Если бы Берию не убили... Вечная память!
Шрифт:
Даже ракетные проблемы в их оборонной постановке Хрущёв — заядлый энтузиаст «внедрения» ракет — решал не лучшим образом, как не лучшим образом он провёл сокращение Вооружённых Сил СССР.
Нельзя отрицать, что в области обороны Хрущёв имел достаточно верные приоритеты, а именно: он понимал необходимость всемерно развивать ракетно-ядерную компоненту Вооружённых сил, усиливая её сдерживающие качества, а при этом сокращать обычные вооружения. Но в жизнь эти принципы Хрущёв проводил с такими искажениями, что получал вместо положительных результатов негативные.
Так, с огромными социальными издержками было проведено сокращение
Если бы Берию не убили, то он — с его-то вниманием к интересам честных рядовых граждан страны — и реформу армии провёл бы без ломки многих тысяч человеческих судеб, и оборону оптимизировал бы.
В то же время вопросы обороны решались бы при Берии без того расточительства, которое стало характерным для времён Брежнева. Например, в брежневские времена неоправданно разбухла номенклатура как ракетного оружия — от стратегического до морского, так и номенклатура ядерного оснащения этого оружия. Здесь проявились те тенденции местничества и желание получить лишнюю Золотую Звезду или лауреатскую медаль, которые начали проявляться уже во времена позднего Хрущёва, а в брежневскую «эпоху» расцвели махровым цветом.
Берия, свернувший строительство даже народнохозяйственных объектов, которые не были нужны первоочередным образом, Берия, который вводил в жёсткие экономические рамки разбухшие запросы атомщиков, не позволил бы расходовать на оборону больше, чем того требовали интересы советского общества.
К середине «брежневских» 80-х годов за счёт послесталинских оборонных усилий — впервые в истории России и мира — была фактически ликвидирована угроза внешней агрессии против России. Такими могучими были наши тогдашние возможности гарантированного возмездия.
Увы, на обеспечение этого положения вещей было затрачено намного больше сил и средств, чем нужно было. Ведь понятие «оптимизация» и для Хрущёва, и для Брежнева были пустым звуком.
Для Берии же оптимизация была повседневным принципом в любом деле, которым он руководил.
Безопасность СССР и при Берии оказалась бы такой же нерушимой, абсолютной, какой она стала к 80-м годам реально. Она покоилась бы, как это и было на самом деле, на фундаменте могучих ракетно-ядерных вооружений. Однако народы СССР под руководством Берии добились бы этого меньшей ценой — за счёт оптимизации обороны.
Наконец, надо сказать, пожалуй, и ещё об одном тонком обстоятельстве…
Хрущёв в своём заговоре против Берии опирался на военных — он привлёк генералов не только к обеспечению заключения Берии и фальсификации суда над ним, но и к самому его аресту. Тем самым Хрущёв неизбежно повышал роль генералитета в политической жизни СССР.
И это была очень нехорошая деталь.
Довоенный заговор в руководстве РККА во главе с Тухачевским, Уборевичем и Якиром носил явно бонапартистский характер (характерно, что о бонапартизме, например, Уборевича, поговаривали в Сибири ещё в 20-е годы). Идея-фикс Тухачевского — это, по сути, военная хунта.
Конечно же, ничего у «красных бонапартиков» не вышло бы — лишь недостаточное политическое развитие не позволяло понять это им самим. Однако вреда России эти «бонапартики» могли принести много. Сталин выжег язву заговора в РККА по необходимости жестоко, но, похоже, не до конца. И, похоже, провалы 1941 года не в последнюю очередь объясняются
Политические амбиции и претензии военных — это всегда опасно и антиобщественно, если только военные не оказываются на самом острие политического процесса в результате или того, что их туда выдвигает общество (пример де Голля во Франции), или того, что военные объективно выражают сокровенные чаяния общества (пример Насера в Египте).
Я это к тому, что, пойдя на арест Берии военными, Хрущёв не только оказался в зависимости от высшего генералитета, но и дал толчок маршальским амбициям — того же Жукова, и не его одного. Логическим завершением такого процесса в хрущёвские времена стали действия Жукова и Конева в июне 1957 года, когда именно военные обеспечили быструю доставку в Москву членов ЦК на тот экстренный Пленум ЦК, где Хрущёв произвёл антипартийный (а по сути — и антигосударственный) переворот, совершив политическое убийство «антипартийной группы» Молотова, Маленкова и Кагановича.
То, что через четыре месяца Хрущёв отставил Жукова, в системном смысле ситуацию не изменило уже потому, что сама отставка Жукова вряд ли могла состояться без содействия и одобрения высших военных.
Эпоха Брежнева не стала здесь чем-то принципиально иным — высший генералитет нависал над гражданским политическим руководством и мог придавить своим очугуневшимзадом любые живые инициативы. Советское общество этого не ощущало, а вот брежневское Политбюро…
Если бы во главе СССР после смерти Сталина встал Берия, то у него не было бы необходимости вовлекать генералитет в политический процесс. Маршальские политические амбиции и поползновения засохли бы при Берии «на корню», а это исключило бы разбухание Вооружённых сил, военного производства и т. д. и т. п.
Соответственно, на советское общество не давило бы то чрезмерное бремя военных расходов, в расширении которых аппетиты генералитета играли не такую уж малую роль.
Вместо избыточных расходов на «оборону» советское общество могло бы при Берии более интенсивно развивать и финансировать прежде всего социальную сферу, то есть широко заниматься как раз тем, ради чего советское общество и создавалось.
Конечно, мощный и устойчивый расцвет социальной сферы при Берии был бы обусловлен не только оптимизацией расходов на оборону и переброской средств в гражданскую сферу. Внимание к социальным вопросам было для Берии вообще одним из постоянных высших приоритетов во все периоды его деятельности, начиная с кавказского, когда он встал во главе Закавказья, и заканчивая последним, послесталинским, периодом, оборванным неправедным арестом.
Социальная политика в глазах Берии была стержнем и конечной целью государственной политики в целом. Поэтому социальная сфера в СССР Берии расцветала бы и расцветала.
Глава 9
Берия и социальная политика во имя человека
Да, забота о рядовых гражданах, о тех, кем он руководит, — непосредственно, или опосредованно, была для Берии вполне органичной чертой его личности. Конечно, в подобном духе воспитывалось всё то поколение политических деятелей, к которому Берия принадлежал. Но далеко не все в таком духе воспитались.А Берия воспринял социальные приоритеты как важнейшие ещё в юности.