Эровый роман. Книга первая

Мо Георгий

Глава II

Телефон звенел как сумасшедший. Звонкой мелодией он разрывал идеальную тишину спальной комнаты, заливаясь все снова и снова. Я проснулся через несколько таких длинных звонков, вздрогнув в ответ. Мой быстрый взгляд пронзил циферблат часов и, скривив губы от негодования, я ответил.

– Рустем. Ты где? Все ли нормально? – интересовались по ту сторону телефона.

Это был Андрей. Он вызвал у меня неподдельную улыбку. Я ответил ему, что проспал и что через полчаса буду на месте.

– Слушай, тут как раз анекдот в тему… Слушаешь? – продолжал он.

– Ну… – я отвечал заспанным голосом.

– В общем, опоздал мужик на работу. Его начальник спрашивает,

мол почему Вы опоздали? А мужик отвечает: “Да я лег вчера между двух…”. Ну и начальник ему на это: “Вот завтра ложитесь с одной и тогда не проспите!” – довольно заливался Андрей от своего анекдота.

– Очень смешно, – саркастически выдавил я.

– Ну что ты такой?! Даже поржать не можешь! – недовольно пробубнил Андрей и добавил, напустив тон серьезности. – Ладно, просыпайся. Кофе стынет. Все ждут…

– Скоро буду! – услышал он в телефоне. – Неисправимый шутник, – предсказуемая ухмылка накрыла меня, уже когда я спускался по лестнице в сторону автомобиля.

Улица встретила меня совсем не осенним морозцем и пробкой. Пустой желудок просил еды и бодрящего напитка. А измученный снами мозг просился обратно в кровать с бесподобно мягким молочным пледом. Но доза кокаина делала свое дело, и я быстро забыл и о сне, и о еде.

Какие-то отчеты, новые контракты в распечатанном виде, парочка заявлений от сотрудников, а также небольшая горка писем ждали меня в офисе на моем рабочем столе вместе с довольным лицом Андрея. Несмотря на залежи бумаг, все было в идеальном порядке. Каждый листик буквально был на своем месте. Все, что от меня требовалось, это поставить свою довольно сложную роспись и заверить печатью. Во время затянувшегося совещания с непонятными для меня разговорами, я завис минут на двадцать – смотрел в одну точку и ничего не слышал. Мои мысли не были о чем-то определенном, я просто был погружен в непонятное состояние нирваны. До рабочих бумаг и проблем фирмы мне и вовсе не было дела. Голова не кружилась от закипания мозгов, мне было абсолютно все равно, что происходит в коллективе, где я, по сути, главное лицо. Мое тело накрывала легкая истома. Дивное утреннее настроение природы за окном, которое навевало мне полное безразличие ко всему происходящему в офисе до неприличия. Я ловил на себе множественные взгляды, но моя удрученная физиономия от нескончаемого финансового потока была довольно красноречива. Расслабление до состояния транса, когда раем растекается по телу кайф. От пальцев ног до пальцев рук бегут медленно волны онемения. И все это выглядит как любовное лобзание наркотического искусства. И, дойдя до исступления, пульсация в районе сердца усиливается, пробуждая организм замереть в восторженном блаженстве, отринув недавний груз множества цифр и задач. И, когда мерцающий свет через полуоткрытые жалюзи зарезал молниями мне по глазам, и звуки угасающих капель дождя за окном в полностью размытых очертаниях добили мое онемение до крика, я ударил кулаком по столу со словами, что надо работать лучше. Менеджеры тут же зашуршали в сторону двери. Андрей же качнул привычно головой. А я все также в предчувствии рвоты от душного кабинета потянулся к проигрывателю. Легкое движение пальца по кнопке включения, и полилась любимая музыка.

Инопланетной походкой аутентичный рок из колонки проигрывателя вливался в мое тело и наполнял мои мысли. В душу огромной лавиной обрушивалось волнующее настроение. Манящие звуки языка любви и протяжная гармония соединялись в единый водопад. Капали рядом секунды. Минуты текли в состоянии обнаженных чувств под томные раздольные этнические мотивы. Уже с раскатов первых аккордов я погружался в привычное трансовое состояние, где тихонько звенели сладостный тонкий голос певицы Инны Желанной и нервы, которые успокаивались только с хрустальными трелями весенних птиц из песни.

