«Если», 2003 № 09
Шрифт:
Третьим стали активантами. В их числе оказался и проницательный математик.
Вот он-то — его фамилия, Тикканен, многое скажет знающим людям — создал общую теорию этого катаклизма и предрек основные сценарии дестабилизации активантов.
Так кто такой активант? Мои предки сказали бы: ифрит. Наши биотехнологи выражаются научно: линейно стабилизированный Квант Аль-Фараби на основании человеческой матрицы.
Активант — это нечто, похожее на человека. Проходящее сквозь стены. Перемещающееся со скоростью урагана. Ведущее себя,
В «горячем» режиме активант находится от пятнадцати до двухсот часов. Он может выполнять задачи, которые не по силам ни человеку, ни большинству машин. После чего он либо возвращается в нормальное линейное состояние и продолжает жить как обычный человек, либо… переходит в следующую фазовую форму и полностью исчезает в пространстве Аль-Фараби.
Следует подчеркнуть, что когда Тикканен и другие уцелевшие после катаклизма ученые и сотрудники полигона вернулись в наш мир, они находились именно в «горячем» режиме.
В течение нескольких суток после катастрофы в Исландии происходили невероятные вещи, о каких там и не слыхали со времен сказителя Снорри Стурлуссона.
В Рейкьявике кий бар «У Греттира» заявился детина в полувоенной форме. Он без устали повторял фразу «внутри все горит» и глушил минеральную воду бутылка за бутылкой. С виду он выглядел вполне нормально, не дымился и серой не вонял. Но кельнер, прикоснувшийся к протянутой водохлебом расчетной карточке, забился в конвульсиях и упал замертво, будто пораженный высоковольтным разрядом.
Детина в форме — рядовой охранник исследовательского центра Курт Ешоннек. Больше с ним в «горячем» режиме не случилось ровным счетом ничего примечательного. Вскоре он вернулся к линейному существованию. Непредумышленное убийство кельнера было расценено как несчастный случай, а Ешоннек продолжал работу в прежнем, но уже непомерно разросшемся исследовательском центре. Правда, не охранником, а подопытным кроликом.
Туристы, гуляющие по гейзерному полю в окрестностях Геклы, видели двух смуглых девушек в сияющих белых скафандрах, которые, смеясь, плескались в крутом кипятке посреди клубов сероводорода. Шлемов на девушках не было. Вода дымилась на их коротких волосах и белых шеях.
Девушки эти — ассистентки Син Во и Наташа Янг — после возвращения в «холодный» режим порвали со своими женихами и зарегистрировали однополый брак. Они прожили счастливо четыре месяца и умерли в одной постели в один день. Причина смерти — внезапное и полное обезвоживание организма — пополнила копилку необъяснимых загадок природы.
По древним лавовым полям блуждал зловещий серый силуэт в окружении синих огней. На следующий день широкий язык лавы пробудился от миллионолетнего сна, и огненная змея понеслась по сирым равнинам. Некоторые ракурсы на кадрах видеосъемки не оставляют сомнений, что наплывы на выпуклой бульбе из раскаленного теста, служившей лавовому потоку «головой», оконтуривают
Огнедышащая змея прочертила черный и прямой, как стрела, след в зеленых пастбищах. Сожгла двух прохожих на приморской дороге. Низринулась в море.
Филип Метаксис пополнил списки пропавших без вести.
Были и десятки других инцидентов: комичных, абсурдных, страшных.
Стоит ли говорить, что все приличные люди после этого предложили закрыть тему «стрельбовая телепортация» навсегда? И что наши бонапарты, наоборот, были готовы превратить весь Марс в полигон для дальнейших изысканий?
Победили, конечно же, бонапарты.
Прошли годы. Телепортеры созданы не были. Число жертв умножилось. Но побочные эффекты все-таки удалось с горем пополам приручить. И создать самый сложный в земной истории биотехнологический рецепт.
Этот рецепт позволял перестроить организм добровольца нейтрон за нейтроном, атом за атомом. Законсервировать ифрита внутри человека. И при помощи кольца-катализатора выпустить ифрита наружу.
Добившись пятнадцать лет назад назначения в военную разведку, я почти сразу согласился стать активантом. Почему?
Я тогда думал, это несовременно: будучи гражданином империи под названием Сверхчеловечество, чувствовать себя обычным, заурядным человечком.
Ресту-Влайя, обойдя меня, завершила осмотр.
А я завершил свой. Кольцо было при ней! Оказывается, она выломала из него предохранительную мембрану и невесть зачем увенчала им острое навершие своего боевого топора.
— Разведи руки в стороны, — сказала Ресту-Влайя. — Не так. Чуть опусти… Еще чуть… Не поворачивайся…
— Что ты задумала?
— Я понесу тебя. Но для этого мне нужно приделать к тебе две… как сказать… ручки?
— Может, проще будет нам обоим отдохнуть? А потом пойдем дальше?
— Нет, еще не время для отдыха… Не опускай руки!
Не прекращая говорить, Ресту-Влайя шелестела у меня за спиной своей походной амуницией.
— Ты спишь вообще когда-нибудь?
Задавая этот вопрос, я обнаружил, что по моей груди ползет лента из серебристого материала шириной примерно в ладонь. Она двигалась самостоятельно и притом вполне целенаправленно. Ресту-Влайя привязывала ко мне обещанные «ручки», управляя своей чудо-лентой непонятным образом.
Каким именно? Я слишком много видел техночудес, чтобы задумываться еще и над этим.
— Сплю. Именно поэтому нам надо спешить. Я не хочу отдыхать под открытым небом.
— И где ты намерена отдохнуть?
— Ты сказал, что все владетели пространства на Утесе обречены. Я обиделась на тебя. Не буду говорить.
Как выражался бы я на ее месте? «Ты, коварный инопланетный захватчик, хотел, чтобы я изменил своей присяге! Вот я тебе устрою, когда до своих доберемся!» И все прочее, что подобает полковнику Бюро-9.