Эсхит. Нерыцарский Роман
Шрифт:
– -- А я бы не прочь, он такой красавчик...
– -- Гусыня ты. Выйдешь замуж, нарожаешь с десяток детишек. Вот и вся твоя судьба и твоё женское счастье.
– -- А что здесь дурного, Изабель?
– -- Я как представлю себе: большое семейство, куча детей, замкнутый мирок, где всегда одно и то же. Тоска. И почему девушке надо обязательно выходить замуж и во всём зависеть от мужчины? Почему нельзя оставаться навеки свободной и распоряжаться своей судьбой самостоятельно?
– -- Родилась бы ты мужчиной...
– -- Чего зря говорить. Ладно, довольно сидеть без дела. Пошли: узнаем, как там наш бедный влюблённый...
И через секунду Этьен услышал суетливое шуршание женских платьев и лёгкий стук двух пар каблучков маленьких туфель, быстро удалявшихся в глубину сада. Те несколько долгих минут, что он провёл за кустами, невольно подслушивая разговор, предназначенный совсем
"Я самый ничтожный и жалкий человек на свете, --- думал Этьен, --- обычный подлец. Впрочем, героев, рыцарей много. И нет среди них подлецов. Разве вероятен рыцарь-подлец? Так вот я первый и единственный. Один такой. Можно сказать: неповторимый. Но виноват ли я? Всё произошло случайно, не мог же я знать, что они появятся там. Я хотел одиночества и покоя, а вышло наоборот. Теперь будет ещё больше беспокойства на душе и в мыслях. Но главное: точно и определённо я убедился в том, что она любит меня. Наверное, не напрасно занесло меня за кусты. Случай оказался не случай, а предопределение судьбы. Чтобы я узнал, и стал решительней. Надо бежать и брать эту крепость стремительным натиском. Я рыцарь, я воин. Я мужчина".
Он повеселел и пошёл быстрее и увереннее. А когда он подходил к замку, то почти уже бежал и в малую гостиную не вошёл, а влетел. Там, уединившись в углу на диване, сидел один Александр, осторожно и мягко трогавший струны лютни.
– -- Александр, --- вскричал Этьен, --- я знаю наверняка, что Изабель любит меня.
– -- Поздравляю...
– -- сказал Александр.
– -- И что из сего следует?
– -- Пойду, как ты советовал, на штурм этой неприступной крепости, --- ответил Этьен.
– -- Как полководец стотысячного войска?
– -- Добавил с улыбкой Александр.
– -- Я буду по-мужски твёрд в словах. Сейчас я понимаю, как надо с ней разговаривать правильно, --- горячо сказал Этьен, отмахнувшись от дружеской иронии Александра, --- и всё будет так, как я пожелаю. Изабель станет моей.
– -- Ну что ж, мальчик изгнан мужем. Давно бы так...
– -- Прошу, Александр, не называй меня больше мальчиком. Да, ты почти на два года старше и гораздо опытней в любви. Но во всём остальном мы равны. И я, может быть, даже в чём-то превзошёл тебя. Ведь у меня есть единственная, а ты свою пока не нашёл.
– -- Я полностью с вами согласен, господин Планси. Удачи на турнире любви!
XII глава.
...За обедом Этьен старался как можно чаще смотреть на Изабель, ему казалось, что его прямые взгляды полны благородного мужества, он отводил глаза только, если к нему кто-то обращался, чтобы не прослыть невежливым и неучтивым по отношению к прочим участникам застолья. Правда, он не мог определить, как его новое поведение отразилось и повлияло на поведение Изабель --- она всё так же улыбалась, тонко и по делу шутила, её речь оставалась ровной и привычной, а Этьена она как будто и не замечала, словно он был никому ненужной, забытой всеми вещью, занимающее за ненадобностью положенное ей место последние лет сто.
По окончании обеда Александр ловко и ненавязчиво под тем предлогом, что споёт новую, сочинённую им сегодня утром песню увёл Матильду и всех остальных в большую гостиную, и Этьен смог остаться наедине с Изабель.
