Эскадрон (сборник рассказов)
Шрифт:
Взвод атаковал турецкие позиции ночью, и ружейные сполохи красными зарницами осветили небо. Турецкие пулеметчики вслепую поливали свинцом ничейную полосу, но австралийцы успели подползти к пулеметным гнездам раньше, чем противник всполошился. Пулеметчиков сняли, ворвались в окопы, вышибли из них полусонных турок и заняли два ряда траншей. Капрал О’Хара с двумя солдатами отправился вперед, чтобы определить расстояние до новых позиций Джонни Турка. Но и Джонни, разбуженный среди ночи, уже не дремал, и теперь Тони лежал посреди каменистой пустоши, дожидаясь рассвета.
Как получилось, что они заплутали
За ночь Тони промок, продрог и почти отчаялся. Раздробленное турецкой пулей колено не только не стало меньше болеть, но распухло и почернело по краям повязки. Валяющийся в полуметре усатый труп с распоротым животом, уставившийся в серое низкое небо, уже не доставлял чуть насмешливого удовлетворения исходом поединка и превратился в довольно-таки отвратительную деталь пейзажа.
Из туманной дымки выступил высокий остроконечный холм, прозванный в батальоне Сфинксом, и Тони, наконец, определился с направлением. Узкая долина тянулась от холма почти до линии захваченных ночью турецких траншей. Он попытался встать, но молния, ударившая из колена в мозг, убедила его, что ползком будет быстрее и проще. Высосав из фляги последние капли воды, Тони собрался с духом и преодолел уже ярдов десять из полутора миль, отделявших его от своих, когда в небе раздался далекий гул аэроплана.
Тони вжался в землю, безуспешно пытаясь рассмотреть знаки на нижних крыльях. Аэроплан кружил высоко на севере, над турецкими позициями, и рядом с ним, как маленькие одуванчики пушились в небе шрапнельные разрывы. Мысленно пожелав летчику удачи, Тони снова пополз вперед. Гул мотора за спиной стал громче, очевидно, пилот закончил наблюдение и тоже направлялся домой, на остров Имброс.
Аэроплан пронесся почти над головой, пьяно качая крыльями. Тони остановился и сел, наблюдая, как самолет, грузно подпрыгивая, сбивая колючий кустарник, трясется по узкой полосе долины. Из остановившегося самолета показался пилот, перевалившийся через борт кокпита и тяжело упавший на землю. Летчик, впрочем, тут же поднялся на ноги, и Тони облегченно вздохнул. Стиснув зубы и понадеявшись на удачу, он ухитрился выпрямиться, стараясь не опираться на раненую ногу, и закричал.
— Режь, говорю!
Нож в руке у Тони почти не дрожал, когда он со всего маху рубанул по окровавленной перчатке, два пальца которой болтались на тонкой полосе кожи. Человеческой кожи, поскольку перчатка все еще была на развороченной шрапнелью левой руке лейтенанта Уилфреда Коллинза. Правой повезло больше, пуля пробила ладонь навылет. Еще была глубокая царапина на плече, и подкладка кожаной куртки летчика уже обильно пропиталась кровью. Тони, как сумел, перетянул рану, но она могла открыться при любом резком движении. Руки пришлось замотать целиком, и сейчас они походили на боксерские перчатки.
— Надо выбираться, — сказал Тони, закончив с перевязкой, и тут же сердито нахмурился, — ну да, знаю, что сказать проще, чем сделать. Но надо же.
—
— Я-то продержусь, — кивнул Тони, — но, думаю, турки уже ищут самолет. Один я вряд ли управлюсь.
— Там камера, — вспомнил Уилфред, — и пластины. Я их точно не дотащу, И туркам оставлять нельзя. А тебя не будут искать?
— Может, и будут, — пожал плечами Тони, — но когда еще найдут.
— Чертовы Арчи, — летчик сплюнул в сердцах, поглядев в сторону турецких позиций, — я не могу лететь, ты не можешь идти. У меня руки, у тебя нога. Лучше бы наоборот.
— А что? — Тони озарило. — Хорошая идея.
До самолета они добирались чуть не с полчаса. Тони то прыгал на одной ноге, держась за здоровое плечо Коллинза, то повисал у него на спине, стараясь не задеть рану. Вблизи Бристоль выглядел удручающе, обшивка на крыльях была продырявлена насквозь в двадцати местах, ручка управления стала короче дюймов на пять, приборная панель разбита вдребезги. Уилфред, морщась и чертыхаясь, забрался в кокпит. Тони, балансируя руками, поскакал к винту на одной ноге, больше всего опасаясь, что не успеет отскочить от набирающего обороты пропеллера.
— Контакт!
— Есть контакт!
Тони еле успел поймать протянутую руку. Его потащило по земле, и боль ударила в колено, как раскаленная кочерга. Но Уилфред, свесившись за борт, тянул изо всех сил, и Тони, вскочив на крыло, успел забраться в самолет и усесться на колени к пилоту, прежде, чем Бристоль помчался по каменистой земле со скоростью скаковой лошади.
— Тяни на себя! — Уилфред кричал ему в самое ухо, перекрывая нарастающий рев мотора. — Да не так резко! Тьфу ты, черт!
Бристоль оторвался от земли, и ветер рванулся им навстречу и небо приняло их в свои холодные, крепкие объятия.
15.10.1915
«Дорогая мама,
Ты только не волнуйся, со мной все хорошо. Рана у меня совсем несерьезная, но врач настоял, чтобы меня отправили в Лондон. Ну, я не очень возражал, всегда мечтал посмотреть Старушку Блайти. Папа, наверное, потребует, чтобы я за эти пару месяцев подучил анатомию, но у меня пока другие планы. Я познакомился в госпитале с летчиком, его зовут Уилфред Коллинз, и он обещал похлопотать, чтобы меня перевели в Летный Корпус. Аэропланом управлять ничуть не сложнее, чем лошадью. А облака будут за овец. Так что анатомия может подождать.
Твой Тони»
* Блайти (Blighty) — искаженное «вилайет» (хинди). На сленге британских солдат Бурской и Первой мировой войны — Англия. Так же этим словом называли ранение, требующее долгого лечения, поскольку с ним отправляли в Англию.
Чарли Арбутнот
Земля так и не просохла за день от вчерашнего ливня, и в воздухе висела жаркая сырость. В обмазанной глиной круглой хижине, под конической соломенной крышей было темно и душно. Чарли просунул голову в занавешенный коровьей шкурой проем, и его замутило от запаха мокрой соломы, прелого одеяла и кислого пива.