Есенин
Шрифт:
читал Есенин во весь голос. Все одно его никто не поймет! Он шагал по Нью-Йорку, словно по дремучему лесу, натыкаясь на встречных людей, как на бездушные деревья. Увидев стоящих вдоль дороги проституток, Есенин остановился:
Излюбилипрочел он несколько строк стоящей поблизости негритянке. Увидев недоумение на ее лице, Есенин развеселился: «В огород бы тебя, на чучело, пугать ворон!»
— Ай донт андестенд! — улыбалась в ответ негритянка, оскалив огромные белые зубы. — Ду ю — спик инглиш? — спросила она, задрав повыше и без того коротенькую юбку.
Есенин отрицательно помотал головой: «Найн!»
— Парле Франсе?.. Итальяно? — продолжала допытываться негритянка…
— Русский я! Рашен! Россия! Слыхала?
— Oh! Yes! Rachen? — Проститутка неожиданно схватила Есенина между ног и лукаво засмеялась. — Oh! Rashen! Very God! O’key! — Она запустила свои черные пальцы в его светлые кудри и, притянув его голову, впилась поцелуем.
— Oh! Yes! Oh! Yes!.. — смеялись, шутливо стонали окружившие их другие проститутки.
— Сергей Александрович! Сергей Александрович! — закричал Ветлугин, увидев Есенина в объятиях негритянки. — Еле-еле нашел тебя! — проговорил он, тяжело дыша. — Да отцепись ты! — оторвал он негритянку.
— А, это ты… Чего тебе? — ухмыльнулся Есенин, вытирая платком губы.
— Айседора за тобой послала! — Ветлугин, несмотря на протестующие возгласы проституток, крепко вцепился в Есенина и потащил его за собой. — Куда ты пошел один?.. Языка не знаешь!
— Выпить хочу! Плеснуть в душу! Найди водки! — остановился Есенин, оглядываясь по сторонам.
— Откуда? Здесь сухой закон! — пытался урезонить его Ветлугин.
— Тогда пошел на хер! Сам найду! Были бы деньги! — Есенин похлопал себя по карману. — А свинья грязи сыщет! — Он вырвался из рук Ветлугина и направился было назад к проституткам, но тот преградил ему дорогу: «Хорошо, Сергей, хорошо! Только пошли в отель, там в ресторане все есть. Пойдем, а то заблудишься тут, к дьяволу, кто тебя потом найдет?»
— Ладно! — согласился Есенин. — Но чтоб Айседоры там не было… Постой, — заметил он продавца на углу с кипой газет, — я погляжу! — Подойдя поближе, он увидел в некоторых из газет фото, где были сняты они с Дункан, а кое-где и он один.
Ветлугин остановил такси: ««Уолдорф Астория», плиз!»
— Плиз, твою мать! — хохотнул Есенин. — Гони, ямщик! Гульнем, брат! Гони! Самого Есенина везешь! — Он положил рядом с шофером одну газету со своим портретом и, счастливый, рассмеялся.
В ресторане водки не оказалось, но, пошептавшись с официантом, Ветлугин повел Есенина в небольшое уютное кафе, расположенное напротив отеля. Усевшись за свободный столик,
— Еще четыре порции. Че-ты-ре! И без льда. Переведи, Ветлугин.
— Yes! — удивленно кивнул официант. — Плиз! Фо! Yes!
— Ну, давай за Россию! — предложил Есенин, когда подали еще четыре бокала. Он выпил одним махом и, выплюнув лед обратно в бокал, прохрипел: — Ух! Черт! Сивуха! С нашей самогонкой не сравнить!
Ветлугин засмеялся:
— Надо пить маленькими глотками, не торопясь! Чтобы лед таял!
— Ладно! Пей как хочешь, но только читай давай, — сказал Есенин, закуривая папиросу. Ветлугин взял газету и начал читать по-английски.
— Да ты сразу переводи по-русски, чо там! — остановил его Есенин.
— Прости! — Ветлугин молча прочитал заметку. — В общем, тут так: Сергей Есенин, рашен мужик, муж знаменитой, несравненной, очаровательной танцовщицы Айседоры Дункан, бессмертный талант которой… и так далее… там все про нее!
— И все? — не поверил Есенин.
— Все!
— А обо мне нет больше?
— Нет! — ответил Ветлугин, сделав маленький глоток из бокала.
Есенин скомкал эту газету и подал другую:
— Эту прочти! Внимательно только!
— Я стараюсь, Сергей, как могу! — обиделся Ветлугин. — Я с английским языком на «вы». Я тоже русский!
— А говорил, еврей! — добродушно хмыкнул Есенин.
— Я русский еврей!
— Ну ладно, Володя, не вскипай! Ты русский еврей, хорошо! — Есенин чокнулся с ним и тоже стал пить виски маленькими глотками. — Читай!
— Это ведь не я писал… я только читаю, что написано, — Ветлугин водил пальцем по строчкам и шевелил губами.
— Ну!
— Сейчас! Так… — Он еще раз пробежал глазами прочитанное и, сделав большой глоток виски, закашлялся. — В общем, почти то же самое! Все про Дункан. О тебе так, пару слов, что ты ее муж, у тебя атлетическое сложение и что ты был бы лучшим спортсменом в Америке! — Ветлугин виновато поглядел на Есенина.
— А вот в этой газете? Вот — большими буквами… Е-зе-нин! Дальше что?
— Дальше: Есенин — самый веселый большевик, который когда-либо переплывал Атлантику! Что веселый — это точно! — угодливо захихикал Ветлугин.
— И ни слова о том, какой я поэт?!! — изумился Есенин. — И что я вообще поэт, а?
Ветлугин покачал головой.
— Значит, только знаменитый муж знаменитой мадам Дункан! — процедил сквозь зубы Есенин.
— Просто «муж» знаменитой Дункан, без «знаменитый»! — язвительно поправил его Ветлугин.
— Просто муж Дункан! — рявкнул Есенин и грохнул кулаком по столу. — И это обо мне? О Есенине?!
Все посетители кафе повернулись в их сторону.
— Тихо, Сергей! На нас все смотрят! — попытался остановить Есенина Ветлугин. Но тот встал и закричал что есть мочи: