Еще один шанс
Шрифт:
Солёные слёзы падали на гладкую поверхность зеркала, из которого на неё смотрело лицо Марии Швецовой.
Неужели она снова стала собой? Врач начал осматривать её и задавать вопросы, на которые она отвечала автоматически, боясь отвести взгляд от собственного отражения.
Стоп! Но ведь её тело было похоронено несколько лет назад.
– Маша, вы меня слышите? – спросил врач, заметив, что девушка изменилась в лице.
–
– Я говорю, что во время взрыва вы получили травму головы и пролежали в коме четыре месяца.
– Что? В коме… четыре месяца? О, Боже!
Швецова не могла поверить в происходящее. Так значит никаких двух лет жизни в теле Виолетты Мышкиной не существовало, а все было лишь жестокой иллюзией, которую подкинул ей разум.
Лёня обнял её. Маша, положив голову ему на плечо, почувствовала настоящее облегчение. Его надежные руки и тепло тела успокаивали.
Наконец-то ей стало известно, что произошло в тот ужасный день. Когда прогремел взрыв, они с Виолеттой успели добежать до рядов с товарами, но от ударной волны на них начали падать полки. Маше на голову упала тяжелая коробка, и она мгновенно потеряла сознание. А Виолетта отделалась переломом ноги, а так как она часами просиживала и разговаривала с подругой, находившейся без сознания, то, видимо, что-то мозг Швецовой смог воспринять и задействовать в иллюзии, которую видела Маша.
Врач оставил Машу и Леонида наедине, удовлетворённый осмотром и состоянием пациентки. Неожиданно для себя девушка смутилась, потому что Лёня не сводил с неё нежного взгляда.
Возможно, те слова «я люблю тебя», которые она услышала перед тем, как очнуться в больнице, не были выдумкой, но ей хотелось услышать их вновь.
– Лёня… Маша… – произнесли они одновременно.
Швецова замолчала, давая ему возможность первым сказать то, что он собирался. Тетерев был чрезвычайно серьёзен.
– Маша, на этот раз я не приму никаких возражений, – твердо произнес он. – Как только ты окончательно поправишься – мы сразу поженимся!
Неужели только что он сделал ей предложение руки и сердца?
У девушки вытянулось личико, а потом она звонко рассмеялась – все оказалось именно так, как и говорил Макс. Может быть, сон оказался не совсем сном?
Девять месяцев спустя
– Мария Артёмовна, вас вызывает начальник, – сказал один из менеджеров супермаркета, в котором она работала.
– Приду через пятнадцать минут, – отмахнулась
– Он сказал, что это срочно.
Девушка фыркнула и, извинившись перед новенькой, направилась к начальнику. Вот уже восемь месяцев она работала в отделе кадров и лично наставляла новых сотрудников.
Маша резко постучалась, недовольная тем, что её оторвали от дела, и вошла в кабинет. Её начальник был весьма интеллигентный мужчина лет пятидесяти, лицо которого всегда излучало доброжелательность, однако сейчас он был мрачен.
– Мария, начну без предисловий, – сказал он, как только она уселась на стул напротив него, – уходи в декрет!
– Сколько раз повторять, я прекрасно себя чувствую и не собираюсь ни в какой декрет! – хлопнув по столу ладошкой, отрезала она.
– Тогда мне ничего другого не остается, – он тяжело вздохнул и выпалил на одном дыхании, – ты уволена!
– Что?! – ноздри Маши стали раздуваться, а глаза заволокла пелена ярости.
Начальник побледнел.
– Машенька, только не волнуйся, это приказ твоего мужа.
– Ах, мужа!
Словно фурия, Маша вышла из кабинета и дошла до своего джипа. С трудом взобравшись на сиденье, она задышала ещё сильнее. Ведь просила же она Леню купить ей машину поменьше, но он наотрез отказался, считая эту самой безопасной. Конечно, он настаивал ещё и на водителе, но Маша пригрозила, что будет ездить на троллейбусе, и он сдался.
Домчавшись до офиса, она ворвалась в кабинет Тетерева. Бедная секретарша нервно переступала с ноги на ногу позади нее, боясь возразить.
– Ты не имеешь права меня увольнять! – закричала она, не обращая внимания на то, что её муж проводил совещание и сразу несколько пар глаз уставились на разъярённую, необъятную в размерах, беременную жену шефа.
Леонид смерил её равнодушным взглядом, от которого она всегда заводилась ещё сильнее, и лениво приподнял бровь.
– Ты на девятом месяце, – спокойно произнёс он.
– У меня есть ещё две недели! – завопила она, – и я должна все закончить, ведь потом не смогу появляться на работе долгое время!
– Твоего отсутствия никто и не заметит!
– Ты… ты… – Маша пыхтела от раздражения и злости.
Он продолжал приказывать ей, а это бесило её, к тому же с самого утра она чувствовала себя неважно и спешила все закончить до рождения ребёнка. Почему каждый считает, что может ей указывать?