– -- Госпожа Ротанги, --- начал Этьен, --- я обязан с вами объясниться. Вы прекрасно знаете, что я не могу жить без вас. Я люблю вас. Вы тоже, что не секрет, неравнодушны ко мне. Изабель, зачем же идти против самой себя, против своих чувств? Мы сведены вместе судьбой, и противиться ей грех. Забудьте всё, что вы напридумывали себе о какой-то мифической свободе. Нет и быть не может никакой свободы ни для кого. Ни для мужчины, ни для женщины. У каждого пола, у каждого отдельного представителя своего пола определённое предназначение. Кто кем рождён, тот тем и должен быть. Женщина не мужчина, а мужчина не женщина. Если они будут меняться положениями, стараться стать не тем, что они есть, рухнет мироздание.
– -- Вы закончили?
– -- Спросила девушка, подавляя зевоту, --- Как вы ловко от пустых, чисто мужских разглагольствований перешли к банальному "идите за меня замуж". Вот, на самом деле, истинная цель всей вашей псевдофилософии. Не думала, что вы так изощрены, какие тонкости подметили, а поначалу выставились этаким простаком. Заявили бы сразу "идите, глупая женщина, замуж" и знайте своё место. Так знайте, неуважаемый господин Планси, я вас не люблю... Впрочем, какая разница: "люблю --- не люблю"? Я в любом случае никогда не выйду за вас замуж! Пусть мне будет плохо, я готова и страдать и мучиться, но вместе мы не будем ни за что. Чтобы я превратилась в вашу невольницу? Как вы сказали, очистите разум от вредных идей, а может, благодаря только тем идеям я и живу. Как вы собираетесь брать в спутники жизни (как это смешно звучит!) человека, которого не понимаете и даже не удосуживаетесь воспринимать его идеи и считаться с его жизненной позицией. Я безразлична вам как личность, вам нужно лишь одно моё тело. Так вот запомните, теперь, после всего, что вы тут наговорили, я вас ненавижу, как законченного негодяя и подлеца. Убирайтесь из моего дома навеки и никогда впредь и близко здесь не появляйтесь! Я имени вашего убогого слышать не хочу.
Она умолкла и, не поворачиваясь, стала отступать к дверям, глядя Этьену прямо в глаза. Ему показалось, что уходя отсюда, она желала здесь остаться, и скажи он какие-то правильные, нужные слова, и она никуда не уйдёт, а наоборот, бросится в его объятия, но он не знал таких слов, любое слово, произнесённое сейчас, думал он, пойдёт во вред, настроит девушку против него ещё сильнее. Этьен стоял неподвижно, как копьё, торчащее из трупа павшего в битве воина, он совсем не чувствовал своего тела, у него осталась лишь одинокая душа, безмолвно кричавшая словно лебедь, потерявший подругу. А Изабель уходила: она дошла до стены, коснулась её плечом, развернулась, ухватилась судорожным движением за ручку двери, распахнула её и, выходя из комнаты, снова оглянулась на Этьена. И он не разобрал, что было больше в её взгляде --- любви, ненависти или простого презрения.
Он, наверное, так бы простоял, не двигаясь, как загипсованный, на одном месте до смерти, если бы кто-то не тронул его за плечо:
– -- Едем домой, --- Этьен сквозь какое-то плотное марево услышал голос Александра, --- мы тут лишние, лошадь уже прислали.
Этьен обернулся и виновато, совсем по-детски улыбнувшись, чуть качнул головой. Александр аккуратно взял его за руку и повёл, словно незрячего, к выходу, Этьен едва перемещал вдруг одеревеневшие ноги, он и не заметил, как друг вывел его из комнаты, как они с трудом спустились с лестницы, как вышли из дворца во двор. Он опомнился лишь тогда, когда к нему подвели новую, незнакомую лошадь, фыркнувшую ему прямо в лицо, он отпрянул, но тут же твёрдо ухватился за поводья и силой удержал животное на месте. "Всё кончено.
– -- Думал он.
– -- С прежним кончено. Я --- рыцарь. Теперь --- только рыцарь. И больше никто". И он как опытный всадник одним движением запрыгнул в седло и направил лошадь сразу к воротам, давно распахнутые по приказу маркизы. Александр поскакал следом и, нагнав на дороге Этьена, пристроился рядом. Но ничего не стал говорить, и весь путь до дома они проехали молча.