Еще одна сказка барда Бидля
Шрифт:
Только бы он не начал нас сейчас расспрашивать! Меня он вряд ли о чем-нибудь спросит, но вот Рона и Герми… Они же не могут объяснить ему, что Мак Гонагалл застала их «обжимающимися»! Неужели он не избавит их от этой унизительной сцены? Или сейчас протянет мне мое подписанное заявление и скажет, что я вот могу выметаться немедленно?
Он все еще стоит у стола, изучая нас, давая нам возможность говорить. А из нас, как обычно, самой смелой оказывается Гермиона.
– Поймите нас, господин директор, мы не сможем оставаться здесь, где все обращаются с нами, как с детьми. Мы не хотели Вас обидеть… Просто вчера… это было невыносимо.
Почему
– Простите, господин директор, мы, наверное, переросли школу. И воспитательные методы профессора Мак Гонагалл мы тоже переросли. Мы не готовы выслушивать указания о том, где и с кем нам можно спать, целоваться и обниматься. Мы не сможем послушно сидеть на уроках, писать сочинения и трястись из-за просроченной домашней работы или заваленной контрольной. Думаю, на нашем месте Вы бы тоже не стали. И Вы знаете, почему. На самом деле, только Вы и знаете.
Минута проходит в молчании. Он просто рассматривает полоски на моем галстуке.
– Хорошо, - наконец, говорит он, - предположим, я понимаю причины вашего решения. И даже нахожу его весьма разумным.
Вот и все, думаю я, вот и все. Так оно, наверное, и бывает. Сны когда-нибудь заканчиваются, ты собираешься и выходишь за очередную дверь, за которой тебя опять никто не ждет. Вот и все…Ему осталось только поставить три подписи, пожелать нам счастливого пути, сообщить, что расписание консультаций он вышлет нам в августе. Но он почему-то медлит.
– Видите ли, молодые люди, - продолжает он, - есть одно обстоятельство. Вы, вероятно, не задумывались о том, что ваш уход из школы будет иметь для ее репутации весьма негативные последствия. Или задумывались, и намеренно закатили эту истерику. Я не прав?
– Мы не закатывали истерику, - опустив голову, глухо говорит Рон.
– Просто я не хочу, чтоб даже очень уважаемая профессор, наш декан, оскорбляла мою девушку и моего друга.
– Поттер, - это он обращается ко мне!
– почему Вы не сообщили мне об этом вчера? У Вас же была такая возможность. Сочли это ниже своего достоинства?
– Я не хотел жаловаться.
Если он немедленно не заткнется, я пойду собирать вещи прямо сейчас. Поттер… У меня внутри все дрожит.
– Сэр, - я тоже называю его так, как не делал этого давно, - разрешите нам сегодня же уехать на Гриммо. Мы закончим школу экстерном. Мы объясним, что наше решение связано с тем, что мы чувствуем себя достаточно взрослыми и хотели бы устаивать свою жизнь вне стен школы. Найти работу, например. Нам же уже восемнадцать. Каково нам будет оставаться практически на второй год?
Он чуть склоняет голову набок, какой знакомый жест! Мне кажется, вот еще чуть-чуть - и он возьмется за перо и подпишет наши заявления. Ну, давай же! Что нам, на коленях перед тобой поползать? А уж вход в дом на Гриммо я от тебя закрою!
– Устроить свою жизнь? Замечательно! Как и найти работу без диплома! Как и заключить брак без согласия родителей! Да, мистер Уизли? Будете работать в магазине братьев? А Вы, Поттер? Протирать столики и подавать десерты в кофейнях? Какого черта!
Ох, он на нас зол!
– Как нам быть? Мы, правда, не хотели никого обидеть. Мы даже не подумали об этом, ну, что это плохо для репутации школы. Мы не хотели жаловаться, просто Мак Гонагалл… Ну, это было ужасно обидно.
Я поднимаю на него глаза. Пусть он поймет. Пожалуйста, что это не истерика, не глупая демонстрация!
– Господин директор, - я не могу остановиться, мне страшно от мысли, что он мог подумать, будто я хочу вот так сбежать от него. А ведь он может… - господин директор, мы не хотели никуда уходить. Просто мы тоже люди, пусть и студенты, пусть нам и по восемнадцать. Иногда можно стерпеть очень многое, а иногда невозможно вынести просто пару слов… Мы не хотели…
Я пытаюсь говорить со своим любимым человеком, который стоит передо мной в доспехах недосягаемого директора Хога, отгородившись от меня гневом, властью, надменностью. Что, не помогают игрушечные пики против драконов, Поттер? У них огненное дыхание, чешуйчатая броня и холодной сердце, блистающее, словно драгоценность… Я прижимаю руки к губам, нет, не потому, что сейчас разревусь, только не это! Просто это какой-то дурацкий жест из моего прошлого. Из того прошлого, где в героях было что-то трогательное… И неуловимая перемена в его лице, будто он вспомнил что-то.
– Я не подпишу ваши заявления до тех пор, пока вы не выслушаете меня. У меня есть для вас троих другое предложение. Если оно вам подойдет, думаю, сегодня мы с вами сможем подписать совсем другой документ, - вдруг спокойно говорит он.
И он нас спасает. Хотя это, в общем-то, не очень свойственно драконам. По крайней мере, Рона и Герми он спасает точно. Потому что он предлагает нам места стажеров в Хоге! С параллельным окончанием обучения, конечно, практически экстерном, как мы и хотели. Рону предстоит заменить через год мадач Хуч, потому что в ее возрасте пора нянчить внуков, а не носиться на метле над квиддичным стадионом. Гермиона, ну, разумеется, Зелья, потому что Слагхорна едва уговорили доработать в Хоге еще и этот год. А вот мне он предлагает заменить себя! Не на посту директора, конечно, но он хочет отдать мне Защиту! Тоже через год, когда я поработаю достаточно в роли его ассистента. Рон с Герми, кажется, от восторга забывают, что надо говорить и дышать. И, наверное, полезли бы к нему обниматься, если бы это был не он, а кто-нибудь другой. Ну, хоть Дамблдор.
– А как стажерам и практически членам педагогического коллектива вам полагаются отдельные комнаты, - добавляет он, выразительно глядя на моих друзей, - а как супружеской паре общие апартаменты. И небольшая зарплата, которая, разумеется, по прошествии этого года станет значительно выше. И я даже готов немедленно выдать вам некоторый аванс.
– Аванс?
– непонимающе переспрашивает Рон.
– Да, мистер Уизли. На шикарную свадьбу, боюсь, не хватит, а вот на кольца вполне. Если вы планируете пожениться, советую вам отправить уведомление в Пророк незамедлительно.