«Если», 2004 № 04
Шрифт:
Сериалы дают не столь уж большой объем продаж — относительно суммы всей фантастики, пребывающей на книжном рынке. Но они представляют собой привычную деталь рыночного ландшафта. И, думается, будут оставаться таковой в ближней, средней и дальней перспективе. Пипл хавает? А от гастритов не умирают… Просто притупляется рвотный рефлекс и появляется нездоровая сонливость.
Экспертиза темы
Как вы знаете, в этой рубрике выступают писатели-фантасты. Однако на этот раз мы предложили роль экспертов нашим читателям, участникам Форума журнала «Если»
Если посмотреть на историю вопроса, то можно увидеть, что «сериалы» (которые зачастую смешиваются с циклами, а порой и неотличимы от них) существуют в литературе любого народа (этноса). Наши былинные богатыри являются типичными сериальными героями (Илья Муромец с его тремя поездками и прочими сюжетами, перешедшими потом в сказки — ну чем не сэр Макс?). Миф тяготеет к циклизации, порой впадая в сериальность. А потом миф приходит в литературу.
Рабле — типичный сериальщик. Чосер с Боккаччо недалеко ушли. А уж ближе к XX веку — «Человеческая комедия», «Ругон-Маккары», «Сага о Форсайтах», «Люди доброй воли»!
Марсианский сериал Берроуза с огромным количеством однотипных романов чуть ли не рождает (наряду с Конаном-варваром Говарда и его благодарных последователей) современную массовую фантастическую литературу. Упомянем еще Лавкрафта и Кэйбелла, как стоявших у истоков фэнтези — литературы куда как более склонной к сериальности, нежели НФ. И это вполне объяснимо. Фэнтези (качественная, во всяком случае) всегда стремится к миростроительству, созданию новой реальности, максимально достоверной, так сказать «весомой-грубой-зримой». Поэтому авторы этого типа литературы и вынуждены создавать оригинальный фольклор, прорабатывать историю мира «ab ovo» и т. п. Понятно, что такого рода работу крайне трудно уместить на трехстах-четырехстах страницах. Отсюда и возникают те самые знаменитые сериалы, которые сами приходят в голову: истории о Земноморье, Средиземье, Амбере…
Вот тут-то и можно глубоко и по-философски задуматься: а зачем авторы ставят перед собой подобного рода цель? Ответов, естественно, несколько. С одной стороны, «исходное» общество уже досконально описано (хотя бы тем же Бальзаком, пусть, по мнению Белинского, и неудачно). Это раз. Прошел уже, успешно свалившись в могилу, по миру модернизм, который, как известно, это самое «общество» объявил суммой индивидуальных представлений, доказал невозможность его объективного познания (хаос и случай, господа!), да и похоронить его активно постарался. Это «два-три-четыре-пять». Теперь выходит погулять зайчик, то есть фэнтези. Нет общества как такового — и не надо. Познать мир невозможно? И Бог с ним! Примем из ослабевшей длани модернизма меч под названием «миф» — и начнем творить свою реальность с помощью его законов. Ведь фэнтези в процессе своего становления сначала опирается на мифы традиционные (трансформируя их в большей или меньшей степени) и лишь потом создает, так сказать, авторские.
Вот, на наш взгляд, причины сериальности в фэнтези. И естественно, что жанр, появившись на русской почве, воспользовался уже проверенными рецептами (забудем
Но «меньше» не означает «лучше». Это просто «на вкус и цвет». Так порой трудно расстаться с тем же сэром Максом — и так порой хочется додумать реалии мира «Рубежа».
Интереснее вопрос: чем сериал как форма привлекает писателя?
Первый мотив сериальщика — тот, о котором говорил уважаемый пан Анджей Сапковский. Лень. Лениво писателю придумывать новое. Примем это мнение в качестве экспертного.
Второй мотив гораздо ближе к самому источнику писательской работы. Собственно, вопрос может быть перевернут: а почему не все писатели создают сериалы? Ведь давно замечено, что многие из тех, кто создает исключительно «штучные» произведения, тем не менее воспроизводят одни и те же характеры, ситуации, отношения.
Источник фантазии — дело темное, однако факт остается фактом: большинство писателей в своих фантазиях, выливающихся на бумагу, остаются в рамках определенного круга, более или менее широкого — в зависимости от таланта автора. Так вот, сериал — идеальное воплощение такого круга: фантазирование, позволяющее оставаться «при своем» и в то же время не переходящее в навязчивость.
Наконец, читатель. Парадоксальным образом он совмещает в себе позицию издателя и писателя: с одной стороны, он вкладывает в текст свои деньги, с другой — свое воображение.
Читатель готов отдавать свои деньги за известный ему продукт.
Читатель готов отдавать свое воображение во власть того, кто им уже завладел.
Читатель склонен оставаться в пределах того круга фантазий, который ему знаком и близок. С уже отмеченными различиями в восприятии «того же самого».
Возможно, привлекательность сериалов в том, что в них, родимых, как в жизни. Есть не только «подвиг» оного героя, но и «до, во время и после». Может, это наличие перспективы нас и утешает.
Сериал — синоним стабильности.
Именно сериалы дарят нам оба ингредиента в одном флаконе — приключение с героями книг (при этом сами мы остаемся на диване) и стабильность, свойственную сериалам (если персонаж дошел до края карты, есть гарантия, что в следующем году мы снова купим продолжение, а значит, и наступивший год будет таким же приятным, как и прошедший).
Не зря мудрые китайцы придумали проклятие: чтоб тебе жить во время перемен.
НФ-сериалы подрывают «научную» составляющую фантастики, превращая ее исключительно в развлечение с научно-фантастическим антуражем. Не более. Этим дискредитируется сам жанр научной фантастики, вследствие чего «серьезная» литература, в том числе выдающиеся писатели и критики, старается ее обходить.
Бесспорно, сериал издавать выгодно. По ряду причин.
Во-первых, читательский глаз выхватывает из общей массы книг три основных варианта книжной обложки: со знакомой фамилией, со знакомым названием, со знакомым дизайном.