Еще одна чашка кофе
Шрифт:
Они часто встречались — гуляли в парках, пару раз сходили в кино, а в один из выходных дней он пригласил Марину поехать с ним на его машине за город.
Серый, дождливый день, осенний лес, озерцо, и никого вокруг.
Пока он занимался приготовлениями к пикнику, Марина ушла на берег.
Данила достал из багажника сумку, накрыл на капоте машины импровизированный стол: бутерброды, термос с кофе — и пошел за своей спутницей.
Она сидела на берегу озера на большом камне, сжавшись, и смотрела вдаль. Данила замер — в ней была какая-то
— Марина, у тебя все в порядке?
Она встрепенулась и поспешно нацепила на свое бледное лицо лживую улыбку.
— Да, все отлично! А почему ты спрашиваешь?
Почувствовав сильное раздражение, почти ненависть к ней, он хмуро заметил:
— Иногда мне кажется, что в тебе сочетается несочетаемое.
По лицу Марины скользнула усмешка:
— А мне кажется, что однозначных людей вообще нет. Все мы с двойным дном, у каждого человека есть своя тень.
Данила не ответил. Тень-то, может быть, есть у всех нас, но у этой девушки она прямо-таки огромная — темная тень, заслонившая саму девушку.
Они вернулись к машине. Дождь застучал сильнее. Данила заметил, что Марина озябла, и посадил ее в машину. Он нашел в бардачке диск с джазовым концертом, включил музыку, сделал глоток кофе. Гениальная джазовая певица пела о прекрасной осени, чуть горчил кофе; желтый листик покружил в воздухе и успокоился, прилип к лобовому стеклу.
Марина молчала, смотрела прямо перед собой, погруженная в свои мысли.
«Где она сейчас? — подумал Данила. — На какой-такой своей планете?»
Она вдруг нажала радиолу на паузу:
— Слушай, а расскажи мне о своих путешествиях?!
Он рассказывал ей о сотнях оттенков снега на Крайнем Севере, об инопланетных пейзажах пустынь, о долине гейзеров и красивейшей Авачинской бухте, о пирамидах ацтеков в Мексике и о том, как однажды он двое суток поджидал краснокнижную выдру, чтобы ее сфотографировать.
— А ты странный парень, фотограф Суворов, — сказала Марина, когда он замолчал. — Ты такой хороший, насквозь положительный герой, да? Но ведь и у тебя есть своя тень, верно?
Он посмотрел на нее — бледное лицо, большущие темные зрачки, рыжие, как этот лес, волосы… Занятная фактура — не менее интересная, чем редкое животное. А он бы, пожалуй, хотел ее снимать. Да, сделать целую серию ее портретов.
— Нам пора возвращаться, — сказала Марина. — Поехали в город.
…В середине сентября они вместе зашли в «Экипаж».
Перед этим Данила словно бы ненароком предложил ей выпить кофе, и она согласилась: давай зайдем, почему нет?
Бариста Леша, увидев их вместе, выставился на них едва ли не с ужасом, словно бы Марина была привидением.
Данила провел Марину к ее любимому столику и попросил Лешу принести им две чашки кофе.
— Красивый вид
Однако она ничуть не стушевалась:
— Да, я люблю этот столик. Я так часто сидела за ним и представляла свою старую квартиру. Вот смотрю на эти окна и меня так туда тянет!
И вот тогда он сказал:
— Сейчас выпьем кофе и, если хочешь, зайдем ко мне? Приглашаю тебя к себе.
Она — чуть более поспешно, чем следовало бы — мгновенно отозвалась:
— Да, идем.
Если кому-то казалось, что события развиваются слишком быстро, на повышенных скоростях, то у Теоны было ощущение, что все пробуксовывает и время замерло на месте. Еще в начале сентября она отправила запросы в закрытые архивы о семье Ларичевых и теперь ждала хоть какой-то информации. Кроме того, Теона с волнением дожидалась ответа Павла о картине (она надеялась на то, что этот безыскусный нелепый попугай все же может оказаться ключом-разгадкой секрета спрятанных в тайнике предметов). Однако Павел Петрович в начале месяца спешно уехал в Москву по каким-то важным делам и планировал вернуться лишь к концу сентября. Итак, ей оставалось только ждать. Но ждать горячая грузинская девушка Теона не любила и не очень умела, и, чтобы совсем не закиснуть в томительном ожидании, она все время старалась себя чем-то занять.
Например, в это сентябрьское утро Теона украшала зал в кофейне — расставляла на подоконниках букеты из осенних листьев, собранных вчера в Летнем саду, оранжевые свечи и маленькие, казавшиеся игрушечными тыквы. Иногда, отвлекаясь, Теона поглядывала в окно. На город в этот день обрушился дождь дождей. Город, словно сорвавшийся с причала старый корабль, плыл сквозь осень: мокрые улицы, мокрые прохожие, промокшие собаки и птицы, разноцветье зонтов, капли на стеклах. Да что там — казалось, даже река промокла!
«Ну и погодка!» — вздохнула Теона.
Звякнул колокольчик, и вошел промокший курьер из цветочной лавки. Он принес несколько охапок хризантем, заказанных Лешей для оформления кофейни.
Теона разбирала влажные желтые хризантемы. Почти все цветы, заказанные для букетов в вазы на столики, были миниатюрные и на коротких стеблях, но один букет выделялся из общего ряда. Увидев эти великолепные белые хризантемы — огромные шары на длинных стеблях, Теона растерялась: а их как ставить в вазочки?
— Да, не вписываются, — раздался за ее спиной Лешин голос. — Ты можешь забрать их себе!
Обернувшись, Теона увидела вошедшего в кофейню Лешу. Леша сегодня был хотя и подмочен дождем, но при полном параде — в модной кожаной куртке и в новой серой кепке.
— Хорошо, я возьму цветы, — улыбнулась Теона.
«Ах, Белкин, почему бы тебе просто не признаться, что эти цветы ты заказал для меня?! Тем более что эта ситуация происходит не в первый раз?»
Но Белкин такой — ни за что не признается! — она это уже знала.