Error 404
Шрифт:
Кейла растерянно молчала. Объявить о своих сомнениях народу? Энжет прав, влиятельнейшую после Шелтона и Деалы персону выслушают. И многие засомневаются в новых правителях и выбранном ими курсе. Сказка, что до сих идет впереди Кейлы, защищая зеркальным щитом и показывая всему народу ее идеализированный образ, разобьется в пыль. Что потом? На Деалу ополчится прозревший совет, землянина убьют. А Кейлу, как напоминание о странной краткой эпохе нового времени, изолируют. Опять в родительский дом, под стражу отца и матери! Нет, нет, как это говорил Шелтон?
– Глупо самой уничтожать сказку, она может принести еще много чудес...
– Кейла решительно перехватила руку Энжета и по одному отцепила
– Я не стану ничего говорить народу. Мое дело сейчас - вести ритуалы. Если совет не считает нужным останавливать Деалу и Шелтона, значит, они видят дальше нас с тобой, Энжет. И я советую тебе заняться тем, что назначила твоя каста...
– она поперхнулась от ужаса. Страж обхватил ее за плечи, сдавил так, что захрустели кости. Лицо Энжета опять стало мраморным от злости:
– Я делаю то, что назначило мне солнце касты! Защищаю родное и слежу за тем, чтобы оно не превратилось в ничто! А вот что делаешь ты? Пусть серые, наши новые посредники между мирами, рассуждают о связях с чуждым. А ты распознавательница и твой долг определять опасность чуждого и степень зараженности им. Когда ты в последний раз проверяла, каков общий фон над Наао, как близок распад и волна ничто? Ты сошла с пути своей касты, Кейла! Ты не видишь ни родное, ни чуждое, видишь только себя в окружении воющей от восторга толпы. Ты... ты... ты хуже, чем никто!
Кейла похолодела. «Никто» было худшим оскорблением на Сенте. Юноша и сам понял, что сказал лишнее. Он резко побледнел, отпустил Кейлу и отступил на ступеньку ниже. Он мялся, не зная, что сказать.
– Пошел прочь!
– со всем возможным презрением велела Кейла.
– Кейла...
– Вон. Уходи. Больше не подходи ко мне. Никогда.
Она могла уйти с гордо поднятой головой, но осталась и наблюдала, как страж невесело возвращается к своим. Губы кривились. Кейла надеялась, со стороны это выглядит, будто она презрительно усмехается, хотя на самом деле сдерживалась, чтобы не заплакать. Она знала Энжета с детства, родители прочили их друг другу в супруги, и ни он, ни она не были против. Больше, Кейла и помыслить не могла, что на месте ее супруга может оказаться кто-то другой. И даже сейчас, после такой ссоры она привычно полагала, что они непременно помирятся. По-другому не может быть! Как в тумане вспомнилась свадьба, безвкусный наркотический шарик эньо за щекой... «А у шарика Энжета сквозь горечь сомнений тогда проступала сладость любви», - подумала Кейла. Странно, вкус той горечи она забыла, а вот ту сладость помнила.
«Он назвал меня никем, - напомнила она себе, и наступила реакция, ее затрясло от обиды и пережитого волнения.
– Пусть убирается! И не возвращается, пока не свыкнется с величием будущей супруги!»
Оставшееся до восхода Кана время прошло в ритуалах и подготовке грандиозного празднества. Кейла никому не рассказала о последнем разговоре с Энжетом и с самим стражем новых встреч не искала. А час восхода красной планеты приближался, и жизнь в Наао замерла. Все готовились к празднику, подводили итоги ушедшего периода и гадали на грядущий. На Земле был подобный праздник, только отмечающий не выход на небо далекой планеты системы, как на Сенте, а очередной оборот вокруг родного светила. Назывался он Новый Год, - это рассказал Кейле Шелтон. Землянин с любопытством наблюдал, как жители Сенты готовятся к своему Новому Году.
– И празднуете его вы также, как мы? - спросила Кейла.
