Если бы знать

Джексон Лайза

– Ну что ты на меня смотришь? – обратился Ник к собаке. – Да, сам знаю, что свалял дурака.

Бросив в дорожную сумку пару свитеров, он вышел в ванную, откопал под раковиной чехол для бритвенных принадлежностей, уложил туда электрическую бритву и дезодорант и, не выходя из ванной, кинул через открытую дверь в сумку.

Крутой лежал у кровати, положив голову на лапы, и уныло следил за сборами хозяина.

– Я вернусь, – заверил его Ник. – И очень скоро. В сумку полетели

две пары джинсов.

– А пока о тебе позаботится Оле. Тебе у него понравится, вот увидишь. Есть у него сука-доберманша – такая красотка, когти оближешь!

Крутой равнодушно моргнул.

– У тебя-то все будет в порядке, – продолжал Ник. – Вот я – дело другое.

Он застегнул сумку и бросил быстрый взгляд кругом. Эта сосновая хибара была для него больше, чем домом, – убежищем, где он нашел покой после изматывающих тараканьих бегов к успеху. Где-то на полпути от юности к сегодняшнему дню он сумел избавиться от программы, крепко засевшей в подсознании: «Ты Кейхилл! Будь Кейхиллом! Живи как Кейхилл!»

– Ерунда все это, – пробормотал Ник и подмигнул псу.

Крутой поднялся и захромал вслед за хозяином в гостиную. Здесь было прохладно; остывали в очаге вчерашние угли, и в воздухе стоял смолистый запах костра. На секунду Ник нахмурился, вспомнив, что никогда, даже в детстве, не соответствовал кейхилловским высоким стандартам. Отец все ждал, что Ник выйдет из тени Алекса, научится побеждать старшего брата. Что ж, Сэмюэла Кейхилла постигло разочарование. И, видит бог, старый сукин сын это заслужил.

Зазвонил телефон. Ник чертыхнулся и совсем было решил не отвечать – но все же тремя широкими шагами пересек гостиную и схватил трубку.

– Алло! – рявкнул он.

– Ник? – назвал его по имени торопливый, чуть пришепетывающий женский голос. – Николас Кейхилл?

– Кто это?

– Чериз.

Кузина. У Ника упало сердце: он давно усвоил, что от родни хороших новостей ждать не приходится.

– Слушай, ну ты и спрятался! Мне едва не пришлось нанимать частного детектива, чтобы тебя найти, – нервно рассмеялась она.

– Но все-таки не наняла?

– Да нет, как видишь, сама справилась.

С трубкой в руках Ник присел на потертый диван. Ему вспомнилась Чериз, какой она была в их последнюю встречу: миниатюрная стройная фигурка, ровный загар, белокурые волосы, янтарные глаза и яркая косметика. В детстве Чериз бегала за ним, как собачонка. Тогда она ему нравилась; но со временем пути их разошлись. Те времена давно позади; теперь у каждого из них – своя жизнь и свои проблемы.

– Что ж, Чериз, здравствуй. Как поживаешь?

– Отлично, – как-то не слишком уверенно ответила она. – Нет, правда замечательно! Знаешь, я обрела веру!

«Что-то новенькое», – цинично подумал Ник.

– Э-э... и как тебе?

– О, это изменило всю мою жизнь!

– Рад

за тебя.

Сам Ник не был религиозен и редко задумывался о подобных материях; но если Чериз нашла себе увлечение по душе, почему бы за нее не порадоваться? Она всегда следовала за модой. Раз Чериз заговорила о боге, значит, христианство сейчас в ходу.

– Спасибо. Я каждый день благодарю за это Иисуса!

– А как дети? – поинтересовался он, глядя в окно, где угасал серенький денек.

– Э-э... нормально. Уже совсем большие! – Она театрально вздохнула. – Боюсь, над этой троицей господу еще придется потрудиться.

Ник терпеливо ждал. Они не общались пятнадцать лет. Не для того Чериз его разыскивала, чтобы рассказывать об обретенной вере.

Наступило напряженное молчание: наконец, глубоко вздохнув, Чериз заговорила:

– Я... я звоню, чтобы рассказать о Марле.

– О несчастном случае я знаю, – ответил Ник. – Ко мне приезжал Алекс.

– А-а...

Эта новость обескуражила ее. Но Чериз быстро соображала: мгновение спустя она снова ринулась в бой.

– Да, все мы благодарим Иисуса, что она осталась жива! А вот подруге ее не повезло, – продолжала она. – Ты знал Памелу? Может быть, видел?

– Нет, никогда.

– Вот как...

В голосе Чериз прозвучало едва заметное разочарование. Или, быть может, неодобрение. Ник невольно подумал о том, что связывало эту погибшую женщину с его свояченицей. Впрочем, Марла заставляла задуматься не только об этом.

– Послушай, Ник. Я позвонила, потому что мы одна семья и, думаю, ты меня поймешь. Вы с Марлой когда-то были близки, а с тобой мы всегда ладили. Я люблю Марлу как сестру, то есть у меня нет сестры, но все равно...и Монтгомери, конечно, тоже ее любит, – добавила она, словно в последний момент вспомнив о брате. – Я... мы хотим ее навестить. Но Алекс не позволяет. Твердит, что она в тяжелом состоянии и не может принимать никого, кроме ближайших родственников.

«Вот оно как!» Ник взглянул на старинные часы, висящие над кухонным шкафом.

– Разве она уже вышла из комы?

– Нет, но я просто хочу посидеть с ней рядом, почитать вслух Библию. Знаешь, ведь Библия исцеляет.

– Сколько я помню, Марла не слишком религиозна.

– Неважно, – быстро возразила Чериз. – Иисус слышит все наши молитвы, все до единой!

Ник предпочел промолчать.

– Ладно, неважно, – продолжала Чериз, набирая скорость, словно несущийся по рельсам электровоз. – Я все время молюсь за нее, и за Памелу, и за того беднягу-водителя – ты слышал, наверно, он весь обожжен, говорят, что он не выживет. – Она перевела дух и затараторила дальше: – Ну вот, я просто хочу посидеть с ней рядом, подержать за руку, сказать, что люблю ее, и напомнить, что Иисус тоже ее любит.