Эскулап Лопатов вне закона

Лекомцев Александр

Между делом профессор кормил хлебом косулю, которая вышла к речке на голоса людей.

Попробовал и Мурашов сделать то же самое, но животное шарахнулось от него в сторону.

– Неужели массовое производство вашей панацеи настолько сложное, – сказал он, – что не принесёт им выгоды, не даст навара?

– Никакой материальной выгоды! – ребром ладони правой пуки Лопатов разрезал воздух – Пусть губу не раскатывают вместе со своим президентом-вором и проходимцем! Тут для них полный… облом!

–

Почему?

– Сейчас популярно объясню.

– Слишком сложный рецепт у вашей панацеи, особого лекарства гуманистов и филантропов?

– Наверное, так и есть. Лекарство гуманистов и филантропов. Но химический состав этой жидкости довольно не сложный. До смешного прост. Зная, что и с чем следует смешивать, любая малограмотная старушка запросто сможет приготовить животворящую жидкость, образно сказать, в военно-полевых условиях, проще сказать, у себя дома.

– Получается, что это широкий и уверенный шаг к счастью и процветанию человеческих масс всей Земли доступен для каждого человека?

– Так и получается. Но палка о двух концах. Но проконтролировать процесс массового и стихийного производства целительной жидкости совершенно не возможно.

– У меня душа поёт товарищ профессор, уважаемый учитель! Даже самые зверские режимы разных стран не смогут при таком раскладе вогнать людей в абсолютное рабство. Ищейки всякого рода и вида не только свои зубы, но и вставные челюсти обломают!

Лопатов показал в сторону запада дулю.

Сельский врач Мурашов поступил точно так же.

– Обольщаться не стоит, – пояснил Лопатов. – Впереди нас ожидает борьба. Кстати, она уже началась, Филипп. Самозваные правители, компрадоры, бандиты и чиновники наивно и неумело выдают себя за демократов и либералов. Иногда это у них получается, но… слабо.

– Такого безобразия в параллельной России ещё никогда не наблюдалось, – согласился со старшим товарищем Мурашов. – Это абсолютно верно.

– У жуликов и барыг началось не великое счастье, а полный облом. Ведь скоро буквально каждый человек на нашей планете будет обладателем солидного запаса этого славного медицинского средства. Активных и стихийных самолеченцев обложить и налогами будет просто невозможно. Не получится.

– Верно. Попробуй тут, найти эту самую иголку в стогу сена!

– Почти невозможно.

– Но буржуи и лакеи зажравшихся двуногих скотов будут мешать людям жить по-человечески.

– Я уже на своей шкуре сполна ощутил их царапанье. Мерзкая компашка!

Профессор Лопатов разделся и решительно вошёл в холодную воду. Окунулся.

Немного подумав, Мурашов поступил точно так же. Вошёл в студёную речку. Его трясло от жуткого холода, но он терпел. Но вскоре выскочил из воды и начинал торопливо одеваться.

В одном из подмосковных районов шикарных и многоэтажных

особняков. рядом с высокими воротами остановилась крутая иномарка. Из неё в сопровождении двух крепких вооружённых телохранителей, одетых в чёрные костюмы и при галстуках, вышел важный господин. Он, примерно, в такой же одежде, как и они, но с кейсом в правой руке. Лет тридцати пяти от роду.

Это очень уважаемый господин в определённых кругах двуногих существ, которые наивно и самоуверенно считают себя элитой. Кроме того, он ещё и депутат высокого ранга самой главной думы страны, в прошлом, да и в настоящем. Одновременно он – известный следователь по особо важным делам, генерал-полковник МВД Валерий Трофимович Буньков.

Перед ним охранники открыли ворота, и он важно в сопровождении телохранителей вошёл в свои частные владения. На ступенях четырёхэтажного дворца с мраморными колоннами его встречала охрана особняка.

Взбодрённые холодной водой, уже в одежде, Лопатов и Мурашов продолжали свою беседу. Развели небольшой костёр. Назрела острая необходимость согреться..

– Кого же мы, студенты, тогда хоронили, – задал профессору вопрос ребром сельский врач Мурашов, – больше десяти лет тому, Игнат Аркадьевич?

– Тогда, в закрытом гробу, – Лрпатов подкинул несколько сухих веток в костёр. – вы хоронили мою обгоревшую левую руку. Всё предельно просто. Старую кисть я сам себе отпилил ножовкой, под наркозом. Нормально. Получилось быстро и хорошо.

– Разве такое возможно?

– Возможно. Ты же видел, как у заядлого грибника выросла нога.

– Точно, видел. Но до сих пор до конца не верю в то, что такое возможно.

– Потом я поджёг свой загородный домик. Пиджак с документами заранее повесил подальше от пожара, на забор.

– Ну и что?

– Ну и всё. То, что они нашли, то и похоронили. Я уже тогда изобрёл живительные капли. При этом имел глупость десятка полтора людей излечить от тяжёлых недугов. За мной началась слежка. Я вовремя понял, что скоро настанут мне полные кранты.

– И вы больше десяти лет живёте, как партизан? – Мурашов большой палкой переворачивал в костре горящие ветки. – Без элементарных удобств и неизвестно, где. При этом ещё и помогаете людям. Кошмар! Перебирайтесь к нам, в Синие Быки.

– Меня и в вашем доме найдут. От этих ищеек нигде не скроешься. Но я умудряюсь инкогнито ездить во Владивосток. Нелегально помогаю людям. Немного зарабатываю. Это в данной ситуации необходимо. В конце концов, я выполняю свой долг. Такие вот непростые дела, Филипп.

– Где же вы живёте? Где обитаете? Неужели только в дупле?

– В целях конспирации, в основном, в нём. Но недалеко есть заброшенный посёлок Сиговка.

– Есть, я знаю. Таких сейчас в стране тысячи или даже десятки тысяч.