Error 404
Шрифт:
– Хорошо, - Энжет скованно улыбнулся, просто чтобы подбодрить.
– Попробуй посмотреть, можно ли еще исправить хоть что-то. Только не кричи больше про пророчество на улицах.
– Да, - Лереми передернулась, вспомнив, как почувствовала себя частицей чуждого в одурманенной толпе.
– Я попробую обратиться к старшим всезнающим. Их предвидение сильнее моего, не может быть, чтобы они хоть на лепесток юлсинты не почувствовали на площади того же, что и я!
– А я отправлюсь на темную сторону Сенты. Хочу пройти путем землянина. Думаю, найду много такого, что способно разрушить чары над Наао, - хмуро пообещал брат, и Лереми обрадованно стиснула его руку:
– Темная сторона? Точно!
– Что?
–
– она закрыла глаза, мысленно уже всматриваясь в пустую площадь в поисках следа, оставленного темными.
– Молодец, сестренка, - искренее одобрил Энжет.
– До встречи. Ясного пути тебе.
– И тебе, - она не смогла сказать это радостно: слишком тяжело было от плохого предчувствия на сердце, едва дышишь.
– А ты видишь мой путь, хоть немного?
– непривычная неуверенность послышалась в голосе сильного, большого брата. И теперь Лереми смогла улыбнуться.
– Да. Я увидела его сегодня на площади Наао. Яснее, чем прежде. Это хороший путь. И перо сенрито сияет у тебя за ухом.
Они тепло попрощались, и Лереми кинулась обратно на площадь. След посольства не покидал пределов дворца, темные еще были здесь. Запыхавшаяся, она встретилась с ними на ступенях у главных дверей. Посольство собиралось домой, Деала провожала их. Даже сквозь плотную серебристую вуаль Лереми почувствовала жгучий пронзительный взгляд среброликой, но не ответила на него, опустила голову, мысленно ставя плохонький, но барьер на чувства. Но вот скрыть отвращение к самой себе не удалось. Лереми вспомнила, сколько времени была под чарами Деалы, как восторженно поддерживала все ее планы, и ей стало тошно от себя.
Она отступила в тень колонн, послала отчаянный мысленный сигнал Осану. Повезло: среброликий откликнулся сразу же, голова темного повернулась к Лереми.
– Ваша ученица, Деала? – раздался ехидно-скрипучий голос темного всезнающего.
– Да. Одна из самых талантливых моих учениц, - неподдельная теплота была в голосе Деалы, и Лереми на лепесток юлсинты стало стыдно. «Нет, ласка и доброта Деалы не могут искупить вину среброликой перед Сентой», - напомнила она себе.
– Что ж, юная леди, - Осан почтительно поклонился.
– Если Наао отпустит вас, жду вас в Деи. Любопытно будет посмотреть, чего вы достигнете к тому времени.
Более ничего не добавив, он первым сошел по ступеням, прижимая к груди знакомый Лереми черный прибор для связи с мирами вне Сенты - подарок светлой среброликой. Темная всемогущая, неподвижная как статуя в кресле на колесиках, окинула Лереми долгим взглядом, ее губы шевельнулись, но она ничего не сказала. И всё же по её взгляду было понятно – несказанными были слова поддержки. Скоро посольство темных навсегда покинуло площадь Наао. Недоумевающая и разочарованная, Лереми присела на ступени дворца, отдыхая: от бешеного бега и волнения до сих пор болели ноги и распирало грудь. Все, что Осан счел нужным ответить на ее отчаяный вопль, было «жду в гости»?! Что за игры ведут среброликие?! Или... или он хочет ее спасти, намекает: беги отсюда, хоть в Деи… и пора бежать?
