Еще одна из рода Болейн (Другая Болейн)
Шрифт:
Они гуляли под ручку каждый день, головы склонены друг к другу — то ли заговорщики, то ли любовники, но если помедлить возле них, услышишь:
— Но Апостол Павел ясно высказался по этому вопросу, — говорит Анна.
— Думаете, он имеет в виду именно это? А я полагаю, он отсылает к другому отрывку, — возражает Генрих.
Мы с Георгом тащимся за ними, как покладистые компаньоны, и наблюдаем — Анна то сжимает руку короля, убеждая в своей правоте, то отрицательно качает головой.
— Почему бы просто не бросить королеву? — спросил Георг. — Ни один двор в Европе его
— Король любит быть о себе хорошего мнения. — Я увидела, как Анна повернула голову, услышала ее звенящий смех. — Не может позволить себе оставить женщину только потому, что она постарела. Значит, надо убедиться — на то Божья воля. Найти причину поважнее, чем собственное желание.
— Будь я королем, как он, я бы уж следовал своим желаниям, не беспокоясь, есть на то Божья воля или нет! — воскликнул Георг.
— Ты же цепкий, жадный Болейн. А он король и хочет поступать правильно. Не может решиться, пока не поймет — Бог на его стороне.
— Уж Анна ему поможет, — зло заметил Георг.
— Какой совестливый советник нашелся, — съязвила я. — В ее руках его бессмертная душа в безопасности.
Созвали семейный совет. Я этого ждала. Со времени возвращения из Ладлоу дядюшка молча, пристально наблюдал за мной и Анной. Этим летом он был при дворе, видел — король целый день проводит с Анной, его неодолимо влечет к ней. А с наступлением ночи привычно посылает за мной. Дядю сбивала с толку страсть короля к нам обеим. Он не знал, в какое русло направить короля, что Говардам повыгодней.
Георг, Анна и я встали в ряд перед столом, дядюшка уселся напротив, мать рядом, на стуле поменьше.
— Нет сомнения, король влюблен в Анну, — начал дядюшка. — Но если она просто заменит Марию в качестве фаворитки короля, мы ничего не выиграем. Хуже того, проиграем — она не замужем, и когда все кончится, будет ни на что не годна и никому не нужна.
Интересно, неприятно матери обсуждать любимую старшую дочь? По лицу не скажешь. Семейные дела, чувства тут ни при чем.
— Анна должна отступиться, — решил дядя. — Ты только портишь Марии игру. У нее сын и дочь от короля, а что мы за это получили, кроме земель?
— И титулов с должностями, — негромко вставил Георг.
— Не отрицаю. Но Анна гасит его пыл.
— Да нет у него никакого пыла, — злобно бросила Анна. — Просто привычка. Совсем другое дело. Вы же женатый человек, дядя, могли бы понимать.
Георг только рот раскрыл, а дядина улыбка больше похожа на волчий оскал.
— Благодарю, миссис Анна. Твое остроумие более уместно во Франции, но раз уж ты в Англии, напоминаю — английские женщины с милой улыбкой делают, что им велят.
Анна склонила голову, но было видно, она покраснела от злости.
— Поедешь в Гевер, — резко бросил он.
— Только не это! Что там делать?
— Ты непредсказуема и неуправляема, — произнес дядя с жестокой откровенностью.
— Если я останусь при дворе, он влюбится в меня. — Анна была в отчаянии. — Не отсылайте меня в Гевер. Это не для меня!
— Ну не навсегда же. Только до Рождества. Конечно, Генрих очень привязан к тебе, но как это использовать?
Анна проглотила ответ, который вертелся у нее на кончике языка, и сделала реверанс:
— Весьма признательна. Но не могу понять, чем мое пребывание в Гевере в полном одиночестве, вдали от двора поможет семье.
— Уйдешь с дороги, не будешь мешать королю. Он разведется с Екатериной и сможет жениться на Марии, не забывай, у нее двое очаровательных малюток. Получит и жену и наследника разом. А ты только картину портишь.
— Так вы хотите меня вымарать? Кем вы себя вообразили, Гольбейном? [21]
21
Гольбейны — семья немецких живописцев и графиков XV–XVI вв.
— Придержи язычок, — вмешалась мать.
— Найдем тебе мужа, — пообещал дядюшка. — Во Франции, если не в Англии. Вот станет Мария королевой Англии, так и найдем. Выберешь самого лучшего.
Анна впилась ногтями в стиснутые руки.
— Ничего мне от нее не нужно! Не будет она королевой! Выше, чем сейчас, ей не подняться. Раздвинула ноги, родила ему двоих детей, а он все еще не позаботился о ней. Она ему нравилась, пока он ее добивался, разве вы не видите? Он же охотник, ему нужна погоня. Мария попалась, игра окончена, видит Бог, ни одна женщина не уступала так легко. Сейчас он ее просто использует. Кто она — уж скорее жена, чем любовница, только жена без признания и уважения.
Она употребила неверное словцо.
— Жена? — улыбнулся дядя. — Надеюсь, что так. Пришла пора немного отдохнуть от тебя и посмотреть, чего сможет добиться Мария, если ты не будешь путаться под ногами. В этом соревновании у Марии больше шансов.
Сладко улыбаясь Анне, я сделала реверанс.
— У меня больше шансов, — повторила я. — Ей пора выйти из игры.
Зима 1526
Анна отправилась в Гевер, и я уложила в ее дорожный сундучок рождественские гостинцы детям. Екатерине — марципановый домик, с черепичной крышей из жареного миндаля и окошками из жженого сахара. Попросила Анну вручить подарок на двенадцатую ночь Рождества и передать — мама любит свою дочку, мама скучает и скоро снова приедет.
Анна плюхнулась в седло с грацией фермерши, собирающейся на рынок. Никто ее не видит, какой смысл казаться изящной и приветливой.
— Почему бы не наплевать на всех и не удрать к своим любимым деткам? — Ее слова бередили мне душу.
— Благодарю за совет. Уверена, ты желаешь мне только добра.
— Один Бог знает, что ты тут без меня наворотишь.
— Бог, конечно, знает, — с готовностью подтвердила я.
— Есть женщины, на которых женятся, и есть, на которых не женятся, — провозгласила Анна. — Мужчины не утруждают себя женитьбой на любовницах вроде тебя, дети там или не дети.