Эротические рассказы Рунета

Автор неизвестен

Через несколько минут он выплюнул последние крошки.

– Все, теперь надо поберечься, чтобы песок не попал в свежую ранку. Давайте еще раз отнесу вас – к моей полицейской машине, наденете у меня сандалии…

Она повернулась на спину. На черных ресницах дрожали слезы – было все-таки больно. Она вытерла глаза ладонью и серьезно посмотрела на полицейского:

– Впервые плачу из-за мужчины, да еще к тому же

– копа.- И потянулась к Джону.

Насименто поднял ее на руки, но не поцеловал, а понес к своему «понтиаку». Он быстро откинул спинки передних сидений

и захлопнул дверцы. Она так и не сняла рук с его плеч; он расстегнул ей пуговичку лифчика между грудьми, тесемки скользнули с плеч…

Через час Джон услышал по полицейской рации:

– Насименто! Вас вызывает шестнадцатый участок. Говорит капитан Лассард. Как проходит первое дежурство? Какие происшествия случились за это время?

Джон взял рацию:

– Все о'кей! Дежурство проходит отлично, через час оканчиваю. То есть, я уже кончил, но еще немножко побуду на пляже. Происшествия? Никаких, если не считать, что спас одну телку…

– Ну, до встречи! Конец связи,- услыхал Джон и положил рацию. Он поднял голову. На лобовом стекле полицейской машины губной помадой были написаны какието цифры – по-видимому, это был номер телефона, оставленный спасателю благодарной девушкой.

* * *

Как ни старался Джон Насименто отказаться от совместного патрулирования с Элизабет Трахтенберг, у него так ничего и не вышло: капитан Маузер был неприклонен.

– Зря вы, лейтенант, отказываетесь работать с таким опытным полицейским, как Элизабет,- сказал он,- работа в паре с Трахтенберг может научить новичка многим полезным вещам.

«Даже слишком многим», – подумал Насименто, но выбора у него не было: сев за руль полицейской машины, он приоткрыл дверку и, не глядя на напарницу, процедил сквозь зубы:

– Прошу.

Патрулирование предстояло проводить в районе Центрального парка. Джон, не оборачиваясь к Элизабет, сосредоточенно следил за дорогой. Наконец, свернув у небольшой закусочной, Джон остановил машину. Полицейские, одновременно выйдя из автомобиля, хлопнули днерками и уселись на лавочку.

– Ты что, чем-то недоволен?- спросила Трахтенберг

– Слушай, если бы тебя зверски отбарал парень…, – начал было Джон, но собеседница перебила его:

– Я была бы только рада: во-первых, мне пошло бы это на пользу, потому что сперма благоприятно влияет на деятельность матки и, соответственно, на периодичность менструального цикла, не говоря уже о пользе мужских гормонов для женского организма, а во-вторых – я была бы счастлива лишь от одной мысли, что не дала в трудную минуту погибуть нашему гражданину от онанизма,- Элизабет была совершенно невозмутима.

Насименто несколько смутился:

– Не перебивай, я не кончил…

– Если ты имеешь ввиду тот раз, на женской половине казарм Академии,- то это произошло только лишь по твоей вине. Если бы ты вел себя, как хороший мальчик, я бы ни за что не стала перевязывать твой фаллос ниткой у основания…

– Но я совсем не хотел тебя трахать!- закричал Насименто. Трахтенберг лишь презрительно усмехнулась.

–

Если мужчина не хочет иметь женщину – значит, грош ему цена.

На несколько минут воцарилось неловкое молчание.

– Кстати, а каким оружием ты пользуешься?- неожиданно спросила Элизабет. Джон вытащил из кобуры пистолет.

– Обыкновенный полицейский кольт, а что? Элизабет, повертев кольт в руках, отдала его Джону.

– Если честно, то мне наши полицейские пушки не очень нравятся.

– А что тебе нравится?

– Лично я предпочитаю «Магнум» сорок пятого калибра – такой же, каким пользовался Грязный Гарри. Он начисто сносит головку…

– Что, что он сносит?- не понял Джон.

– Головку автомобильного цилиндра. А ты что подумал?

– Видимо, тебе очень нравятся большие калибры?

– предположил Джон. Элизабет впервые за все время беседы улыбнулась. – О, да, я с детства люблю все очень большое - пистолеты, кровати, автомобили…

Джон, вот уже несколько минут пристально изучавший свою напарницу, удовлетворенно решил:«А вообще-то, она не такая уже и выдра, как мне тогда показалось. Ничего телка. Правда, нос несколько длинноват – при глубоком минете будет упираться кончиком в лобок… В общем, не так уж и плохо, что нас поставили вместе».

– Кстати, хорошее оружие – моя самая большая слабость,- продолжила Трахтенберг,- после мужчин, конечно. Хорошее оружие – это такая большая редкость!

– А хороший мужчина?- поинтересовался Джон.

– Вообще, по-моему, перевелся,- ответила Элизабет.- Хороший мужчина с настоящим, твердым отростком встречался мне один только раз – четыре года назад, когда мне было двадцать один. Он трахал меня что-то около двух месяцев, а потом изменил мне с одной ирошмандовкой, мойщицей посуды из закусочной на Мэдисон-авеню. Мужчины такие непостоянные!

– А мне кажется, что непостоянны как раз бабы,- сказал Насименто.- Иду я как-то к себе домой, смотрю – у самого дома стоит шикарная белая «Вольво», луна, звезды, цветочный аромат… а из машины доносятся характерные звуки. Заглянул я тихо-тихо в кабину – так и есть: он и она, трахаются. Иду в следующий раз, смотрю – та же тачка у моего дома, и те же характерные звуки. Подкрался я незаметно, заглянул в кабину – опять трахаются. Только парень прежний, а подругу барает другую. Иду в третий раз, смотрю – опять та же тачка, и опять бараются. Заглянул я в кабину – все тот же парень, а девка опять новая… Так кто же более постоянен – мужчина или женщина?…

Трахтенберг даже не улыбнулась.

– Совсем неостроумно,- заметила она.

Насименто, вытащив из кармана пачку «Кэмэла», неторопливо закурил и, предложив сигарету напарнице, сказал:

У тебя скверное настроение. Это все от общей неудовлетворенности.

Спасибо,- Трахтенберг жестом отстранила сигарету. А с чего бы мне быть удовлетворенной, скажи на милость? Погода хреновая, дежурство долгое, придешь с работы – занятия стоящего найти не можешь…

– Не куришь, бережешь здоровье?- насмешливо спросил Насименто.- И как это девка в двадцать пять лет не может подыскать себе после работы толкового дела?