Еще одна из рода Болейн (Другая Болейн)
Шрифт:
Он повернулся к двери:
— Я передам его величеству, что вы выглядите цветущей и жизнерадостной.
Тень улыбки скользнула по моему лицу.
— Хорошо. И пожалуйста, уверьте его в моем совершенном почтении.
— Он очень интересуется вашей сестрой, — заметил Уильям.
— Она очень интересная женщина.
— Не боитесь, что займет ваше место?
Я обвела рукой темную комнату, тяжелый полог, жаркий огонь и свою собственную бесформенную тушу на кровати.
— Бога ради, муженек, сегодня утром я готова
Он расхохотался, взмахнул шляпой в поклоне и вышел. Я продолжала молча лежать, глядя, как полог кровати тихонько колеблется в неподвижном воздухе. Начинался февраль, роды ожидались не раньше середины месяца, казалось, до этого еще целая жизнь.
Слава Богу, он родился раньше. И слава Богу, мальчик. Мой маленький сыночек родился в четвертый день февраля. Признанный, здоровенький сын короля — Болейны получили все, что хотели, и могли начинать игру.
Лето 1526
Но их игра не удалась.
— Бога ради, что с тобой происходит? — Мать требовала ответа. — С родов прошло три месяца, а ты все еще бледна как смерть. Ты нездорова?
— У меня не прекращается кровотечение. — Я ждала сочувствия, но на ее лице читалось только раздражение. — Наверно, истеку кровью и умру.
— Что говорят повитухи?
— Все прекратится в свое время.
Мать только фыркнула.
— Ты растолстела, Мария, — проворчала она, — и стала такая скучная.
Мои глаза наполнились слезами.
— Сама знаю, — покорно ответила я. — Я скучаю…
— Ты подарила королю сына. — Мать старалась подбодрить меня, но в голосе ясно проскальзывало нетерпение. — Любая женщина в мире все на свете отдала бы за это. Давно бы вылезла из кровати, чтоб быть рядом с ним, смеяться его шуткам, петь его песни, скакать с ним бок о бок.
— Где мой сын? — прервала я ее рассуждения.
На мгновение она смутилась:
— Ты прекрасно знаешь где. В Виндзоре.
— Вы знаете, когда я видела его в последний раз?
— Нет.
— Два месяца назад. Вернулась из церкви после очистительной молитвы, а его уже нет.
Она была озадачена.
— Но его и должны были забрать. О нем хорошо заботятся.
— Другая женщина.
Моя мать искренне недоумевала:
— Какая разница? За ним хорошо ухаживают, его назвали Генрихом в честь короля. — В ее голосе звучало неприкрытое ликование. — Перед ним открыты все пути!
— Но мне его не хватает.
— Что?
Как будто я заговорила на другом языке, каком-нибудь совершенно непостижимом — по-русски или по-арабски.
— Я скучаю по нему, я скучаю по Екатерине.
— Поэтому ты такая грустная?
— Я не грустная, я несчастная. Несчастная настолько, что не хочу ничего делать, только лежать лицом в подушку и плакать.
— Из-за того, что скучаешь по детям? — переспросила мать, словно подобная мысль
— Разве вы никогда не скучали по мне? — Я почти кричала. — Ну не по мне, по Анне? Нас отправили во Францию, когда мы были совсем маленькими. Вам нас хоть немного недоставало? Кто-то другой учил нас читать и писать, помогал встать, когда мы падали, учил верховой езде. Неужели вам никогда не хотелось видеть своих детей?
— Нет, — ответила она просто. — Я не смогла бы найти лучшего места для вас, чем французский двор. Только плохая мать стала бы держать вас дома.
Я отвернулась. Слезы текли по щекам.
— Повеселеешь, если снова увидишь сына?
— Да, матушка, я буду так счастлива, если увижу его. И Екатерину.
— Хорошо, я скажу дяде, — пообещала она нехотя. — Но ты должна развеселиться по-настоящему — улыбаться, смеяться, танцевать, радоваться жизни, так чтоб на тебя было приятно смотреть. Тебе нужно постараться вернуть короля.
— Ну, он недалеко ушел, — не удержалась я от колкости. Она не смутилась ни на минуту.
— Слава Богу, Анна поймала его. Она дразнит его, как комнатную собачку, и крепко держит на поводке.
— Тогда чем она вам не подходит? Зачем возиться со мной?
Быстрота ответа свидетельствовала — этот вопрос уже обсуждался на семейном совете.
— Потому что ты родила ему сына. Бастард Бесси Блаунт уже герцог Ричмондский, и наш малыш Генрих имеет такие же права. Ничего не стоит аннулировать твой брак с Кэри, а потом брак короля с королевой. Будем надеяться, он женится на тебе. Анна — просто приманка, пока ты рожала. Мы возлагаем наши надежды на тебя.
Она остановилась, ожидая бурного выражения радости. Я промолчала, и матушка продолжила чуть более резко:
— Вылезай из кровати, пусть тебя горничная причешет и зашнурует потуже.
— Я могу выйти к обеду, я не больна. Говорят, кровотечение не имеет значения, может, оно и так. Могу сесть рядом с королем, смеяться и уговаривать его спеть. Но, матушка, не будет веселья в моем сердце. Постарайтесь меня понять. Я больше никогда не буду веселой. Пропала моя радость, пропала навсегда. Никто не узнает, как это ужасно.
— Улыбнись, — решительно приказала мать.
Чуть не плача, я растянула губы.
— Сойдет. Продолжай в том же духе, и я постараюсь, чтоб ты повидалась с детьми.
Дядя явился после обеда. С удовольствием оглядел мою новую комнату, он еще не видел, как роскошно я устроилась. Мои личные покои не меньше, чем у королевы. Четыре дамы ожидают моих приказаний. А еще две горничные и паж. Король даже обещал мне собственного музыканта. Позади гостиной располагается спальня, которую я делю с Анной, и еще одна маленькая уединенная комнатка, где я могу побыть одна — почитать или просто посидеть. Почти каждый день я уходила туда, плотно прикрывала дверь и рыдала на свободе.