– Уже сейчас я вижу различия. У нас последние дни перед Новым Годом проходят в лихорадочной суете. То, чего я у вас совсем не наблюдаю. Надо приготовить угощение для гостей, надо купить подарки.
– По-дар-ки?
– по слогам повторила она незнакомое слово.
– Что
Шелтон пожал плечами:
– Аналога этому в вашем языке нет. Странно, потому что, не придумав подарков, вы лишили себя толики счастья. Это дары людей друг другу. Небольшие дары, немного стоящие и для дарителя, и для получателя. Дороги лишь веселье и радость, которые они приносят. Даже оставшись одни в космосе, мы праздновали Новый Год и радовали друг друга подарками.
И вот на черное небо темной стороны Сенты вышел Кан. Темно-красный шар - точно капля крови, рана на теле небесного змея, что свернулся бесчисленными витками и баюкает планету - так на Сенте верили в древние времена. И верили, что кровь неба - это целебный источник и эликсир силы. На темной половине планеты жители выходили из домов и протягивали к красному огоньку ладони, сложенные горстью. Кто просил счастья, получал полные пригоршни счастья, кто просил любви, получал ее. Слава, везение, терпение, мудрость - все дарил сенторианам щедрый Кан. Главное потом было: протанцевать весь праздник, не расплескав дар неба. Ведь запас счастья, любви или удачи нужно растянуть до следующего восхода красной планеты.
На светлой стороне, никогда не видевшей звезд, с восходом Кана совпадало время цветения эстерры. Это была длинная, тонкая, паучье-цепкая лиана с огромными красивыми цветами, такими же алыми, как кровь неба. Она считалась преемником Кана на Сенте, и пока неповоротливый Кан выбирался на черное небо темной стороны, сенториане светлой стороны караулили, когда распустятся бутоны эстерры, срывали чаши цветов, до краев полные счастьем, здоровьем и весельем, и, также как на темной стороне, танцевали с ними весь праздник, стараясь не расплескать ни капли дара Кана.
Деала не отказалась от своего решения. И когда веселье на площади Наао было в самом разгаре, она вышла на ступени дворца и подняла руку, прося тишины. В другой, прижатой к груди, она держала алый цветок эстерры. Интересно, что до следующего восхода Кана попросила для себя среброликая?
Музыка повилась еще недолго вокруг щиколоток танцующих и стихла. Кейла, в ожидании выхода всезнающей занявшая место у самых ступеней, шикнула на молодого и уже отвратительно серьезного преумножителя знания и веселого юного творца красоты, придирчиво выбранных ею из толпы поклонников. Деала дождалась, когда нестройный гул голосов стихнет.
– Скоро, знаменуя начало новой эры, пламя в высочайшем куполе дворца будет потушено, - закричала она, звонкий голос разнесся над огромной площадью Наао.
– Советом просчитаны все вероятные исходы этого решения, и угрозы для существования Сенты нет ни на одном из путей. Но если кто-то в Наао сомневается, он может подняться сейчас в купол и заслонить собой алтарь. Я не стану продолжать этот путь, если кто-то почувствует в себе силы закрыть его.
В народе зашушукались. Кейла вопросительно глянула на знакомого преумножителя, надеясь, что тот растолкует ей смысл слов всезнающей, но большеголовый умник выглядел обескураженным. А творец красоты почесал подбородок и изрек:
– Я не понял. Она ждет, что кто-то захочет сгореть на том алтаре? Принести себя в жертву?
Кейла излишне энергично дернула плечами и чуть не выронила свой цветок эстерры. А Деала, приняв продолжающееся молчание толпы за всеобщее согласие, зашелестела серебристым покрывалом и вновь спряталась где-то в колоннаде дворца.
Праздник возобновился. Ритм танцев ускорялся, понемногу приближаясь к ритму, в котором бьется сердце. Опьяневшая от музыки Кейла танцевала, вертелась волчком, прижав к себе эстерру. Сорвав её сегодня, она попросила у Кана продолжение сказки. Но хрупкий цветок нелегко оказалось сберечь. Тонкие лепестки рвались от малейшего прикосновения пальцев.