Эровый роман. Книга первая
Шрифт:
– А с чего Вы взяли, что у Вас есть проблемы сексуального характера? Вы – молодой мужчина. Тяга к множественным сексуальным контактам – норма. Вы не обременены постоянными отношениями, тем более без каких-либо обязательств, штампов.
– Пожа-алуй, – протянул я несколько загадочно.
– Тогда почему Вас это так волнует?
– Вы меня, кажется, не понимаете. Это даже обидно.
– Поясните, пожалуйста.
– Меня не беспокоит как таковой сексуальный контакт, и проблем с мужским здоровьем, как Вы понимаете, я не имею. Меня также не интересуют проблемы, которые бывают от множественных связей в виде болезней. Я умею пользоваться
– Что же?
– Скажите, а Вас устраивает, что в этой вазе всегда стоят только эти цветы? Вам не хочется внести какой-то новый акцент?! – я кивнул головой в сторону огромной вазы с искусственными цветами.
– Никогда не думал об этом, – доктор немного насторожился.
– Для меня девушка подобна цветку. После того, как его сорвать или срезать – время его сочтено. Меня все время тянет менять букеты. Иногда я даже устаю от этого.
– Устаете любить женщин? Секс – приятное времяпрепровождение, тем более если есть на это время и возможности.
– Разве это можно назвать любовью? – я усмехнулся. – Секс… Вы, конечно же, правы. Секс он прекрасен. Любопытство от новых впечатлений с разными женщинами подстегивает на новые приключения.
– Тогда, что же Вас смущает? Я не понимаю Вашу мысль.
– Я боюсь, что это никогда не закончится. Но, предугадывая Ваши доводы, я скажу, что дело не в моем возрасте, а в том, что девушки быстро становятся мне неинтересны. Я боюсь, что тяга к новой женщине прекратится не от того, что я начну стареть и мои физические возможности, как мужчины, ослабнут. Нет, совсем не так. Я боюсь, что не захочу больше пробовать. Боюсь устать от постоянных поисков.
– Рустем. Сказать честно?
– Конечно. В чем смысл разговора, если юлить. Честность, тем более врача, – это то, за чем я и пришел.
– Я не уверен, что за этим. Я вообще не уверен, что Вам нужен психотерапевт.
– Хы.
– Когда ко мне приходит человек за помощью, он всегда охвачен тревогой, навязчой идеей. Его мучают фобия, бессонница. Он зависим от чего-то или очень устал. В Вас я не вижу ни того, ни другого, ни третьего.
– Который раз Вы желаете от меня отделаться. Неужели я такой сложный пациент? – несколько с иронией спросил я.
– Не-ет. Кажется, что помощь Вам не нужна. Вы очень уверены в себе. Допускаю, что очень успешны по жизни. Женщины…
– Беседа ради беседы. Как Вам такой ответ?
– Даже так? Тогда зачем психиатр? Почему не психолог? Я врач. Я лечу людей. От чего мне Вас лечить?
– Хы, – улыбка все сильнее наполняла меня.
– И снова хы. Снова я попадаю в точку. Не так ли, Рустем?
– Так ли. Только выговариваться мне не хочется каждому встречному и поперечному. Я не готов выворачивать свою жизнь, свою подноготную у человека, который работает психологом. Просто болтает о том, о сем. Я не могу довериться любому. Вы – врач. Вы – профессионал своего дела.
– Вновь вопрос о доверии. Ну, конечно.
– Зачем мне рисковать? Прыгать в пропасть с неизвестным дном? Я не такой человек.
– Вы боитесь того, что откровения, услышанные от Вас, уйдут куда-то? – доктор сильно встревожился.
– Меня приучили к тому, что не стоит рассказывать то, чем потом тебя могут ранить.
– Разговор о семье. Разве этим можно ранить? – беспокойство в голосе врача все больше
– Ошибаетесь.
– П-почему? Почему-у?
– Потому что семья – это всегда очень близко к сердцу. Как не этим можно сильнее ранить человека. Причинение вреда семье – всегда наивысшее надругательство. А уж над памятью о любимых – тем более. Потому что у любви не бывает старости. Она всегда молода. Она не умирает по естественным причинам. Ее смерть – всегда трагедия. Она либо есть и остается навсегда, либо умирает резко, – вздох. – Да, я не раскрываю тайны космического масштаба. Но для меня лично это очень важно. То, что мне дорого.
– Вы про предательство.
– В том числе. Врачу довериться как-то сподручнее. Не считаете? Меня очень устраивает, что Вы даете клятву. Пусть это все и несколько…
– Я понимаю Вашу мысль. Но Вы все равно не переубедите меня в том, что Вы не нуждаетесь в моих услугах.
– Пусть так. Вы мне просто симпатичны.
Аванс для души, в виде моего доверия, доктору стал более понятен. Но от этого его неуемные тараканы в голове не разбежались прочь, скорее наоборот, сгустились в одну область и стали натягивать струны нервозности еще больше, пытаясь наконец-то выучить какую-либо мелодию. От этого он сдвинул густые брови ближе к переносице и задумался на мгновение. Но мое доверие, данное ему мною как награда, было ему испытанием.
– Что же Вы хотите…
– Не понимаю.
– Что Вы ищете, Рустем?
– Что ищу?
– Да. Вернемся к разговору о девушках!
– А-а. Я думаю, что… Что-то необыкновенное. Наверное, так. То, что поразит меня сверх меры.
– Однажды все равно Вы полюбите. И все изменится.
– А Вы считаете, что я не любил? – спросил я почти шепотом.
– А любили?
– Любил…
Только к ночи капли за окном перестали хлюпать. Скоротечная жизнь этого дождя пришла к логическому завершению. Он весь день и весь вечер пытался справиться со своей задачей – добить последние ржавые листья с деревьев. Но, кажется, снайпер из него так себе – снова придется его подельнику ветру заканчивать мокрую работу. И тогда влажные серые улицы покроются новыми красками. Все цвета палящего солнца окажутся в лужах: от бледно-желтых до темно-карминных, похожих на вязкую венозную кровь. Но осени давно пора закругляться со своим багрянцем, а потому этот листопад совершенно не жалко. Я бы и сам мог расстрелять эту странную погоду, но боюсь, что патронов и сил на этот маскарад не хватит.
Разговор с самим собой всегда намного длиннее, чем в кабинете психиатра. Именно потому в гостинной сейчас так сильно накурено. Сигарета за сигаретой поглощается мною лежа в удобном кресле. Серым пеплом осыпаются мои воспоминания о детстве. А предрассветный час делает думы еще более горькими. Оттого и вкус сигарет, кажется, снова не тот. С шумом выдохнутая боль, и глоток крепкого алкоголя смоет прогорклую память до следующей жалости к самому себе. Я все еще тяжело переживаю, что бабули со мной уже нет. И пора бы взять себе за правило, что нужно снимать напряжение каким-то другим способом, ведь алкоголь совсем мне не друг. Он лишь бьет меня в печень до тошноты, движения мои делает испуганными, а давление по утру зашкаливает в диапазоне к двумстам. И лишь белый порошок был бы способен исправить ситуацию, нормализовав сердцебиение осени. Но он, как назло, кончился не вовремя…