Если бы я был вампиром
Шрифт:
Двое моих провожатых отпустили меня и тихо ушли. Я даже не сразу понял, что никто меня не держит. Ноги почти что стали слушаться меня, так что позорно падать (еще раз) я не стал.
– Сам пойдешь или помочь? – злорадно поинтересовался Зикер.
– Уж как-нибудь дойду, – наконец-то членораздельно проговорил я и сам удивился, насколько хрипло прозвучал мой голос.
Я невольно оглянулся назад и как раз успел увидеть, как деревья вновь сплелись в сплошную сеть. Просто так убежать отсюда было бы весьма сложно. Деревья передо мной, как я подозреваю,
Зикер, по всей видимости, уловил ход моих мыслей. Когда я вновь повернулся к нему, он опустил занесенную в странном взмахе руку и сделал приглашающий жест.
Мне ничего не оставалось, кроме как пойти за ним. Огромные ворота дворца беззвучно распахнулись, и перед моими глазами предстал длиннющий зал. К моему удивлению, внутри дворец не блистал позолотой, все было выдержано в очень мягких зеленых тонах. В совокупности с виднеющимися за многочисленными окнами деревьями все это смотрелось просто замечательно.
В самом конце коридора были еще одни ворота. Размером поменьше, чем те, порог которых я только что переступил, но тем не менее в четыре моих роста, это как минимум. Все стены были увешаны портретами венценосных особ, единственной общей чертой которых был этот самый венец – золотая (опять!) сфера в зеленой оправе. Во всем прочем эти самые особы, как мужеского, так и женского полу, никакого особого сходства не имели, из чего я сделал вывод о частой смене королевских родов. Хотя я мог и ошибаться, как, впрочем, обычно и случалось.
Мы шли вдоль всех этих портретов в полной тишине. Оставалось удивляться, куда делись все дворцовые слуги к прочий люд.
Зикер и не думал оборачиваться, потому что был уверен, что я не сбегу. Не знаю, что ему давало эту уверенность, но вообще-то он был прав. Во-первых, мне было интересно, куда меня отведут и что будет дальше. А во-вторых, я все-таки был реалистом и понимал, что деваться в данном случае мне просто некуда.
Оставалось надеяться, что новые друзья найдут способ мне помочь. И если быть совсем уж честным, не верилось, что в этом удивительном мире красоты и магии со мной могут сделать что-то плохое.
Перед Зикером открылись створки и вторых ворот. За ними обнаружился небольшой круглый зал с десятком дверей уже обычного, человеческого размера. Это слегка успокаивало, потому что в огромном зале с огромными дверьми мне иногда казалось, будто я гном, а тут совершенно обычные деревянные двери с какими-то надписями.
Мы прошествовали конечно же к самой левой двери. И именно за ней нам встретился первый человек в этом царстве тишины и безмолвия. Это был грузный усатый мужчина в зеленом балахоне, сидящий за огромным, будто из цельного черного куска мрамора, столом.
– Опять кого-то привел? – прогрохотал он недовольно. Зикер брезгливо поморщился:
– Ты знай себе сиди да записывай. Остальное не твое дело.
– Как очередного ребенка, не так посмотревшего на вашу особу, сажать
– Именно так. Этого в самую плохую камеру, – махнул рукой Зикер и развернулся, чтобы уйти.
– А долго я тут сидеть-то буду? – поспешил спросить я.
Зикер даже сразу не понял, что я обращаюсь к нему. Он на секунду остановился, задумавшись, а потом нехотя ответил:
– Пока не сгниешь, если повезет.
От такого нахальства я просто задохнулся.
– Ах ты, козел безрогий.
Зикер не обратил на мои слова никакого внимания и закрыл за собой дверь.
– Ну что ж, будем вас размещать, – раздалось у меня за спиной.
Послышался звук отодвигаемой мебели, и на мое плечо легла здоровенная ручища.
– А пока вы будете устраиваться, если не против, расскажите мне о том, что же это за «козел» такой и почему он безрогий.
– Козел? Это животное такое. А безрогий, это так... вольное прилагательное без смысла, для усиления ругательства, – пояснил я, обернувшись.
Передо мной стоял самый большой человек, которого я когда-либо видел. Он не просто был выше меня, он возвышался надо мной на целых пол метра. В совокупности с его шириной, которой мог бы обзавидоваться любой борец сумо, это смотрелось поистине ужасающе. У меня даже дыхание перехватило.
– Так вы еще и ругаетесь на нашего Великого Ремесленника? Как не стыдно? – Он покачал своей практически лысой головой, очень похожей на огромный булыжник.
– Я...
Если честно, то я испугался. И как тут не испугаться, когда над тобой нависает такая махина? Тут любой испугается.
– Да я тебе за это... – Он поднял над головой свою огромную, как ковш экскаватора, ручищу и сверкнул глазами.
Не осел на пол я лишь потому, что тело просто отказалось меня слушаться. Я лишь судорожно икнул, тут же заверив себя, что это не от страха, а от большого количества выпитого.
– Да я тебе за это руку пожму! – неожиданно расхохотался он и схватил мою руку так, что в ней захрустела каждая косточка и каждый хрящик.
Лучше бы он меня сразу пришиб.
– Это по-нашему, это ты правильно. Нет в этом прихвостне ничего заслуживающего уважения, хоть и считается, что Академия выпускает только честных и благородных людей. Ты пока что присаживайся за стол, сейчас посидим, поедим, расскажешь, что нового произошло в мире за последнее время. Я думаю, что еще долго за тобой никто не придет.
Он подтолкнул меня к появившемуся из ниоткуда креслу. Стол уже ломился от яств и сосудов с напитками. Как это тут очутилось, я спрашивать не стал, хотя еще недавно обязательно поинтересовался бы. Видимо, уже привык к чудесам.
– За что же тебя сюда отправили? – поинтересовался тюремщик, садясь обратно на свое место.
– За жизнь, – честно ответил я, удивляясь столь легкому переходу с «вы» на «ты».
– Убил, что ли, кого-то? – не понял он.
– Да нет, просто не нравится некоторым, что я землю топчу в этом мире.