Ешь. Молись. Разводись

Блио Элен

– Чебуречную на «Сухаревской» знаешь? – говорю, не узнавая свой голос.

– Кто ж её не знает, - усмехается Арс поворачиваясь и рукой показывая в сторону невысокого здания.

Я не удивлена, что он знает.

– Пойдём? Ты же водил меня в пышечную и пирожковую?

– Ну, пойдём. – аккуратно берет меня под локоток, а потом и вовсе приобнимает, и я чувствую, как он наклоняясь вдыхает аромат моей кожи.

– Не надо, - шепчу

жалобно, тихо.

Чёрт, я как будто девчонка-подросток, для которой всё внове, всё в первый раз. Хочется саму себя по башке стукнуть – Милана, ты взрослая, состоявшаяся женщина, ты…

– С ума сходил по твоему запаху.

– Арс…

– Всё, хорошо, мы просто идём есть чебуреки.

Чебуреки… увы, уже не такие как двадцать пять лет назад, или даже тридцать.

Тогда меня папа сюда впервые привёл. Он преподавал в то время в военной академии, и общежитие этой академии находилось практически напротив, на той стороне Садового кольца. Чебуречная «Дружба» открылась позже чем «Пирожковая» и «Пышечная», начала работу в семьдесят девятом. Отец сюда попал еще когда сам в академии учился, было это в восьмидесятых.

– Чебуреки тогда, конечно, продавали… эх, не то, что сейчас, раза в два больше, и мясо, м-м-м, и бульон внутри – высший класс. – Папа мне с удовольствием рассказывал о своих походах в легендарную забегаловку, о том, что любили её и слушатели академии, и преподаватели. Дешево и вкусно. Тут ведь и горячительное всегда продавали и водку по сто грамм, иногда и пиво.

Вести в такое место Арса в его костюме от хорошего итальянского дизайнера, это, конечно, немного рискованно, с другой стороны – в Питере-то мы ходили по таким заведениям?

– Аккуратно только, бульон на себя на вылей. – улыбаясь предупреждаю Арса об опасности, и вовремя, из дырки в тесте на пластиковую тарелку хлещет ароматная, с янтарными каплями жидкость.

– Чёрт, самое вкусное мимо, - смеется Арсений, который чудом спас свой пиджак от жирного пятна.

– Можешь из тарелки выпить. Раньше, папа рассказывал, они сливали бульон в стакан, чтобы потом запить.

– Да, это разумный подход. Чёрт, сто лет не ел чебуреки.

– И я. Вкусно.

Вспоминаю, что на самом деле в этой забегаловке последний раз была очень давно, Никита, кажется, в первый класс ходил. А вообще чебуреки покупные ела, наверное, в Крыму, тоже несколько лет назад. И у папы. Папа делает сам, очень вкусно, лучше, чем в любом ресторане.

– Хотел бы попробовать чебуреки твоего папы.

– Папа вообще обалденно готовит, поэтому мне не всегда нравится еда в ресторанах – я привыкла вкусно есть дома.

– Обожаю, когда дома кто-то готовит.

– А у тебя не готовят? – задаю вопрос и тут же осекаюсь. Я не имела в виду его жену, нет, чёрт, я просто…

– Мама готовила раньше, сейчас у них помощница, но иногда мама сама встаёт

в плите, просто ей уже тяжело.

Про жену молчит. Молчу и я.

– А у меня и папа и мама готовят. И я сама тоже. – естественно, кто еще? – Правда, сейчас иногда заказываем доставку, и полуфабрикатов стала больше покупать.

Не то, чтобы от хорошей жизни. Королькевич после последней своей выходки не перевёл деньги на детей. Не то, чтобы я нуждалась, у меня есть свои на счету, просто если сейчас ехать с детьми в Питер, потом готовить их к школе… Не хочу о деньгах. Потом.

Чебуреки съедены.

Мы оба молчим.

Что дальше?

– Милана…

– Ты давно в Москве?

– Три дня.

Сердце сжимается. А ко мне пришёл только сегодня. Дура я, дура! Не о том думаю. Он вообще не должен был…

– Я просто не смог… Уехать не увидев тебя.

– А как ты меня нашёл?

Усмехается.

– Нашёл. Связи везде, в том числе и на телевидении.

– Ясно.

– Пойдём?

– Куда? – голос сел, в горле ком. Куда мы можем пойти в этом городе? Куда? Куда мы вообще можем пойти вместе?

Нам нельзя вместе. Мы не друг для друга.

– Хотя бы на улицу для начала. – Арс обводит глазами заведение. Да, мы с ним тут немного белые вороны сейчас. Хотя я прекрасно знаю, что сюда ходят весьма обеспеченные, даже богатые люди. Просто поностальгировать. Вспомнить молодость, бесшабашную, дикую, безбашенную.

Молодость.

Боже, что я творю? Мне тридцать семь и у меня двое детей. И развод.

Боже… Дай же мне сил.

Мы идём к Бульварному, держимся за руки. Молчим.

Я не знаю о чём говорить. Просто не знаю. Видимо и он.

Но, как ни странно, молчание сейчас не напрягает. Наоборот. Оно как спасение. Наш щит. Наша броня.

Сворачиваем на Бульварное кольцо, идём вниз, направо, к Цветному.

Неожиданно я сжимаю руку Арса, потому что метрах в пятидесяти от нас из ресторана выходят Олег и Жанна. Бывший и балерина.

Арс тормозит, я врезаюсь в его спину, он поворачивается, прикрывает, обнимая.

– Мила.

Да, что ж такое? На край света с ним.

Машина тормозит, я не успеваю понять, как оказываюсь внутри. Вместе с Арсением. Это не такси. Его машина? Служебная? Или просто нанятая?

Какая разница. Между водительским креслом и нами поднимается перегородка. Меня затаскивают на колени, прижимают к сильному телу.