Эскадрон «Гильотина»
Шрифт:
Что до служанки, то от нее не осталось ничего, кроме руки и белого фартука.
Пленника привели к генералу.
— Вот и довелось свидеться, сеньор, — сказал вождь революционеров землевладельцу — пятидесятилетнему холостяку, принадлежавшему к одной из самых знатных фамилий, закончившему факультет права в университете Мехико и удостоенному самых высоких академических званий.
— Мерзкий бандит! — услышал он в ответ.
— Спокойно, дружище, спокойно. Это еще вопрос, кто из нас бандит. Я граблю богатых, а вы грабите бедных. Вы такой же разбойник, как и я.
Хименес-и-Санчес
Сержант Веласко, наблюдавший за происходящим издалека, почувствовал, что теряет сознание: землевладелец, которому генералом Вильей была уготована кровавая месть, был не кто иной, как Луисито Хименес-и-Санчес — друг детства Веласко и его товарищ по университету. Одно за другим проносились в голове Фелисиано воспоминания: велосипедные прогулки вокруг леса Чапультепек, праздники, детские игры, поездка на пароходе в Буэнос-Айрес, часы, проведенные в залитых солнцем кафе на Пасео-де-ла-Реформа, великолепные балы, которые устраивали их семьи… Сердце Веласко отчаянно забилось, ноги задрожали.
В чувство его привел отданный звучным голосом приказ полковника Гонсалеса:
— Сержант Веласко, немедленно готовьте гильотину! — и, подмигнув, полковник вполголоса добавил:
— Сейчас они узнают, почем фунт лиха?
Веласко похолодел. Мозг отказывался ему подчиняться. Что делать? Бежать? Или он, Фелисиано Веласко-и-Борболья де ла Фуэнте допустит, чтобы произошло преступление? Допустит убийство человека своего круга? Убийство друга?! Да, ему придется это сделать. У него нет выбора. «Никакого», — подумал он.
Между тем беседа генерала Вильи с землевладельцем Хименесом продолжалась. Вилья разъяснял, что, если Хименес не внесет требуемую сумму на нужды революционного дела, ему, Вилье, придется принять суровое решение и украсить головой Хименеса здание почты.
— Попробуй, мразь, — был на то высокомерный ответ.
— Что ж, придется так и поступить, — голос генерала был совершенно спокоен.
«Эскадрон торреонской гильотины» предложил провести казнь не на улице — Фелисиано Веласко не допустил бы такого бесчестия для бригады, — а в парке Канделария. Полковник Гонсалес согласился с доводами своего подчиненного и принял предложение.
Гильотину установили в самом центре парка так, чтобы всякий желающий мог посмотреть на казнь. Явились все бойцы революционной армии. Конвоиры, сопровождавшие пленника, с трудом пробивались сквозь толпу любопытных.
Хименес-и-Санчес поднялся на возвышение. Он понял, что ему предстоит, и его объял ужас. Вдруг он заметил рядом с гильотиной знакомую фигуру в форме революционного войска. Он вмиг узнал этого человека:
— Фелисиано, друг дорогой! — крикнул Хименес.
Веласко сделал вид, что зовут не его.
— Фелисиано-о-о, бра-а-ат!!! — в отчаянии кричал дон Луис, которому казалось, что присутствие старого товарища сулит ему надежду на спасение.
Вилья подошел к сержанту Веласко и с неудовольствием спросил:
— Это что, ваш знакомый?
— Я никогда и не бывал в Торреоне, — важно ответил Веласко.
— Этот сеньор не из Торреона. Он из столицы, — язвительно заметил
— Я живу возле Пачуки, — продолжал упираться сержант Веласко.
— Не лги! — воскликнул Хименес. — Ты всегда жил в столице. На улице Платерос.
— Я не знаю этого сеньора, — твердым голосом заявил Веласко.
— Не прикидывайся идиотом! Да наши матери нас даже причесывали одинаково! Или ты забыл?! Это же я, Луисито!
— Я не знаю этого сеньора, — как попугай, повторял Фелисиано.
— Кончай врать, Фели! Мы даже на факультете права вместе учились…
— Я не знаю этого сеньора.
— Вспомни, как мы в первый раз пошли в кинематограф! Как смотрели тот фильм, где дон Порфирио [5] с доньей Кармен гуляли по Чапультепеку! Помнишь, как он нам понравился?
5
Порфирио Диас (1830–1915) — мексиканский политический и государственный деятель, генерал. В годы буржуазной революции и гражданской войны (1854–1860) активно боролся на стороне либералов против консерваторов. Во время французской интервенции (1861–1867) в Мексику командовал крупными отрядами патриотической армии. Президент Мексики в 1876–1911 гг. (с перерывами). В1884 г. Диас установил деспотический режим клерикально-помещичьей диктатуры, которая привела к усилению экономической зависимости Мексики от Великобритании и США. Революция 1910–1917 гг. покончила с режимом Диаса. В мае 1911 г. он бежал в Европу.
— Знать я его не знаю… — вновь пробормотал Веласко. И ни один мускул на его лице не дрогнул.
Вилья, человек от природы недоверчивый, решил, что один из этих двоих лжет.
— Вы его знаете? — обратился он к дону Луису.
— Конечно, знаю. Мы выросли вместе.
— Докажите.
— Этого подонка зовут Фелисиано Веласко-и-Борболья де ла Фуэнте.
— Совпадение. У меня очень распространенная фамилия, — ответил на это Фелисиано.
— Другие доказательства есть? — снова спросил Вилья.
Землевладелец на несколько секунд задумался, потом сказал:
— Вспомнил я одну вещь… У него шрам на левой ягодице! Его служанка ножницами пырнула, когда он хотел ее силой в постель затащить.
Фелисиано почувствовал, что земля уходит у него из-под ног. Турану Луис Хименес лечил ему собственноручно. А потом (негодяй!) сам переспал с той служанкой — улестил-таки ее! Если сейчас Вилья потребует показать шрам — всему конец: сразу станет ясно, что они с землевладельцем Хименесом знакомы и что Веласко тоже из аристократов и порфиристов.
— Мой генерал, это утверждение совершенно беспочвенно и лживо.
— Давай, Фели, давай! Покажи задницу!
Вилья уже собирался отдать соответствующий приказ, но тут Веласко пришла в голову очень удачная (и очень революционная!) фраза:
— Мой генерал! Я не могу позволить себе совершить такое, когда на мне форма бойца Северной дивизии!
— Так пойдите переоденьтесь! — был ответ Вильи.
— Сеньор генерал, как я могу?! Для меня эта форма все равно что собственная кожа!