Эрта книга четвертая
Шрифт:
– Нет, все-таки я стар для конных переходов.
– Ты же есть хотел...
– Все-таки больше хочу спать, чем есть!
– А я, пожалуй, хлебну чаю, да покурю на улице, - сказал молодой, снял с тлеющего очага большой медный чайник, наполнил кружку, потом, обстучав себя по карманам, отыскал трубку, вышел за дверь и присел на ступеньки покосившегося крыльца.
– Да! Ты себе что, так и не станешь брать другое имя?
– уже засыпая, спросил Стрелок.
– А зачем?
– Ну...
– Да мало ли Кинтов в терратосе!
Стрелок ничего не ответил, он уже заснул, а Кинт, глядя в ночное небо над городом, в котором не был уже
"Или не четыре?" - подумал Кинт и, затянувшись ароматным и дорогим табаком, стал загибать пальцы, мысленно считая, - "Два года на юге в Шоуте, потом, в той унылой деревне на востоке я провел год в компании Стрелка и еще полгода в предместьях восточной столицы и полгода в Мьенте... да, получается четыре".
Кинт проснулся под утро из-за того, что замерз лежа на узкой лавке у окна. Надев сапоги, он раздул угли, настрогал ножом щепы от полена и развел огонь в открытом очаге. Стрелок лишь приоткрыл глаза, проворчал что-то сквозь сон и укрылся с головой грязным стеганым одеялом. Стрелок... отношения с ним у Кинта сложились не чтобы приятельские, в Ордене это не поощряется, скорее наоборот, но Кинт доверял Стрелку и еще одно - никто в Ордене не знает подробностей их знакомства во время Северной войны. Иначе, Рузье бы не позволил Стрелку быть наставником и в дальнейшем напарником Кинта. В той деревушке на восточном побережье терратоса, Стрелок Кинта многому научил, тому, чему не научат ни в каких жандармских академиях, где Кинту никогда не бывать из-за происхождения, и уж тем более такому не учат ни в одном жандармском или армейском корпусе. Орден... это тайное общество наемников, распустившее свои щупальца по всему терратосу Аканов и даже за его пределы. По окончанию Северной войны и после волны прокатившихся по терратосу бунтов у Ордена возникли затруднения с наемниками, было потеряно многое - связи, купленные люди в городских советах и конторах телеграфа. Тайная жандармерия наступала на пятки и пришлось затаиться, затаиться и готовить новых наемников, подкупать новых чиновников и внедрять в городах своих людей. К примеру в прежние времена, та милая женщина со своим сыном не получила бы никакого золота за месяц присмотра за брошенной фермой, их бы тихо придушили и закопали на заднем дворе. Теперь же, людей, которые умеют держать язык за зубами и отличаются безоговорочной исполнительностью, даже поощряют, но это ненадолго, как только Орден обретет прежнюю силу, все вернется на круги своя. Стрелку и Кинту быть напарниками тоже оставалось всего пару дней. Стрелок выполнит задание, о котором известно только ему и Рузье и уедет, и возможно, они с Кинтом больше никогда не увидятся. Кинту же предстояла самостоятельная работа в Латинге, где он задержится на некоторое время... Но Кинт очень сомневался, что Рузье оставит его без присмотра.
– Посети ратушу, присмотрись к людям...
– советовал Стрелок, когда они с Кинтом завтракали, сварив несколько яиц и разделив на двоих кусок лепешки.
– Сначала надо приобрести соответствующей одежды, я же вроде как сын богатого рудокопа...
– Да!
– опомнился Стрелок, встал и принес к столу седельную сумку, которую с трудом поднял с пола у дверей, - вот это Рузье велел отдать тебе по прибытию.
Стрелок вытащил из сумки деревянную шкатулку и открыл ее.
– Ого! Это все мне?
– Вот это тебе, - Стрелок достал из шкатулки два больших бумажных свертка, - здесь десять тысяч золотых
– Это понятно.
– Что еще...
– Стрелок задумался и посмотрел на Кинта, будто что-то вспоминал, - да, не вздумай искать прошлую жизнь. Ты конечно доказал свою преданность Ордену, и не раз, но Рузье тебе не доверяет, ты выброшенный на улицу пес монарха... а псы преданы своим хозяевам до самой смерти.
Кинт ни чего не ответил, лишь допил чай, достал трубку и закурил.
– Найми экономку, конюха и пару тупых громил, нужно привести в порядок ферму, сам сними приличную комнату, а лучше отдельные апартаменты в центре Латинга, желательно поближе к ратуше и заплати на полгода вперед.
– Ты решил мне пересказать все, о чем было письмо Рузье? Так я его читал и не один раз.
– Просто напоминаю...
– Не стоит.
– Снимешь комнату, сразу отправь телеграмму Рузье.
– Хорошо.
– Ладно, мне еще на телеграф и на полуденный экспресс надо успеть, пойду седлать.
Закрыв за Стрелком ворота, Кинт пошел к хозяйскому дому, добротный каменный особняк с заколоченными досками ставнями. Пройдя по периметру, Кинт оторвал доски и открыл ставни, затем через задний двор вошел в дом. Кругом пыль, пахнет сыростью, редкая мебель накрыта тряпьем, у камина на полу странное пятно на толстых досках пола, а над камином в стене три характерных выбоины. На второй этаж Кинт подниматься не стал, и так завтрак затянулся, а нужно еще много успеть за сегодняшний день. Оседлав и навьючив коня, Кинт взял в руки поводья и, вдохнув полной грудью весенний и что немаловажно чистый воздух, вышел за ворота и пошел по укатанной дороге в сторону города.
– Эй, любезный!
– крикнул кто-то сзади, когда Кинт уже ступил на узкую мощеную улицу пригорода Латинга.
Кинт оглянулся и увидел, как со стороны ветхого каменного дома с провалившейся крышей ехали двое - городские жандармы.
– Да, вы, остановитесь!
Кинт взял коня под уздцы и, подчинившись, остановился. Жандармы подъехали ближе, один из них, остановился, натянув поводья, а второй подъехал так близко, что Кинт увидел свое отражение в темно-коричневом глазу гнедой кобылки.
– Что-то случилось?
– Кинт чуть прикоснулся к полям фетрового котелка, вроде как поздоровался.
– Просто мне стал интересен человек, который для этого района города одет весьма богато, но идет пешком...
– В этом есть что-то противозаконное?
– Нет, просто странно, кто вы уважаемый, и откуда?
– Я инженер горного треста с севера терратоса, приехал в Латинг для открытия нашего представительства, но вот незадача, управляющий, что занимался подготовкой моего отъезда сюда, приобрел ферму, - Кинт показал рукой в долину, - но там такой бардак и запустение, что я решил все же снять комнату в центре. Я понимаю, что выгляжу подозрительно, все же две недели провел в дороге.
– А-а, - протянул понимающе городовой, - позвольте все же взглянуть на ваш жетон гражданина.
– Извольте, - Кинт расстегнул верхние пуговицы камзола и потянул за золотую цепочку.
Опустив с кожаного шлема с коротким козырьком монокуляр и, чуть поправив фокусировку линз, городовой считал жетон и одобрительно кивнул.
– Мы едем в управление жандармерии, можете поехать за нами, эти окраины, - городовой повел рукой, - пользуются дурной славой.
– Благодарю, - Кинт перекинул поводья на шею коню и проворно прыгнул в седло.