«Если», 2005 № 01
Шрифт:
— Николай Викторович, я слышал, что где-то здесь находится место, называемое Долиной, это так?
— Так, — кивнул мэр.
— Долина осталась со времен Сверхновой?
— Со времен Сверхновой, — повторил Богомолов.
— Вы там бывали, конечно?
Зачем он сказал «конечно»? Надо следить за своей речью. Что значит «конечно»? В сознании сразу возникает развилка…
— Вы там бывали? — поправился Питер и добавил для полной ясности: — Лично вы.
— Нет, — ответил мэр.
— А жители славного города Баимова?
— Нет, — твердо сказал Богомолов.
— Вы
— Нет.
— Не знаете или не хотите?
Опять прокол. Нельзя ставить вопрос таким образом. Сейчас старик впадет в ступор, и попробуй потом вести с ним какие бы то ни было переговоры.
— Кто-нибудь может показать нам дорогу в Долину?
Старик помолчал, сосредоточенно о чем-то думая, но сила последнего по времени вопроса оказалась, конечно, больше силы вопроса, заданного ранее, и ответ последовал однозначный:
— Да.
Питер облегченно вздохнул. Если бы мэр сказал «нет», пришлось бы искать самому.
Нужно было хорошо подумать, прежде чем задать следующий вопрос. С другой стороны, спрашивать следовало быстро, пока в голове мэра не щелкнула какая-нибудь приличествующая случаю инструкция. За долгие годы с помощью всемогущего жребия наверняка были выработаны целеполагающие указания.
— Олег может показать нам дорогу?
— Нет.
«Что же, — подумал Питер, — перебирать по именам всех неизвестных жителей города?»
— Может эту дорогу показать женщина? — неожиданно спросила Инга, и Питер с досадой обернулся, чтобы попросить ее помолчать, но вопрос, похоже, оказался безальтернативным, и мэр ответил, не раздумывая:
— Нет.
— Мужчина? — спросила Инга. Вопрос был лишним, но, во всяком случае, тоже безальтернативным, и потому Питер даже вздрогнул, когда Богомолов ответил:
— Нет.
Инга удивленно посмотрела на Питера, он ответил ей таким же удивленным взглядом и пожал плечами, не зная, что теперь спрашивать. Инга едва заметно улыбнулась — видимо, ей было приятно смущение Питера: хотя бы на некоторое время она оказалась впереди. И вопрос она задала логичный, Питер досадливо поморщился оттого, что не подумал о такой элементарной возможности.
— Может показать дорогу собака? — спросила Инга.
— Да, — тотчас ответил мэр и почему-то облегченно вздохнул, будто в глубине сознания терпеливо дожидался именно этого вопроса и теперь, ответив и освободившись от надоевшего ожидания, мог жить спокойно и даже не обращать внимания на пришельцев.
Что он и сделал — не без помощи жребия, впрочем, поскольку, сказав «да», Богомолов вытянул из нагрудного кармана золотистый диск и, подбросив его на ладони, прихлопнул привычным движением, посмотрел, кивнул сам себе, спрятал монету в карман, аккуратно застегнул пуговицу, повернулся и, не бросив больше на гостей ни одного взгляда, вышел из комнаты. Дверь за собой мэр закрыл очень тихо.
— Если у них тут много собак, — тихо сказал Питер, — то мы замучаемся, спрашивая, какая из них покажет путь в Долину.
— А если каждая может показать? — предположила Инга. — Или, допустим, у них всего одна собака.
— Вряд ли, — засомневался
— Олег, — сказала девушка, обворожительно улыбнувшись («Мне она так не улыбалась», — ревниво подумал Питер), — у вас в городе всего одна собака, верно?
«Неправильно, — заволновался Питер. — Так нельзя спрашивать. Если собак несколько, этот малый впадет в ступор, потом из него ни слова не вытянешь…»
— Одна собака, — повторил Олег.
— Одна? — переспросила Инга.
— Одна.
— Ты слышал, что сказал господин Богомолов?
— Конечно, — с обидой в голосе ответил Олег. Он глухой, что ли?
— Подожди, — зашептал Питер на ухо девушке. — Пожалуйста, не торопись. Сейчас нужно спрашивать очень аккуратно. Если попросить, чтобы он привел собаку, это может не сработать, потому что мы не знаем, какие у него на этот счет инструкции. Если попросить, чтобы он нас отвел, это может вступить в конфликт с приказом, полученным, когда нас привели в город. Нужно подумать…
— Милый Олег, — сказала Инга («Меня она ни разу не назвала милым!» — подумал Питер), — ты станешь в меня стрелять, если я выйду отсюда?
— Инга! — не удержался Питер. — Что ты…
— Нет, — рассеянно отозвался Олег, думая о чем-то своем.
— Ну и славно, — сказала Инга и пошла к двери. Олега она все-таки обошла стороной и сделала знак Питеру, чтобы он следовал за ней. Питер двинулся, не понимая, почему подчинился этой девчонке.
Проходя мимо Олега, Питер подумал: если забрать ружье, неужели он не станет сопротивляться, он сторож, в конце концов, или просто символ и останется символом человека с оружием до тех пор, пока кто-нибудь не бросит жребий и не примет решения, освобождающего его от обязанностей часового или, наоборот, заставляющего навести ружье на явившихся в город врагов и выстрелить.
Олег смотрел в одну точку — похоже, в его мозгу действительно столкнулись две противоположные программы, и не мог он с ними ничего поделать, даже жребий бросить не мог, поскольку в данном конкретном случае решение должен был принять не он, ему следовало лишь подчиниться, а человек, который мог приказать, почему-то ушел, ничего по поводу гостей не сказав.
— Ну, — требовательно сказала Инга, обернувшись, — что ты стоишь, как столб? Тебе господин Богомолов ясно сказал: покажи, где мы можем взять собаку. Ружье наперевес — и пошли!
На лице Олега появилось плачущее выражение, борьба, которая в нем сейчас происходила, не могла закончиться ни победой, ни поражением, она могла продолжаться бесконечно, может, до самой смерти, если не придет кто-то, имеющий право, и не прикажет. Или даст в руки монетку, и можно будет бросить жребий, чтобы знать, как поступить в этой не предусмотренной никакими инструкциями ситуации.
— Пошли! — повторила Инга, и Питер поразился твердости ее голоса. Девушка командовала так, будто умела делать это с самого детства. Может, так оно и было, он не знал, как жила Инга до его появления, понимал лишь, что она была изгоем, таким же, как он, иначе между ними не пробежала бы искра, Инга не пошла бы за ним, и все было бы сегодня иначе.