Эсхит. Нерыцарский Роман
Шрифт:
– -- Хранитель, --- продолжал Дист Доуриг, --- должен свято сохранять Великую Тайну, он не смеет разглашать её, не смеет упоминать о ней и намекать на то, что владеет ей, не смеет пользоваться знанием Тайны для собственной выгоды, Хранитель имеет право явить миру Меч только тогда, когда мир дойдёт до крайнего предела своего существования и иного способа спасения мира больше не может быть найдено. Помни, Хранитель Тайны, в твоей власти спасти или погубить мир...
...Дист Доуриг умолк, опустил взор. Этьен ясно и отчётливо слышавший каждый звук, замер, как зачарованный отрок, впервые увидевший купающуюся девушку, его рука, державшая Талисман превратилась в кусок раздавленной плоти, походивший на размякшую слизь в чёрной кровавой луже. Ни единой мысли не трепыхнулось в сознании Этьена, он смотрел на то, во что превратилась кисть его руки, и казался посторонним наблюдателем,
– -- Ты с достоинством и по-мужски выдержал испытание, --- сказал Дист Доуриг.
Он неторопливо, как усталый воин после боя, свернул покрывало, и Этьен увидел, что кисть, как прежде, цела, здорова и не покалечена.
– -- Разожми кулак, --- произнёс его наставник весело.
Этьен разжал: Талисман лежал на ладони, тускло поблёскивая серебром, его тяжесть вообще не ощущалась, словно он был не из металла, а из невесомого пуха.
– -- Как я уже говорил, --- сказал Дист Доуриг, --- Талисман нужен для того, чтобы вложить в него Меч, а когда Меч обретёт свой прежний вид, сюда вставишь уменьшившийся Ключ Любви. Но пока змеиное тело обвивает Ключ, он бесполезен, чтобы Ключ действовал, необходимо вынуть его, освободив от объятий серебряной змеи, и спрятать его в потайной карман возле сердца, откуда он начнёт испускать невидимые волны --- волны притягательности, но воспринимать их будут только те, кого пожелает видеть своей возлюбленной обладатель Ключа Любви.
XXII глава.
Этьен повесил Талисман на шею, взял серую сумку и сложил в неё все предметы, лежавшие на столе.
– -- Теперь прощай, --- сказал Дист Доуриг глухо, --- навсегда...
– -- Прощай, --- как можно бодрее попытался сказать Этьен, но его голос дрогнул, он понял вдруг, как нестерпимо дорог стал ему этот чужой человек, Дист Доуриг, возможно тот, с кем он смог бы провести рядом как ученик, как друг, как товарищ всю свою жизнь, и никого другого уже не надо было.
Больше они не произносили слов, Этьен вышел из дома, привязал сумку к седлу, сел на коня и поскакал так стремительно, словно он свершил непростительное святотатство и теперь спасался бегством от суда толпы. Он желал как можно скорее и как можно дальше убежать от этого дома, ему всё время чудилось, что он не отъехал ни на шаг от его тёмных стен, что они по-прежнему возвышаются за его спиной, что высокая дверь приоткрыта и сейчас из неё выйдет усталый хозяин, и Этьену всё-таки придётся оглянуться, чтобы напоследок увидеть смертельную тоску в его глазах. И только через много часов беспрерывной скачки, когда конь просто остановился, не в силах идти дольше, Этьен опомнился, он выпрыгнул из седла и, поняв что он выехал из леса и очутился на дороге, пошёл пешком, ведя за собой тяжело дышавшего коня.
