Еще один шпион
Шрифт:
«Правильно, что не стал пить, – подумал особист. – Сейчас всем захорошело, может, за стол посадят или в баньку допустят...»
– Садись за руль, отвезешь гостей на аэродром! – зло приказал Мережков.
Когда высшие руководители ушли, остальные распустили гражданские и форменные армейские галстуки, расслабились. Веселье достигло апогея. Апофигея, как остроумно придумал один писатель. Икру ели ложками и почти доели, но принесли новую – у Разувалова на это дело целая команда солдатиков-рыболовов нацелена. Водку и коньяк пили стаканами и почти выпили, но появились полные бутылки – и на эту задачу выделены подготовленные люди!
– Сергей Михайлович, к нам! – машут руками Гуляев и Царьков.
Они сейчас в центре внимания, окружены мундирами, пиджаками, и красное платье тут же: изрядно выпившая блондинка-депутатша тостует «русских гениевпатриотов».
– Кто мог все это придумать?! – изумлялась она. – Ну, кто? Я вам честно скажу – я бы не придумала! Несмотря на то что руковожу комитетом по обороне! Хотя и заместителем. Но и Председатель бы наш не придумал! Хотите – верьте, хотите – не верьте!
Семаго ей верил. И Гуляев, и даже Царьков, да в общем-то все верили. Только Секретарь правительственной Комиссии по обороне не верит, берет даму под локоток и шепчет что-то на ухо. Та сбавляет обороты и строжает лицом.
– За наших русских гениев! – завершает она и чокается с оказавшимся рядом Семаго. Ему немного неудобно: ну, какой он гений? Но очередная рюмка развеивает сомнения: да такой же, как другие! Даже больший, потому что он в «Циклоне» все ступени прошел: старший конструктор, начальник группы и дальше по лестнице, до зама Генерального...
– У Сергея Михайловича, кроме командного, еще и высшее инженерное образование, – вмешивается Гуляев. – Он у нас когда-то лично двигатели рассчитывал...
Гуляев тоже пьян, он многозначительно подмигивает и, как ему кажется, незаметно кивает на депутатшу.
– Так что, если бы не судьба, он бы и основную «Молнию» рассчитал, и морской вариант! А вы знаете, Ирина Валерьевна, насколько важна эта задача? Под «Молнию» морского базирования уже заложены три первых подводных ракетоносца нового поколения! Она обновит наш атомный флот, изменит соотношение стратегических ядерных сил в мире! И все это, благодаря дорогому Сергею Михайловичу! Давай, Сережа, за тебя!
Главный подмигивает еще сильнее, будто у него начался нервный тик, и тянется рюмкой к Семаго. Тому внезапно захотелось его ударить. От души, со всего маху, по роже!
– Она готовая, в дупель, – жарко дышит в лицо Гуляев. – Бери ее и веди! Я прикрою, в случае чего...
А-а-а, вон оно что... У Семаго будто открылись глаза. Оказывается, Гуляев не такое говно, как кажется... Бабенка-то ничего, сдобная, и без присмотра... Молодец, Гуляев, настоящий друг!
Он чокается с блондинкой, берет ее под руку, жадно ощущая жар мягкого тела, отводит в сторонку, к замаскированной листами пластика холодной скале.
– Ирина Валерьевна, вы человек государственный и глубоко вникаете в технические проблемы, – тоном змея-искусителя говорит он. Женщина кивает. Серо-голубые зрачки расширены – напилась она прилично...
– Давайте пройдем ко мне в комнату, я расскажу, с какими трудностями мы столкнулись на этом проекте... Тогда вы сможете убедительней доложить
Связная речь закончилась, он икнул, извинился, еще икнул. Депутатша что-то говорила, они обменялись визитными карточками. Но Семаго не понимал – соглашается она идти к нему в комнату или нет. И еще он не понимал, почему какой-то гладкий хмырь с лысиной так враждебно рассматривает его в упор. Кто его сюда пустил? Ах да, это секретарь Комитета обороны при Правительстве... Ну и что? Почему нагло смотрит? Нет, надо дать ему в рожу!
Гладкая физиономия стремительно надвинулась, но ее заслонила другая, гуляевская.
– Подожди, не здесь, я сам с ним потолкую... Ты давай, веди, не отвлекайся... А там и я подойду...
– Так, кого вести? Где она? Где эта коза?!
Вот, нашел!
– Ирочка, какая вы красивая, умная, можно я вас поцелую?
Но вдруг симпатичное женское лицо превратилось в улыбающуюся рожу Царькова, в которую и пришелся страстный поцелуй.
– Семен Михайлович, мы с вами на брудершафт не пили! – возмутился директор «Точмаша», брезгливо вытирая губы.
– Подумаешь! Значит, выпьем!
– Полковник Ивакин распорядился дать салют, прошу всех к окну! – торжественно объявил комендант полигона.
– Салют, салют, как интересно! – Ирочка захлопала в ладоши.
Все сгрудились у огромного панорамного окна. Забыв про осторожность, Семаго протолкался вперед, встал за Ирочкой, взялся за талию и положил подбородок на мягкое плечо, погрузившись в аромат пряных духов. Она не возражала, зато стоящий сзади мужичок толкал его в спину и приговаривал:
– Как вы себя ведете? Отойдите! Это депутат Государственной думы, лицо неприкосновенное!
– Сейчас в торец дам! – пригрозил Семаго, но отрываться от горячего женского тела не хотелось, и он решил ненадолго отложить обещание.
За окном смеркалось, и почти ничего не было видно. Но вдруг сверху полетели разноцветные светлячки – зеленые, белые, красные...
«Трассеры!» – понял отставной майор.
Светящиеся очереди прошили сумрак, четко очертив систему координат.
Одни неслись вдаль, постепенно теряя инерцию и падая по длинной пологой траектории, другие прямыми струями проносились мимо, сверху вниз, с неслышным шипением врезаясь в далекие студеные волны. Спасительная тьма оказалась сдернутой с панорамного окна, как темный платок с клетки тревожной и чуткой птицы. Семаго ощутил себя висящим на огромной высоте посередине бескрайного пространства, ужас пробился даже сквозь спасительную пелену опьянения. Он рванулся назад, желудок сжался в спазме, и с клокочущим вскриком напуганной птицы его вырвало – фонтаном, на стоящих вокруг людей.
– Больше всех этому досталось, секретарю комитета, он как раз сзади стоял, – давился смехом Гуляев. – Ну, и коменданту, он рядом с ним терся... Немного на Царькова попало, хорошо, я далеко был...
– Целый день ничего не ел, – хмуро оправдывался Семаго.
Занимался тусклый рассвет, с неба сыпалась колючая снежная крупа. Они стояли на пронизывающем ветру у своего домика, дожидаясь «Уазика», который отвезет на аэродром. Семаго еле держался на ногах. Хотелось лечь у себя дома, запереться и никого никогда не видеть. А вместо этого предстояло лететь вместе со всеми участниками вчерашней истории. Хоть опять напивайся... Так не полезет...