Под вялотекущее

состояние природы в кокаиновом кольце я думал о своей так называемой жизни. Где бархатом нежным укрывала меня любимая ночь, перед погружением в бесконечную даль. А затем миллион кадров с призрачным светом прошлого и отзвуками грядущего будущего. Где печальный сумрак ночи вновь напоминал про зыбкий песок под моими ногами. И душа скользила по моей яви, заставляя дышать взволнованно глубоко. Где бренное тело немело от откровений, открывающихся в морфиевых волнах. Где умиротворяющая сладкая нега превращалась в бесконечные мытарства проживания такой жизни. Как глубокая тайна, поглощающая мою вторую половину. И дрожащие глаза ночной тенью проносят одно и то же действие – где хватаюсь за пистолет, чтобы это закончить.

Мою задумчивость прервала рука Андрея, которой он водил перед моими глазами. А потом он пару раз щелкнул пальцами, отчего я с улыбкой блаженства посмотрел на него. Философские мысли сразу же рассеялись, а рука потянулась к проигрывателю. Музыка была остановлена.

– Ну чего?

– Снова слушаешь этнику? В чем прикол?

– Говори, что хотел? – по мне было заметно, что я не желаю отвечать на его конкретно поставленный вопрос.

– Я тут для кого стараюсь? – он говорил с возмущением, активно жестикулируя.

– Не знаю, Андрон, – произнес я с некой надменностью. – Наверное потому, что ты-ы… мой подчине-енный, а я на-а-ча-альник! – медленным, слегка протяжным тоном самодовольства я отвечал ему в шутку.

– Только на бумаге. Тебе совершенно не интересно, что происходит в фирме?

– Честно?

– Можешь не отвечать. И так понятно.

– Мне именно это в тебе и нравится. Ты всегда все понимаешь без слов.

– Ну хватит! Это даже не смешно. Ты порождаешь очередные сплетни о себе в коллективе. Ты что не мог обдолбаться после совещания?

– Фу, как грубо!

В следующую минуту аккуратно сложенная кипа бумаг полетела в меня. Я только и успел что увернуться, согнувшись к коленям. Смачный треск двери шкафа позади меня, и бумаги оказались на полу. Некоторые из них не сразу остановили свое движение и, как жидкая лава, растекались по идеально гладкому паркету. А я смеялся.

– Хочешь ты того… Или не хочешь ты того. Все-таки ты подчиненный! Прости, но приходится повторяться. – снова подшутил я над ним, дожидаясь реакции еще сильнее, чем минуту раннее.

Он, конечно, понимал шутливость этих фраз, но сделал вид, что немного обиделся, прищурив пронзительные голубые глаза, а потом с шумом вышел из кабинета.

– Ну-ну, на-а-ча-альник, е-мое, давай заставь меня! – и он из губ сложил довольную ухмылку, непривычную для него.

Я наконец встал со стула и подошел к окну ближе. Открыл форточку. Свежий воздух наполнил комнату. Я поймал себя на мысли, что сегодня явно холоднее, чем вчера. Я повернул голову, охватывая взглядом весь кабинет и, в частности, несчастный шкаф. Оттуда меня улыбала разбросанная кипа бумаг по полу. Я не беспокоился за их чистоту. Пол был девственно чистым из-за моей скрупулезной борьбы с грязью. А также моей отчаянной нудности, с которой я составил лично подробный трудовой договор с графиком уборщице, где каждые три часа нужно было освежать полы в моем кабинете и протирать стол всякий раз новой влажной салфеткой.

– Да,– подумал я. – С этого ракурса кабинет кажется явно больше, чем со двери. Может быть нужна перестановка мебели? Да и вообще, я давно хотел поменять стул… – говорил я сам с собой, рассматривая черное кожаное кресло. – Черт! Снова хочу курить! – мечтал я вслух.

На моем столе завибрировал телефон. Я взглядом окинул имя на табло. Это был Василий Пегов. Человек, от кого звонки всегда были мне неприятны и, скорее, тревожны. Они не несли положительные новости. Но не ответить на него я не мог.