Еще один шпион
Шрифт:
– Да что ты теперь мне этим Неверовым тычешь! – возмутился Леший. Это хороший знак: если бы оскорбился за бесцеремонно порванный документ – было бы хуже.
Евсеев чуть заметно улыбнулся.
– Да, кстати, насчет Неверова, – сказал он, как ни в чем не бывало. – Переходим к основному вопросу.
– А эти что, для разминки были? – все еще недовольно хмыкнул Леший.
Начальник отдела отмахнулся.
– Всплыла одна интересная информация: парень из группы Хриплого – Гурский его фамилия, когда-то, оказалось, с Неверовым работал. Гурского
Леший хмуро кивнул.
– Ограбление очень интересное. Налет, выбитая дверь, маски, пистолеты – и ничего, считай, не взяли. Избили не очень сильно, перерыли все и ушли... Адель заявил о двухстах долларах, якобы спрятанных в бельевом шкафу, а также о каком-то ящике с архивами – вот и весь ущерб! А у него не квартира – музей! Но ничего ценного не вынесли! Как говорится: замах рублевый, да удар... копеечный!
– Удар херовый! – поправил любящий правду Леший.
Но Евсеев не обратил на уточнение никакого внимания и невозмутимо продолжил:
– Дело зависло нераскрытым, все про него забыли, как вдруг...
Пошарив в кармане, почти идеальный начальник отдела достал ключ, открыл ящик стола, достал черный пластиковый конверт и положил на стол, прикрыв рукой.
Леший нетерпеливо заерзал на своем стуле. Он не любил, когда тянут кота за хвост.
– У Гурского при обыске обнаружили тот самый ящик из архива Аделя. Внутри – мебельные каталоги 30-х годов, вырезки из модных журналов, чушь всякая... И среди этой шелухи – записная книжка лейтенанта НКВД Шапошникова, бойца 3-го взвода особого подразделения правительственной охраны, известного как «ОП-79»...
– «Семьдесят девятое особое»? – перебил его Леший. – То самое?
– Это для тебя оно «то самое». А я не историк, не диггер, не кладоискатель. Это ты мне рассказал слухи про пропавшее золото и про Хранилище, где оно лежит. А я стал в нашей среде щупальцами шевелить и совсем недавно узнал, что действительно была в 41-м году проведена секретная операция «Семь–девять» по эвакуации золотого запаса и действительно большая партия золота потерялась. Не две тонны, как ты говорил, побольше: то ли шесть, то ли шестьдесят тонн...
– Ну, и еще, что все это якобы легенда и враки, – добавил Леший. – На эту легенду многие диггеры клюнули, ох, многие...
– Понятное дело. Лучше списать такое дело на легенду, чем на халатность. Раньше ведь за такую халатность без разговора – расстрел!
Евсеев открыл конверт, достал оттуда бумажный лист и пододвинул его к Лешему.
– Что имею, как говорится. Бери, смотри, не бойся. Это не оригинал, обычная сканированная копия.
– Всего один лист? – Леший развернул бумагу, хищно воткнулся в нее носом. Нахмурился, отодвинул, посмотрел с обратной стороны.
– В смысле, я думал, будет целый
– Один, – сказал Евсеев. – Остальные странички были не заполнены.
Еще раз внимательно осмотрев находку, Леший добавил:
– Да и здесь не густо, прямо скажем... Схема – не схема. Палочки, кружочки. Стрелки. Руны какие-то... Он бумагу экономил, что ли, этот Шапошников?
Леший осторожно положил лист на стол, тут же снова взял, встал, подошел к окну, посмотрел на свет.
– А откуда известно, что это принадлежало именно лейтенанту Шапошникову? – спросил он. – И что именно этот Шапошников в «Семь–девять» участвовал?
– Блокнот именной. Всем офицерам подразделения под расписку выдавали. Личный номер отпечатан типографским способом на обложке и каждой странице. Бумага гербовая. Специально для секретных записей.
– Ага, – сказал Леший. – Значит, все-таки не легенда, не слухи?
– Не легенда, – подтвердил Евсеев. – Но все подтверждения на уровне слухов.
– И Неверов за этим блокнотом охотился...
– Только воспользоваться не смог. Гурский говорит, никто ничего не понял из этой схемы.
Евсеев повернулся к Лешему, все еще стоящему у окна.
– Хочешь поискать золотой запас?
– Зачем? – покосился на него Леший. – Сколько диггеров за него головы сложили – и все без толку. Зачем мне сейчас искать на жопу приключений?
– Аполитично рассуждаешь, товарищ майор! – голосом героя «Кавказской пленницы» произнес начальник отдела. – В то время как наша страна в сложное кризисное время остро нуждается в пополнении золотовалютных резервов...
Евсеев махнул рукой и перешел на свой обычный тон.
– Короче, смотри, что я накопал. За четыре военных месяца 1941 года золотой запас СССР уменьшился на десяток тонн – хотя никакие крупные финансовые сделки типа оплаты по лендлизу или закупки вооружений в тот период не производились. Зато в конце ноября крупная партия презренного металла была передана спецподразделению «ОП-79» для операции «Семь–девять»! А поскольку тогда золото тоннами не пиздили, да и килограммами с граммами тоже, значит, оно не выехало не только за пределы страны, но даже Московской кольцевой дороги! И осело где-то в подземных коммуникациях, больше негде... Думаю, были утеряны координаты места захоронения или погибли носители информации, война ведь! А золото по-прежнему лежит, где его спрятали!
– А я при чем? – без энтузиазма спросил Леший.
– Да при том, что подземелья столицы, это уже и официально – твоя епархия! Найдем золото, страна нас отблагодарит. Тебя, твой взвод, меня, вышестоящее начальство. Одним словом, всем польза! Что скажешь?
– Десять тонн золота – это сколько будет в долларах? – деловито поинтересовался Леший.
– Я в котировках не разбираюсь, – Евсеев пожал плечами. – Что-то около... Миллионов триста, наверное.
– Ну да, – Леший усмехнулся. – Отдать триста миллионов и получить горячую благодарность и внеочередное звание...