"Свобода действительно невозможное явление: сколько бы ты не бился, чтобы ты ни делал, всё ведёт к уменьшению количества свободы, --- размышлял Этьен --- даже ничего не делая, существуя в своём закрытом панцире, заковав себя в глухие латы невозмутимости, оставаясь в добровольном одиночестве, заперев ото всех и ото вся двери, всё равно не добьёшься свободы, ты будешь рабом собственной воли, твоё желание станет твоим тюремщиком. Невозможно быть совершенно свободным от своего желания, и, скорее, желание владеет тобой, нежели ты желанием. И только воля способна бороться с желанием или, наоборот, осуществлять его. А моё желание быть с Изабель, и оно пересиливает всё, что можно ему противопоставить: долг, обязательства, высокие слова, совесть... Я ведь тоже имею право быть, то есть, не существовать, не чувствуя, что' я, не помня, кто' я и для чего я, а существовать, ощущая самоё себя, своё неповторимое Я и осознавая, что я, какой я есть, единый и единственный, никогда больше не буду, и что лишь сейчас, в этой жизни, моей жизни, которая может длиться только один раз, Я обязан сделать всё, чтобы оставаться тем, ради чего я создан. А я создан для Изабель, и я обязан сделать всё, чтобы быть с ней, а сейчас я имею шанс получить то, при помощи чего я завоюю её любовь --- Ключ Любви. А чтобы овладеть Ключом, надо добыть Меч Победы...
Этьен продолжал идти пешком по дороге, когда услышал за спиной нарастающий топот копыт. Он быстро сошёл на обочину, подтянул за собой захрапевшего коня и оглянулся: к нему приближалась вереница из двух десятков всадников по двое в ряд, возглавлял их очень плотный, широкоплечий, но не высокий рыцарь, над ним развевался белый флаг, с лиловой каймой по краям и с ярко-красными губами в центре, изображавшие улыбку. Все всадники скакали на одинаково чёрных лошадях и были одеты в белые атласные плащи. Они лёгкой рысью проехали мимо одинокого путника, никак не показав, что заметили его. И стоило им только скрыться за поворотом, как Этьен услышал почти у самого уха негромкий голос:
– -- Бравые ребята, среди них мой сын.
Этьен обернулся: возле него стоял седой, но моложавый человек, небогато и просто одетый, как одеваются обедневшие дворяне, а рядом с ним --- невысокая смирная лошадка.
– -- Мой единственный сын, --- повторил человек, --- наш род обеднел, мы утратили право на земельный надел, мне нечего передать ему в наследство, нет ни замка, ни угодий, ничего. Вот пошёл на службу, может, станет рыцарем, получит лен, вернётся в дворянское сословие. Барон обещал, что все, кто будет верно ему служить не останется обделённым, каждый получит, что ему причитается. Поэтому к нему и тянется вся молодёжь.
– -- Барон?!
– -- Удивился Этьен, --- как может барон раздавать земли и титулы, он не король, не князь и даже не герцог?
– -- Наш барон не обычный барон, --- сказал человек, --- он непременно станет королём. Великим королём! У него сейчас столько земель, сколько нет и у трёх графов. Он уже завоевал пять мелких баронств, два немаленьких графства и даже отторг половину одного маркизата. Наш барон --- велик в своих воинских подвигах, он непобедим. И у него служат самые доблестные и отважные воины. И мой сын там...
– -- А как имя вашего барона?
– -- Спросил Отвергнутый Рыцарь, садясь в седло.
– -- Его имя Харгрив барон Эсхит!
XXIII глава.
Небо и земля поменялись местами, окрылённый всадник гнал коня по голубой тверди неба мимо всклоченных и потревоженных облаков, и счастливое солнце, манящее нестерпимо желанным светом сияло впереди, казалось, ещё мгновение, и он въедет в золотые ворота, за которыми его ждёт беспрерывное блаженство.
И в миг всё перевернулось, земля снова упала под ноги, а небо поднялось так высоко, что пока не поднимешь головы, не увидишь. Этьен очнулся: он находился на той же дороге, а на его пути стоял высокий незнакомый рыцарь. Этьен едва не наскочил на него.
– -- Господин невнимательный рыцарь, --- весело сказал неизвестный, --- вы настолько поглощены собственным величием, что не замечаете мелких препятствий в виде бедного странника, сидящего на коне. Меня зовут Ирвин Ззог Рыцарь Красного Оленя, и я вызываю вас на поединок. Моя дама сердца, неразделённая любовь к которой отправила меня в бесконечные странствия, потребовала, чтобы я бился с каждым встреченным мною рыцарем.
– -- Господин Ирвин, --- произнёс Этьен, дрожа от нетерпения из-за глупой и бессмысленной задержки, --- я вынужден отказаться от поединка. Вы влюблены, вы поймёте меня: ради своей любви я не вправе медлить ни секунды, я должен спешить.