«Если», 1996 № 04
Шрифт:
— Хватит ходить вокруг да около. Ты что, не можешь сказать прямо?
— Двести тысяч марок золотом. Столь крупная сумма могла пробудить сострадание даже в сердце гоблина. Может быть, бандиты решили, что им нет необходимости проверять карманы жертвы?
Дьявол, а ведь он прав. Главная трудность, похоже, в том, что вопросов мало, а ответов явный избыток.
— Не верю, — заявил я.
— Подумай на досуге. Что могло случиться с золотом?
— Что?
— Насколько тебе известно, домина Даунт передала золото преступникам. По словам Амбер и по мнению других свидетелей, все молодые люди страстно
— Чтоб тебе пусто было, — произнес я в сердцах и получил в ответ нечто вроде мысленного фырканья.
— Приходи утром, Гаррет. Я поделюсь с тобой своими мыслями.
Я направился было к двери, но тут мой взгляд упал на тело Амиранды.
— А с этим что делать?
— Оставь ее здесь. Мы побеседуем.
— В смысле? Ты что, записался в некроманты? Давай выкладывай.
— Гаррет, ты не понимаешь образных выражений. Ступай отсюда. Мое терпение отнюдь не безгранично.
Я отправился в гостиную и принялся медленно, но верно напиваться. Старина Дин, исполняя поручение Покойника, бдительно следил за моими действиями и, когда настало время, отвел меня в постель. Разрази его гром, этого Покойника! И зачем ему понадобилось все усложнять?
22
Старина Дин знал, как надо меня будить — заставил проглотить сытный завтрак, а когда ему показалось, что я отлыниваю, принялся греметь посудой. Я выбрал меньшее из зол и снова принялся за еду.
Роскошный завтрак с яблочным соком и конфетами слегка разогнал похмелье. Между прочим, отказывался я потому, что вид и запах пищи с детства вызывали у меня отвращение, и я просто не верю, что еда способна принести хоть какую-то пользу.
Наконец Дин смилостивился и поставил передо мной огромную дымящуюся чашку настоянного на травах чая, подарка Морли Дотса. Этот чай действовал как легкое обезболивающее.
— Его милость ждет, мистер Гаррет. Если хотите, берите чай с собой.
С ума сойти, он разрешает мне что-то вынести из кухни! Я посмотрел на Дина. Он правильно истолковал мой взгляд.
— В той комнате было жутко и с одним мертвецом, а теперь их двое. Я туда больше не хожу, пускай убирается сам.
— Может, они поженятся, — ответил я, выходя в коридор. Прямо скажем, не смешно, но я еще не до конца пришел в себя.
Дин проводил меня мрачным взглядом исподлобья.
Когда я вошел, Покойник засыпал. В принципе ему давно пора было залечь в очередную трехнедельную спячку, однако сейчас он выбрал неудачное время.
— Эй, Скелет, просыпайся. Ты обещал поделиться со мной своими мыслями.
Он не стал отпираться, однако первые фразы я опускаю, поскольку их не выдержит никакая бумага.
— Судя по всему, ты настолько уверен в правильности своей теории насчет Слави Дуралейника, что вознамерился вздремнуть?
— Пока сообщения из Кантарда ее не опровергают.
— Раскалываться не собираешься?
— Еще рано.
— Ладно. А что там с моими заботами?
— Гаррет, ты мог бы во всем разобраться сам. В твоем распоряжении была целая ночь.
— Ночью
— Ты отвык думать самостоятельно и полагаешься только на меня.
— Мы, люди, отъявленные лентяи. Выкладывай, чего ты там надумал.
— Приведи ко мне молодого Карла. Как представляется, он — наиболее уязвимое звено в цепи событий. Если его гложет совесть, я сумею выяснить из-за чего. Он сломается, когда увидит эту несчастную девушку.
— Больше тебе ничего не надо? Значит, ты предлагаешь мне вытащить его из крепости, которую он называет домом, и привести сюда, чтобы ты мог всласть над ним поизмываться?
— Гаррет, у нас разделение обязанностей. Я думаю, а ты бегаешь.
— Ну да! — Сколько сарказма, разрази его гром! Должно быть, со своей теорией дал где-нибудь маху и тщится теперь сделать хорошую мину при плохой игре.
Того и гляди лопнет от важности.
Я вышел в коридор и наткнулся на некий посторонний предмет.
— Дин!
— Да, мистер Гаррет? — отозвался он, выскакивая из кухни.
— Что это такое?
Вообще-то я знал, что это такое. Это был мой приятель Бруно. Он привалился к стене в двух шагах от двери, застыл в неподвижности, так и не опустив ноги. На лице был написан ужас, одна рука судорожно сжимала воздух. Дин повесил на нее свитер и вязаную шапочку, в которой пожаловал к нам утром. Признаться, подобного я от него не ожидал.
— Он пришел вчера, когда вас не было. Я открыл дверь, а он оттолкнул меня и попробовал войти в дом. Но вмешался его милость…
Когда в доме есть логхир, не надо никакой собаки.
— Почему никто не соизволил предупредить меня?
— Вы же были заняты.
— А почему он привалился к стене?
— Я его отодвинул, чтобы не мешал, а то стоит на дороге.
Я поглядел на Бруно.
— Что мне с тобой делать? Может, бросить в реку и посмотреть, как ты плаваешь? Подумаем. Во всяком случае, надо как-то от тебя избавиться, раз и навсегда. — Я повернулся к Дину. — Пожалуй, надо закрывать дверь на цепочку.
— Верно, — согласился Дин. — Ведь его милость может и заснуть.
Поднимаясь на Холм, я думал вовсе не о Бруно. Меня заботило другое. Как мне добраться до Младшего, не говоря уж о том, чтобы вытащить его из дворца? Учитывая, как ко мне там относятся, шансы практически нулевые.
Как ни странно, никто не пытался меня остановить. Я трижды прошелся под дворцовыми окнами, надеясь, что в одно из них выглянет Амбер, которая впустит Гаррета внутрь до того, как на него накинутся Ини, Мини, Майни и Мо и ему придется продемонстрировать Холму свои сверкающие пятки. Но она не выглянула. Ничего не попишешь, пришлось уйти.
Я выбрал кружной путь — из тех соображений, что, если разогнать кровь по жилам, рано или поздно меня должна посетить какая-нибудь мысль.
Прогулял я часа три. К исходу третьего часа у меня возникла идея отправить Младшему письмо, в котором бы говорилось, что я знаю, где золото, и предлагаю побеседовать. К сожалению, на это уйдет слишком много времени. Пару дней он наверняка протянет. Или попросту не сумеет удрать. Или же письмо попадет не по адресу, что грозит малоприятными последствиями. А тело Амиранды, между прочим, скоро начнет разлагаться.