Еще один шанс на любовь

Болфинч Кэтрин

— Твой оправдательный приговор, — Алекс непонимающе уставился на девушку, ожидая продолжения. Руби прерывисто выдохнула, еще раз перечитывая текст сообщения от Евы. — Моя помощница навела о вас справки, ты не врал, — на секунду в номере возникла тишина. С лица Алекса ушло напряжение. Казалось, только сейчас он смог расслабиться. Кинг подняла внимательный взгляд на мужчину, ища ответ на вопрос, который сейчас крутился в ее голове. Что делать дальше?

— Но я все равно не знаю, как относиться к тому, что ты скрывал это от меня, прикрываясь какой-то случайностью.

— Понять и простить, кнопка. Понять и простить. —

прошептал Алекс, подходя ближе к девушке. Запустил пальцы в ее ярко-рыжие волосы, притянул ближе. От места соприкосновения по телу Руби расползлись предательские молнии. Добрались до ее сердца, устраивая там переполох. Знали, куда бить.

Вся жизнь, как противоречие. Нельзя прощать, но прощает. Нельзя быть вместе, но все равно вместе. Словно гром среди ясного летнего неба. И ничего с этим не поделаешь. Даже, если это обман. Даже если потом будет больно. Даже если потом она снова будет тихо умирать в своей ванной с сигаретой в руке. Даже если пресловутые бабочки больше никогда не поднимут голов. Все это опускается под простым словом «потом». Потом будет потом. Даже если за это придется платить по весьма не скромным счетам.

Руби подалась навстречу. Этого хватило, чтобы крышу снесло у обоих. Короткое движение губ. Накал страсти до предела. Кажется, сейчас сам воздух начнет искрить, создавая все те же молнии, что внутри них. Опасно. Невозможно. Нельзя. Нет! Можно.

Грубые руки схватились за тонкий пояс халата, развязывая и без того хлипкий бант. Шелк медленно упал на пол, открывая всю красоту девушки. Тонкое бордовое кружево закрывало все самое интересное, даря простор для воображения. Алекс ухмыльнулся, восхищенно рассматривая фигуру девушки. Нет, не надоест. Она его. Он ее. И это не изменится. Это не изменилось даже спустя столько лет разлуки. Стоит ли говорить о чем-то еще? Вряд ли.

Девушка поймала внимательный взгляд голубых глаз на себе, медленными движениями завела руки за спину, расстегивая застежку лифа, отправляя кусок ткани на пол вслед за халатом. Александр на мгновение замер, а затем сжал девушку в своих руках так сильно, будто готов обнять ее всем своим существом, вжать в себя.

Горячий поцелуй в шею, податливый стон девушки, шепот, обжигающий нежное ушко, сильные руки, сжимающие бедра.

— Если не прекратишь так стонать, то весь отель будет знать, чем мы тут занимаемся.

Руби протестующе обхватила руками его шею, притягивая ближе к себе для поцелуя. Границы стерты. Приличия забыты. Уже ни ее, ни его не волнуют громкие стоны, заполнившие все пространство комнаты. Есть только его руки, бродящие по ее телу, которое буквально плавится под напористыми движениями мужчины.

Алекс развернул девушку спиной к себе, обхватывая ее одной рукой под грудью, а другой, стягивая трусики. Руби нетерпеливо вжалась спиной в его грудь, откидывая голову ему на плечо. Он аккуратно погладил ее бедро, чтобы затем слегка ущипнуть нежную кожу. Руби повернула голову, наблюдая, как Алекс рассматривал ее тело, пожирая взглядом каждый сантиметр. Сердце бешено стучит, грозясь покинуть тело вместе с остатками еле живой души. Все это, как и всегда, на грани.

Он опустил ее коленями на кровать. Предплечьями девушка уперлась на подушку. Александр пару минут смотрел на открывшуюся перед ним картину, Руби нетерпеливо обернулась через плечо, слегка прикусив нижнюю губу. Тату на пояснице сейчас выглядело еще более

соблазнительно, чем в тот момент, когда он первый раз ее увидел. Влажный поцелуй опустился на краешек красивой надписи, а следом язык повторил каждый контур рисунка, отчего девушку словно прошибло зарядом молнии. Она сильнее прогнулась в пояснице, а с пухлых губ слетел приглушенный стон.

Алекс в одно движение стянул с себя футболку, отправляя ее к остальной кучке вещей, следом отправились и брюки. Неожиданно звонкий шлепок обрушился на ягодицу девушки, она громко вскрикнула, а затем расплылась в улыбке, нетерпеливо поерзав на кровати.

Глухие стоны отразились от стен, когда два разгоряченных тела стали еще ближе, чем были. Пути назад нет. Абсолютный кайф. Они словно наркотик, который обязателен на завтрак, обед и ужин. По-другому не выжить. Просто и жизни без этого нет. Удовольствие, которое стараются получить быстрее, но все же растягивают.

Руби подалась ближе к нему. Алекс будто назло ей замер, двумя руками сжимая ее талию.

— Не торопись, Руби, мы не опаздываем. — насмешливый шепот будто издалека долетел до девушки. Она лишь опустил голову на подушку, заглушая ей громкий стон.

Под протестующий звук Руби, Алекс перевернул девушку, усаживая сверху. Теперь она вела, задавала ритм, который ее устраивал. Стоны. Пошлые шлепки мокрых тел. Вывернутые наизнанку чувства. Прокуренный номер. Сбитое в хлам дыхание. Все это смешалось, даря невозможное удовольствие, удовлетворение, расслабление. Покруче любых сигарет. Покруче вопиюще дорогих виски. Покруче люксовых отелей всего мира.

Руби, тяжело дыша, легла на Кинга. Он обхватил ее руками за талию, прижал к себе. Громкие вздохи перемешались в точности, как и чувства. Каким бы разными они ни были, внутри них сейчас одинаковые чувства. Девушка сползла на бок, кладя голову на плечо парня. Алекс хитро ухмыльнулся и, поиграв бровями, произнес:

— Примирительный секс самый лучший, — Руби закатила глаза, сжимая маленький кулачок.

— Кинг, я тебя ненавижу, — девушка театрально прикрыла глаза, закинула ногу на парня. Он лишь усмехнулся. И дураку понятно, что это лишь наглая, провокационная ложь. Все, что угодно, но не ненависть.

— Наши чувства взаимны, Батлер.

***

Улица была совершенно пуста. В такой час ни единой живой душе не захочется бесцельно бродить по острову. Никому, кроме, разве что громко смеющейся влюбленной пары. Два безумца, что решили жить здесь и сейчас, не оборачиваясь на реальную жизнь. Только она. Только он. Только то, что они друг к другу чувствуют.

Руби разбудила Александра перед самым рассветом, ссылаясь на то, что им срочно нужно попасть в какое-то важное место. Ругаясь и проклиная все на свете, парень поднялся с кровати, натягивая на себя одежду. Девушка бегала с телефоном в руках, пытаясь что-то говорить голосовому помощнику. Все это слишком напоминало школьное время, когда встаешь к первому уроку зимой, а за окном полная темень. И настолько там ужасно, что хотелось завернуться в одеяло и не выходить из дома еще несколько лет. Правда, здесь хотелось уткнуться в плечо девушки, прижаться к ней, словно спасательному кругу и не возвращаться в реальный мир. После того, как ему пришлось рассказать ей правду, чувство вины, совершенно ему не свойственное, возникало внутри, съедая все то хорошее, что там было.