула руку, влажную от обильной слизи.
Через несколько дней я упросила Кэтрин оставить дверь спальни открытой на ночь и, дождавшись, когда из двери донесся нервный шепот и скрип кровати, я потихоньку подошла к двери. Приоткрыв ее, я заглянула в комнату. Отец совершенно голый лежал на спине, а Кэтрин, устроившись у него в ногах, сосала его штуку, которая едва умещалась у нее в губах. При этом отец издавал приятные стоны и закатывал глаза. Кэтрин, продолжая сосать штуку отца, взглянула в мою сторону. Потом поднялась и, расставив свои ноги, села на отца верхом. Она, очевидно, все делала так, чтобы мне было как можно лучше видно, и поэтому, вставляя штуку в себя, повернулась ко мне грудью. Я отлично видела, как штука отца, раздвинув пухлые губы ее щели, медленно вошла в нее до самого конца. Потом оба сразу задергались, закричали, стали хрипеть и стонать. А потом Кэтрин всем телом рухнула на отца и застыла. Через некоторое время она снова принялась сосать штуку отца. Я впервые увидела, как она из маленькой и сморщенной в губах Кэтрин становится ровной, гладкой и огромной.