Эскадрон (сборник рассказов)
Шрифт:
— Да ты герой, старина! — восхищенно поглядел Род.
— Да какой там герой, — снова помрачнел Мэт, — от Альбатросов я бы не ушел. Повезло, конечно. Не каждому так везет. Да и бегать — не то, что сбивать.
— А как же вы справились? — неуверенно спросил Род. — Я сам слышал, как генерал Бинг говорил, что без авиации мы бы Вими не взяли. Восемьдесят процентов немецких пушек удалось выявить и заткнуть — это скольких же ребят вы, считай, спасли?
— И больше сотни летчиков потеряли, — напомнил Мэт. — Но я не жалуюсь, старина, я не жалуюсь. Мы знали, что по-другому не получится. Загнали гуннов за линию, ни разведчики, ни бомбардировщики носа показать
Он понизил голос почти до шепота.
— Пятьдесят шестой уже новые самолеты получил, но их пока за линии не выпускают. Вот скоро все пересядем на такие, и тогда — держись Рихтгофен, посчитаемся и с «цирком» и лично с Красным Бароном.
Мэт горделиво выпрямился, разлил по бокалам остаток кальвадоса и протянул один другу.
— Давай за победу, старина! — предложил он. — На земле, на воде и в воздухе!
— За победу! — бокалы зазвенели, но торжественность момента нарушил грустный вздох Рода. — А сыр-то кончился.
Мадам Жозефа выплыла из-за стойки, где она, затаив дыхание, перетирала тарелки, и подошла к столику.
— У меня есть ошпо и ватерцое, — тихо предложила она, — если вы, мальчики, проголодались.
— А это едят? — удивленно спросил Род.
— Еще как! — рассмеялся Мэт. — Спасибо, мадам Жозефа.
Вилли Рассел
Звено присоединилось к свалке одним из первых. Далеко внизу две пятерки германских Альбатросов вели бой с шестью Сопвич-Пап*, сопровождавшими на рекогносцировку двухместные «Гарри Тейт»*. Один из разведчиков уже горел, но остальные отчаянно прорывались на восток, уходя из-под обстрела.
Эсифайф* Дугласа качнул крылом, и бипланы один за другим сорвались в пике, прошивая Альбатросы короткими очередями Виккерсов. Захваченные врасплох боши устремились вниз, но тут им на помощь подоспела пятерка Хальберштадтов, и «Щенки» с увлечением набросились на нового противника, предоставив более маневренным Эсифайф разбираться с Альбатросами.
Через двадцать минут в небе было не протолкнуться. Истребители слетелись сюда со всего фронта — «летающий цирк» фон Рихтгофена не замедлил появиться, но нарвался на звено новеньких трипланов Королевской Морской Авиаслужбы, прикомандированных к армии, Сопвич-Кэмел, возвращавшиеся из дальнего патруля, сцепились с Альбатросами из прикрытия германских корректировщиков. Бой шел на всех уровнях, ожесточенный, яростный, воздух звенел от гула моторов, взрывался треском очередей. Разведчики, как и положено англичанам, не прощаясь, под шумок удалились в тыл противника.
Красно-синий Альбатрос снова ушел в крутой вираж, выскользнув из-под огня. Вилли чертыхнулся, второй гунн завис у него на хвосте, пытаясь, если не достать, то заставить отказаться от погони. Справа сверху коршуном спикировал биплан Дугласа, выпуская свинцовые когти, и преследователь развернулся, вступая в бой с капитаном. Вилли довольно хмыкнул, Эсифайф рванулся вверх, догоняя уходящий к высоким облакам Альбатрос.
Противник Вилли попался что надо. Альбатрос и Эсифайф то и дело менялись местами, заходя друг другу в хвост, стремительными виражами уносясь из-под пулеметных очередей, набирая высоту то петлей Нестерова, то полупетлей Иммельмана, прошивая легкие облака, падали вниз в пике, снова и снова пытаясь достать
Порывистый ветер уносил их к северу от основного сражения, налетая короткими шквалами, но Вилли видел только синий фюзеляж и красные крылья Альбатроса, пытаясь поймать в прицел на выходе из петли, из разворота, из пике, с виража, с бочки, из мертвой зоны, со стороны солнца. Безрезультатно. Он потерял счет времени, а бипланы все кружили и кружили, и пулеметы вели разговор на равных.
Вилли рванулся вниз, едва развернув биплан из верхней полубочки Иммельмана, проскочил под Альбатросом, нажимая гашетку глядящего вверх Льюиса. Пулемет молчал. Вилли потянулся к ящику с патронами, и только сейчас сообразил, что четвертый диск он уже расстрелял. И Виккерс уже сожрал последнюю ленту.
Немец, конечно, успел воспользоваться его секундным замешательством, и уже заходил сбоку, целя Эсифайф в бак. Вилли бросило в жар, и он рванул ручку, уводя биплан в опасно-крутой вираж. Мотор захлебнулся. Бензин тоже был на нуле.
— Стреляй уже, сукин сын!
Но Альбатрос пронесся мимо, развернулся и подлетел справа, поравнявшись с Эсифайф. Немец похлопал рукой, затянутой в кожаную крагу, по спаренным Шпандау и почти виновато пожал плечами. Вилли кивнул. Под крыльями проплывал зеленый весенний луг, где-то вдалеке за рощей крошечным кубиком виднелась одинокая ферма. У него не было ни малейшего представления о том, куда их занесло. Но, по какую бы сторону линии фронта он не залетел, биплан надо было сажать срочно, а с последствиями разбираться потом.
Вилли попытался уйти подальше, но Альбатрос не отставал, и бипланы приземлились почти одновременно, всего в каких-нибудь трехсот футах. Вилли выскочил из кокпита, чуть не на лету выхватывая из кобуры револьвер. Там патроны еще оставались.
Немец направился к нему, опустив руки ладонями вперед. Не сдаваясь, но в знак мирных намерений.
— По-моему, мы оба влипли, — заявил он еще издалека, остановившись на относительно безопасном расстоянии, — ты знаешь, где мы?
Английский у него, несмотря на заметный гортанный акцент, был безупречный. Вилли покачал головой.
— Ну, и смысл в меня стрелять? — хмыкнул мрачный гунн, снимая летный шлем.
Его белокурые волосы прилипли к высокому лбу, но в серых глазах лучились смешинки. Вилли убрал револьвер в кобуру и, махнув рукой, уселся на траву рядом с аэропланом. Он, все-таки, чертовски устал.
Немец подошел и опустился рядом. Вилли вытащил из кармана плаща плитку шоколада, разломил пополам, протянул бошу.
— Есть хочешь?
— Как волк, — кивнул немец, вгрызаясь крепкими белыми зубами в еще твердый от небесного холода черный шоколад, — спасибо. Кстати, я — Вернер.
— Вильям, — представился Вилли, и как-то некстати добавил, — очень приятно.
— А я думал, ты со мной знакомиться не захочешь, раз нас друг другу не представили, — неожиданно расхохотался Вернер.
— Я и не хотел, — подмигнул Вилли, — но выбора не было.
Некоторое время они сидели молча. Вилли ужасно не хотелось показывать немцу карту, но разобраться, где они очутились, было необходимо. Впрочем, принимать неприятное решение ему так и не пришлось, карту достал Вернер. Но ни один из них в горячке боя не запомнил приметных ориентиров, так что пользы от этого жеста доброй воли не оказалось.