«Если», 2008 № 11
Шрифт:
В счет идут только события. А в промежутках между ними Лёня как бы и не существует.
Спрашивается, кто из нас двоих бот: я или она?
В итоге я до такой степени взбеленился, что даже пренебрег собственным бракосочетанием, умышленно воплотив в жизнь старую поговорку «Без меня меня женили». Я чувствовал, как на палец мне навинчивают обручальное кольцо, вслепую целовался с новобрачной, а сам тем временем с особо извращенным удовольствием смотрел старый, еще черно-белый «Развод по-итальянски».
Конечно, я мог бы в знак протеста отколоть что-либо и в первую брачную ночь, скажем, придать Герде внешность
Хорошо хоть обошлись без пышных церемоний. Венчание и свадебное турне решили отложить до лучших времен.
Забавно, однако с тех пор, как жулик в белом халате научил меня задавать непрозрачный фон, я стал меньше курить. Нет, конечно, обозначить пепельницу кружком или даже сделать ее видимой труда бы не составило, а уж фильтром мимо губ тем более не промахнешься, но мне, как выяснилось, необходимо созерцать выдыхаемый мною дым. А без этого курево не в кайф.
Зато к дурным привычкам прибавилась еще одна. Ее можно было бы назвать нарциссизмом, касайся она лично меня. Но она касается бота. Как я уже упоминал, аудио- и видеозаписи хранятся в памяти трое суток, потом стираются. Так вот, их, оказывается, можно сбрасывать на диск, на флэшку, на какой-либо иной носитель информации. Чем я в последнее время и занимаюсь.
А в свободное время просматриваю. Не целиком, конечно. Целиком — это жизни не хватит. Приемы примерно те же, что при прогоне видеофильма: можно перескочить вперед, назад, увеличить или уменьшить скорость, наконец просто остановить особо прекрасное мгновенье для более пристального изучения его.
Клянусь, ни одно кино не захватывало меня до такой степени.
Поначалу интересы мои были, так сказать, познавательно-эстетические. Лица своего я, само собой, не видел, зато прекрасно видел лицо очередного собеседника, видел, как оно меняется после каждой ботовой фразы. Динамик, по обыкновению, порол откровенную чушь, голос звучал на редкость мерзко. Причина, как мне кажется, проста: программа чисто механически перекладывала надиктованные кем-то изречения на мой тембр.
Наконец я не устоял и велел повесить в своем кабинете зеркало — как раз напротив стола. Появилась возможность не только слышать, но и наблюдать себя, одержимого ботом.
Лучше бы я этого не делал. Угнетающее зрелище. Неподвижная надменная физия, шевелятся одни губы. Ненавидимый мною тип руководителя. Ничтожество, а уж мнит-то о себе, мнит! Властитель судеб. Через губу ведь, гад, не переплюнет.
Так вот, значит, кто вам нужен, ядовито думал я. Вот этот зомби, да? На фиг вам сдался Лёня Сиротин? Что вообще такое Лёня Сиротин — с его юморком, с его ехидцей? С его голосом, с его логикой, с его кровью в жилах наконец! А этот… Слушайте, он даже не мертвец! Мертвецом можно назвать лишь того, кто раньше был живым. А бот не жил ни секунды. Механизмы не живут. Он даже не мыслит!
Что ж, примите свой идеал, господа. Примите и распишитесь.
Народонаселение наше делится на три части: фантазеры, прагматики и я. Во всяком случае, такое у меня впечатление.
Представителей этих трех разрядов легко отличить, сунув испытуемому в зубы микрофон
— Что бы вы сделали в первую очередь, став нашим губернатором?
Фантазер честно начнет перечислять, что бы он сделал в первую очередь. Прагматик, если позволят обстоятельства, просто пошлет спросившего к едрене фене, поскольку точно знает, что губернатором его не назначат ни при каком раскладе, и нечего зря трепать языки.
Мне близка позиция прагматиков. Беда, однако, в том, что справедливо послав журналиста в нужном направлении, они тут же выбрасывают дурацкий вопрос из головы и возвращаются к насущным делам.
В то время как тут есть над чем подумать.
Ибо только дурацкие вопросы порождают интересные ответы.
Предположим, некий фантазер (мы с прагматиками по причинам отсутствия благородных порывов берем самоотвод) и впрямь решит стать губернатором с целью навести наконец порядок. Или, что еще кошмарнее, восстановить справедливость. Предположим даже, ему удастся достичь вожделенного кресла, скажем, при наличии дьявольского везения, годков этак через пять (срок, конечно, смешной, особенно если начинать с нуля, но все равно предположим).
А теперь представьте: пять лет наш фантазер варился в местной политике. Пять лет! И что от него нынешнего останется, когда он примет губернаторский пост? Что останется от тех возвышенных желаний, о которых его просил рассказать журналист, сунув ему в зубы микрофон?
Между нынешним фантазером и будущим губернатором зияет примерно та же пропасть, что между мной и ботом.
И все-таки ему (фантазеру-губернатору) будет несравненно легче, нежели мне, потому что, изменившись, он не сможет увидеть себя прежними наивными глазами.
Но я-то вижу! Вижу каждый день. Я, Леонид Игнатьевич Сиротин, не утративший ни единого своего убеждения, вынужден постоянно созерцать убожество, именуемое моим именем, фамилией и отчеством. Это пытка.
А уж с каким благоговением именуемое… Славик Скоба — и тот слегка подбирается в ожидании ответа железячки, вцепившейся намертво в мой брючный ремень. Приросла коробочка, стала частью тела. Как мозоль. Как опухоль.
О прочих собеседниках не стоит и упоминать. Я уже ненавижу их лица больше, чем свое собственное. Вернее, не то чтобы собственное… Ну, словом, понятно, о чем я. Гляжу на них и думаю: это же вы, суки, во всем виноваты! Потому что горстка электроники (хотя бы и самой хитромудрой) ни в чем виновата быть не может. Она только отвечала вам наугад, не более того. А вы суетились вокруг нее, вы нарабатывали ей типичные ситуации, на которые она теперь откликается. Это вы своими руками и языками сотворили химеру, ком событий, слепо катящийся в никуда и давящий вас же самих.
Он — это вы.
А вовсе не я.
Все. Конец дурной привычке. Не знаю, долго ли продлится мое воздержание, но самоботолюбованием я больше не занимаюсь. Нет, сила воли тут совершенно ни при чем. Я просто испугался.
Как уже вам известно, внимание мое при просмотре записей было приковано поначалу исключительно к выражению лиц, к интонациям, к мелким знакам почтения, пребрежения, безразличия. Форма и только форма. А потом меня угораздило вникнуть в содержание одной из деловых бесед бота со Славиком Скобой.