Лереми подняла голову от колен, поглядела вокруг. В чаше площади еще плавала приторно-сладкая смесь праздничных запахов. Растоптанные цветки эстерры на камнях казались ранами. Ранами, что были нанесены в самое сердце Наао... Но и с этими ранами город продолжал жить. Шумно перекликивались торговцы с покупателями на рынке, стража скучала по углам площади, изредка переговариваясь на кратком жестовом языке своей касты. Стайка молодых творцов красоты, сбежавших от наставника, расселась у стелы в кружок и, воскурив запрещенное зелье, белым столбом поднявшееся в небо, с упоением отдалась сказке совместных видений. Все были веселы, многие еще держали сложенные руки у груди лодочкой, неосознанно храня заветное желание.
Энжет ушел на темную сторону. Сманил двоих товарищей, таких же юных стражей, и бежал. В разгар обучения это могло повлечь строгое наказание, вплоть до исключения из касты, но Лереми была спокойна за брата. Как ни слабо было ее предвидение, Энжет всегда являлся ей стражем, значит, исключения не будет. Аки вместе с большим отрядом всемогущих отправили к Границе. Помогать экспериментам землянина - такова была официальная версия, но Лереми, прозревавшая дальше тумана лжи, видела: глыба конца мира пойдет оттуда. Эксперименты могли обернуться чем угодно, даже одурманенные немного осознавали это, потому решили поставить на Границе заслон из всемогущих.
Лереми не сказала Аки, куда его отправляют, только попросила вернуться к ней, в Наао, поскорей. Хоть он и отправлялся туда, откуда покатится глыба конца мира, Лереми не волновалась за него, как и за брата. Ей уже явилось видение ее грядущей свадьбы с Аки, она узнала сладкий вкус его шарика эньо на языке. Беспокоилась всезнающая только о Кейле. Темен был путь распознавательницы чуждого, ее будущее принадлежало не ей - ее озлобленной гордыне. А Кейла, не подозревающая о своей мрачной судьбе, царила на площади Наао. Ритуал сменялся ритуалом, в небо взлетали струи разноцветного дыма, спутываясь и застилая последние остатки реальности. Нечего и думать было рассказать распознавательнице о каменных глыбах в глазах всех, внимающих ее ритуалам. Кейла была очарована Шелтоном... и своей фигурой, выточенной на колонне дворца. Никого из друзей не осталось рядом с Лереми. Она была одна. Наедине с чужой ложью, наедине со своими сомнениями.
Никому не сказав, она купила на рынке пятое зелье касты всезнающих и выпила его. Если узнают старшие, наказание будет жестоким, а они узнают скоро: от приема зелья кончики пальцев рук начали слабо серебриться в прямых солнечных лучах. Но неотвратимость наказания не страшила Лереми. Кто вспомнит эти правила, когда море ничто заплещется у ступеней дворца Наао? Вот только молчать в изменившемся мире оказалось очень сложным. Все главные касты были оглушены воздействием одной среброликой, все на разные голоса повторяли ее слова, но мотив был общим. Новая каста посредников, заселение Ламоса… Никого не пугали грядущие эксперименты землянина на Границе, никто не связывал это с видением волны ничто, и Лереми ужасно хотелось вступить с ними в спор. Сначала было тошно слушать явную и ужасную ложь, потом юная всезнающая стала опасаться, что эта ложь вновь затуманит ее разум и острое зрение. Ведь землянин так красиво рассказывал об иных мирах, о душе-путешественнице, о том, что для Вселенной все родное и нет чуждого! И Лереми чувствовала: в этом Шелтон не лжет, он действительно верит и в душу, и в ее свободу от пути одного мира. Где же ложь?
Однажды на ступенях дворца Наао ее нашла Деала.
– Что ты плачешь, провидица? Твой взор должен быть ясен. Всегда.
Лереми уже привычным движением подогнула пальцы к ладоням, ногтями впилась в мягкую плоть.
– Я опять сомневаюсь, среброликая, - прошептала она.
– Сомнение - худший порок для всезнающей. Сила любит сильных духом. От слабых она уходит.
Лереми вскинула голову, посмотрела Деале в занавешенное лицо. Деала не может не знать, что Лереми думает о ней как о лгунье и предательнице. Но опять не считает нужным ни разубедить ее, ни объясниться, ни оправдаться!