Эротические страницы из жизни Фролова
Шрифт:
Когда он вошел в комнату, Ирина уже подготовила все к торжественной процедуре вручения подарков, стояла с его кейсом, в котором эти подарки находились, а Елена Андреевна стояла напротив, тоже торжественная, готовая к их приему.
Сначала вручили духи. Она, как положено, вскрыла упаковку, стала разглядывать коробочку, читать вслух французские письмена, потом вдруг изменилась в лице и почти с настоящим ужасом воскликнула;
– Вы что, дети! Это же стоит уйму денег! Вы хоть знаете, что это за духи?!
– Знаем, знаем, - восторженная ее реакцией, заверила Ирина, - не первый год замужем!
На
– Сегодня будем… ее?
– Конечно. Прямо сейчас. И ее и все остальное! Вить, давай. За дело!
Она была сегодня особенно заводной и игривой, его Иринка.
Заветный будильник показывал двадцать один ноль пять, оставалось шестнадцать минут, он долго возился с пробкой, хотя штопор был классный, им же подаренный ей пару лет назад, но пробка была, по-видимому, тоже классная, а когда послышался ее хлопок, оставалось уже десять минут.
– Сейчас ты такая маленькая-маленькая, розовенькая, вся мокренькая, сидишь себе головкой вперед и думаешь: ну когда уже, наконец… ну давай, давай, тужься…
И понеслась… так, что мама даже раскраснелась. Умеет Ирка сочинять воображения… никогда не повторяясь. Это уж точно.
– Плюх!
– воскликнула, наконец, она, перекрикивая звон будильника.
– Все! Выскочила на свет Божий! Поздравляем тебя! Всем до дна!
Вино действительно оказалось замечательным на вкус, густым, совсем не приторным, с необыкновенно приятным, тонким запахом…
– Так. Первая процедура в новом году!
Взяла коробочку с духами, подошла к маме, открыла пробку пузырька, понюхала, поднесла к маминому носу, потом перевернула на пальце и перенесла капельки ей за уши, за одно, потом за другое, с наслаждением втянула в себя запах и поцеловала в обе щеки.
– Теперь ты, - повернулась к Виктору.
Тот в свою очередь отметился на обеих щеках. Духи, конечно, были потрясные…
– Спасибо, дети… спасибо… Так приятно…
В общем, процедура получилась отменно, и все они были очень довольные, по-настоящему веселые и озорные. Радовались смешным воспоминаниям, перебивали друг друга, спорили о том, как было на самом деле; снова пили вино, по чуть-чуть, чтобы не сильно пьянеть; бегали в туалет, по быстрому, чтобы не прозёвывать воспоминаний; потом снова поднимали тосты, снова по чуть-чуть, потому что ведь и водку уже сегодня пили, хоть понемногу, но все-таки… и так целые два часа, пока Иринка не воскликнула, широко расставив руки и выпятив к Виктору грудь:
– Так. Все. А теперь я хочу!
Елена Андреевна засмеялась, помахала ей шутливо-укоризненно пальцем, покачала головой:
– Ой Ирка, Ирка… неугомонная… совсем стыда в тебе нет.
– Ни-и-и чуточки!
– Ну, лезьте тогда на диван, постель я вам сейчас принесу.
– Со стола не убирай! Мы еще все будем пить!
Одним движением стянула кофточку и прижалась голой грудью к голове сидящего за столом мужа, а тот шутливо-жадно цапнул ее губами за сосок.
Они оказались на диване раньше, чем мама принесла постель; на Иринке уже не было юбки, а на нем брюк и футболки, только плавки, он не дал
– Все. Можешь оставаться. Уже ничего не видно.
А мама так же озорно-осудительно покачала головой и пошла в свою комнату, проронив на ходу:
– Как насытитесь, скажете.
Ирина склонилась к нему, только слегка касаясь сосками его груди и, глядя прямо в глаза еще неизвестным ему взглядом, стала очень медленно водить попку вперед-назад-вверх, совсем невысоко, чтобы он не выскочил, и невыносимо медленно. Он намерился было ответить встречными движениями, но она остановила:
– Не надо. Я сама.
Потом строго добавила:
– И смотри, не спусти мне.
– Ты же на таблетке…
– Все равно. Не спускай.
Потом совсем опустилась на него и они пролежали так много минут, ни слова друг другу не говоря и не рассоединяясь…
– Все. Насытились. Пошли туда. Ей скучно.
Елена Андреевна прилегла боком на постель и перелистывала какую-то книжку. Читала она в очках. Она оставалась в том же халате, что и за столом.
Когда они вошли, она сразу отложила книжку на стол и сняла очки, намереваясь встать. Но Ирка уже подошла к ней и подсела рядом, положив руку ей на плечо.
– Мы уже.
У нее снова начался приступ озорства.
– Лежи. Ты новорожденная. Тебе только два часа. Ты еще ничего не понимаешь. Даже не умеешь говорить.
– Умею. Чудище маленькое… Сейчас я тебе скажу… Одень сейчас же кофту.
Елена Андреевна тоже умела быть игривой. Но сейчас в ее игривости пряталась еле скрываемая напряженность. Она видимо почувствовала, что Ирка что-то о ее близости с Виктором уже знает…
– Ой-ой-ой, - перекривила ее Ирка.
– Какие мы строгенькие…
И наклонилась у нее прямо над лицом, стала что-то шептать и хихикать, что-то такое смешное, что вскоре всхихикнула и мама и они стали перешептываться вместе, то и дело заходясь своими хиханьками и хаханьками. А потом вдруг Ирка передвинула свою попку чуть вперед, и Виктор понял этот ее жест, он уже давно все понял… и вовсе не намеревался выходить из этой игры, совсем наоборот, его тоже захватил необъяснимый азарт, и он подсел сзади Ирки к ногам ее мамы и тоже положил на нее руку, на бедро, прикрытое тонким халатом. Ирка подвинулась еще дальше, освобождая для него место, ее спина и голова закрыла от него лицо Елены Андреевны и он не видел и не слышал, о чем они там шепчутся, а просто отвернул халат и слегка подтолкнул в бедро, чтобы она повернулась с бока на спину, а Ирка почувствовала этот толчок и тоже сделала движение вперед и вбок, так, что мама легко перевалилась на спину, и они продолжали шептаться, будто не замечая того, что сейчас произойдет.