Ещё вчера…
Шрифт:
– Ну, рабочих мы можем брать, сколько нам надо, – нехотя выдавливает Ремира.
19 августа 1988 года меня принимают на работу электросварщиком 6 разряда. 43 года не потеряны втуне: за это время я повысил свой разряд на целую единицу…
Чтобы не напрягать родную часть чрезмерными тратами и иметь свободное время, в заявлении я оговариваю для себя 4-дневную неделю.
Вскоре мои друзья – Ремира плюс "ипримкнувшийкнейОлегВласов" ликвидируют эту мою льготу, и я буду работать обычную неделю. Зато позже я выбил другую "льготу": начинал и кончал работу на 3 часа раньше остальных.
Мое положение в лаборатории с самого начала очень напоминает положение школьного дворника дяди Васи, как две капли воды похожего на Карла Маркса. Когда руководство потребовало у него изменить облик, чтобы дети не думали, что именно его портреты висят везде, дядя Вася трагически воскликнул:
– Ну, хорошо, – бороду я отрежу. А умище-то куда девать???
Уж больно новый сварщик лаборатории тоже был похож на бывшего "Карла Маркса"…
…Через несколько месяцев начальником лаборатории стает Коля Коробейников, вернувшийся из Афганистана. Он ведет себя с необычным рабочим опасливо: черт его знает, что у него на уме, зачем его сюда приставили? Однако, рабочий как рабочий: ведет себя вполне лояльно, облачен в соответствующий профессии дресс-код, что надо – сваривает, ремонтирует всякие электрические штуки, работает на всех станках, в конце рабочего дня делает приборку. Да еще и отвечает на всякие технические вопросы, на которые еще недавно не было ответов.
Начальник потихоньку расслабляется: я работаю нормально и не собираюсь его подсиживать. Обращаюсь к нему очень вежливо: "мой фюрер". Сначала ему это не понравилось, но после объяснения, что это слово по-немецки означает "руководитель", – успокоился. Впрочем, Коля – человек с юмором, и сам иногда отмачивает роскошные афоризмы.
– С нордическим приветом! – здоровается обычно начальник.
– Как поживаете, мой фюрер? – интересуется подчиненное варило 6 разряда.
– Хорошо, как шутят колхозники, – утоляет мою вежливую любознательность фюрер. Впрочем, у него имеется еще десяток вариантов ответа, например: "Редко, но с удовольствием!"
Вот сварщик обнаруживает течь на стыке трубы, и Коля провозглашает нечто:
– Труба – тоже женщина, и ее тоже где-то можно понять!
– У такого молодца вдруг закапало с конца!
За 5000 драгоценных долларов, завоеванных в Афгане, Коля покупает без очереди "Таврию", – вполне приличный автомобиль, выпускаемый вместо "запорожца". Я пригоняю эту машину в лабораторию, Коля впервые садится за руль. За короткое время он превращает машину в хлам, страшно рискуя при этом своей жизнью. Вот он просит заварить ему широкую трещину в опоре стойки колеса. Говорю ему:
– Мой фюрер, ваше правое колесо и так уже смотрит в сторону противника.
Осматриваем стойку колеса: она красиво изогнута.
– Трофимыч, а может так и надо? – с надеждой вопрошает меня начальник. Я не знаю, как надо, и предлагаю осмотреть левую стойку. Если та тоже изогнута, значит так и надо. Поднимаем машину, осматриваем. Левая стойка – совершенно прямая. Значит, так не надо, и Коля заказывает из Запорожья весьма дорогую деталь…
Вот мой фюрер начинает регулировать зажигание, после чего
– Трофимыч, потаскай меня: с буксира заведется!
"Таскаю" его по малонаселенной улице Тухачевского несколько километров туда-сюда. Автомобиль на буксире в ответ молчит, как партизан на допросе. Даже чихнуть не хочет.
– Чем-то вы, мой фюрер, обидели вашего несчастного Росинанта!
Мой фюрер под давлением неопровержимого молчания двигателя вынужден допустить к нему меня. С трудом в незнакомой конструкции обнаруживаю, что провода к свечам Коля, не мудрствуя лукаво, установил "по порядку": 1, 2, 3, 4. Мог бы случайно совпасть с искрой и "схватиться" хоть один цилиндр, но сама "искра" тоже смещена градусов на 30: в двигателе "Таврии" это технически можно было сделать…
Все вопросы по сварке, электричеству, просвечиванию решаются у нас просто и быстро: мой фюрер использует меня как технический справочник с малым временем доступа. Справочники надо еще найти, затем листать долго и муторно. Опять же: очки надо надевать. А вариле 6-го разряда только приятно, когда его речам внимает высокое начальство…
Вставка из будущего.В апреле 2008 года мы с Колей Коробейниковым пообщались по телефону, с удовольствием вспомнили его боевое автомобильное детство. Он пережил операцию на сердце (мучила гипертония). Здоровье наладилось, работает. Загнанного Росинанта продал, теперь ездит на иномарке…
За почти 17 (!) лет работы в лаборатории в звании рабочего у меня сменилось несколько начальников. Работалось мне хорошо: я не выпендривался, делал, что было надо и, главное для меня, – что хотел. Мои фюреры меня не ограничивали, возможно – благодаря сходству с прежним начальством. Единственное, чего опасались при мне делать все мои начальники – растаскивать открыто имущество лаборатории. Это моими усилиями скоплены для работы огромные богатства, никак не отраженные в матотчете, – материалы, оборудование, приборы, книги. Ни названия, ни назначение многих "штучек" фюрерам было даже неведомо… Поэтому тащили тайком и понемногу. Впрочем, в финале все оставшееся было растащено быстро и эффективно, но об этом – позже.
Свое рабочее место я устраиваю никого, конечно, не спрашивая. Оно в большой комнате, недалеко от стола начальника. Там у меня все под рукой: осциллограф, мелкие инструменты, ящики с проводами и деталями, яркое освещение и, главное, – наладочный щиток, который я сооружаю в первую очередь. На нем много приборов и любые напряжения и токи. Старый мой щит теперь кажется слишком убогим и слабеньким. Пожалуй, есть еще одна льгота: мой шкафчик для переодевания стоит отдельно: не в коридоре, а в комнате, где раньше мы ремонтировали кислородные редукторы.
Лаборатория за эти годы изменилась в худшую сторону. Единственное улучшение – облицован плиткой туалет… Зато стены и потолок всех помещений закопчены до черноты. Станки совсем разболтаны: на них работали случайные люди. Превращена в макулатуру (за нее продавали книжный дефицит типа "Королевы Марго") половина технической библиотеки – в основном драгоценные реферативные журналы по сварке. Нужные справочники в твердой обложке подняты на полки под потолком и покрыты пылью: слишком давно ими пользовались.