Эскизы на фоне миражей. Писательские размышления об известном, малоизвестном и совсем неизвестном
Шрифт:
Наконец, вижу, как двух исполинов, полуразбитых, со срезанными мачтами, словно боевых слонов с вырванными бивнями, волокут добивать на заморскую «скотобойню»… Проданные за гроши индийским купцам авианосцы тянут сквозь залив на стальных тросах вдоль мрачных сопок. Боевые корабли – беспомощные, жалкие до горьких слёз, которые и удержать не могут экипажи, силой преступных приказов согнанные на берег…
Однажды наступила очередь и «Адмирала Исакова». Как принято, его тоже предварительно растерзали, а потом на аркане поволокли через параллели и меридианы в далёкую страну, чтобы расплавить «на иголки» в чужеземных
Говорят, сталемагнат из списка «Форбс» волосья рвал в смоляной бороде, вытирая сопли эксклюзивной чалмой. Ещё бы, как корова языком слизала миллионы баксов. Есть от какого горя слёзы лить! И это только стоимость разрушенного металла.
Мы тогда много чего нужного и дорогого превратили в железный лом. А вот «Адмирал Исаков» предпочёл гибель позору, можно сказать, единственный из всех «пленённых»…
После ранения Иван Степанович на фронт не вернулся, но из флота не ушёл. Сталин оценил мученический подвиг, и несмотря на стопроцентную инвалидность, к удивлению многих, подписав приказ, в кадрах армии оставил. Отвечая на недоумение, тогда и подчеркнул:
– Без ноги, но зато с головой!
Ему это виделось как обстоятельство крайне важное и необходимое для послевоенного развития военно-морских сил. Исаков, в отличие от большинства строевиков, подчас храбрых и исполнительных, но закостеневших в уставных догмах, являлся не просто многоопытным практиком, но и талантливым теоретиком, знатоком применения флота в современных войнах. Флота, способного покинуть замкнутость внутренних морей и, вопреки привычному, выйти на просторы Мирового океана.
Он долечивается в Сочи, но не на госпитальной койке, а в служебном кабинете, который ему определили при армейском санатории имени Фабрициуса, где до глубоких сумерек горит лампа – адмирал трудится над рукописями научных монографий, в частности, об участии флота в Великой Отечественной войне. Более того, утверждается в научной сфере – становится членом-корреспондентом Академии наук СССР. При выборах достойного этого звания, собрание академиков, в отличие от случаев, когда в их сообщество стремились прорваться люди из малонаучных кругов (партийные чиновники и иже с ними), проголосовали за Исакова единогласно, а главное – единодушно.
И было за что! Иван Степанович успешно руководил работами по созданию «Морского атласа», без которого сегодня не обходится ни один мореход, за что получил Сталинскую премию первой степени. Казалось бы, приоритеты определились – его исследования по военно-морскому оперативному искусству и прогнозированию будущего флота признаются как крупный вклад в советскую военную доктрину. Особенно по части создания надёжного оборонительного щита и влияния сильного океанского флота на мировые процессы, прежде всего, политические.
Было признано, что разработки Исакова в этой области следует рассматривать как стратегически важное прогнозирование, крайне необходимое для обороны страны. Никто и не сомневался, что так пойдёт и дальше – научная среда, симпозиумы, конференции, дискуссии, где «седина в бороду» только подчёркивает уважительность общества к «бессмертным» (так во Франции
Сталин, чтобы снять сомнения о будущем Исакова, за год до окончания войны последовательно награждает его двумя орденами Ушакова I степени и присваивает высшее в ту пору звание адмирала флота. Это когда на погонах одна, но самая большая звезда. Более того, по завершении боевых действий назначает начальником Главного штаба ВМФ, а затем и заместителем Главнокомандующего военно-морским флотом страны.
В ту пору должность главкома исполнял Николай Герасимович Кузнецов, личность почти легендарная, но, в отличие от Исакова, испытавшая на себе всю силу давления – сперва Сталина, а потом (ещё в большей степени) Хрущёва. Говорят, в обоих случаях не без участия Георгия Константиновича Жукова, который почему-то Кузнецова недолюбливал, а к флоту, по общему мнению, относился (как бы это помягче сказать) не очень справедливо…
Это особенно важно подчеркнуть, поскольку через пару лет после смерти «вождя народов» Никита Сергеевич, словно в укор сталинским маршалам, вводит новое звание – адмирал флота Советского Союза. Это когда на погонах рядом с самой большой звездой стал размещаться рельефный Государственный герб, а на шее избранника – бриллиантовая звезда.
В тот же день это звание присвоено Николаю Кузнецову, главнокомандующему ВМФ, и… находящемуся в отставке Ивану Исакову. Не скрою, сие действие вызвало в военно-морской среде некое недоумение – как ни крути, но всё же инвалид, да и в возрасте. К тому времени Исакову уже перевалило хорошо за шестьдесят…
Но через год события раскрутились так, что Кузнецов вообще был разжалован (причём во второй раз), понижен до вице-адмирала и изгнан из армии с убийственной формулировкой: «Без права дальнейшей работы на флоте». Это произошло в феврале 1956 года и было обусловлено трагической гибелью в севастопольской бухте крупнейшего советского линкора «Новороссийск».
Интересующихся этой историей я отсылаю к своей книге «Стрельба на поражение», где описал её достаточно подробно, уже тогда утверждая, что гибель «Новороссийска» (бывшего «Юлия Цезаря», флагмана итальянского флота, заполучённого нами после войны как трофей) – дело рук подводных диверсантов известного такими проделками князя Валерио Боргези, ещё при капитуляции Италии поклявшегося на распятии, что «Чезаре» никогда не будет плавать под чужим флагом (недавно это подтвердил последний из живых участников операции).
Разъярённый Хрущёв обвинил тогда командование ВМФ во всех смертных грехах. Ещё бы! Исполинский корабль перевернулся рядом с причальной стенкой, погубив более шестисот моряков, главным образом – молодых матросов, только-только призванных на службу. Действия командиров действительно были бестолковы, особенно командующего Черноморским флотом вице-адмирала Пархоменко. Но при чём тут Кузнецов, который в то время вообще находился в отпуске по болезни?
Тем не менее, Николай Герасимович, по общему мнению, выдающийся флотоводец и вполне приличный человек, в расцвете сил и лет со скандалом на уровне Политбюро отправлен в отставку, и звание его высокое ему вернули лишь при Горбачёве, когда он уже давно покоился на Новодевичьем кладбище.