Если друг оказался глюк

Серегин Михаил Георгиевич

Глава 20 Саша. Ни одно доброе дело не остается безнаказанным

Осторожно подплыв к островку – еще только встречи с красным чертом личико в личико мне не хватало! – я вытащил лодку на берег и, пригнувшись так, чтобы не очень возвышаться над кустами, пошел посмотреть, что же там творится. Обойдя весь остров, я не обнаружил на нем присутствия живого существа, а вот его следы – сколько угодно: трава была местами сильно примята, ветки кустов и тростник обломлены, в середине островка на небольшой полянке я увидел нечто вроде гнезда, сооруженного из веток и стеблей тростника, в котором я нашел полный набор похищенных у дачников вещей. Там были и сотовые телефоны, причем некоторые, изрядно покореженные и не подлежащие дальнейшей эксплуатации, ложки, вилки, заколки для волос, машинку для закатывания банок, пульт управления телевизором и красивую бархатную коробочку от часов с надписью на французском языке – что-то вроде «Бугет» или вроде этого.

Подивившись на этот своеобразный клад, я решил сделать доброе дело и вернуть все это владельцам. Сложив свои находки в корзину, я прикрыл все это сверху своей рубашкой и отправился на родной берег. Выпустив воздух из лодки – какая уж тут рыбалка? – я направился к дачам. Мой путь пролегал как раз мимо домика Юрича, возле которого стояла толпа обитателей нашего поселка, и я понял, что идет общее собрание.

– В нашем кооперативе, в нашем дружном доселе сообществе, произошло пренеприятнейшее событие, которого никогда раньше не было. У нас завелись воры! – с трагизмом в голосе вещал председатель. – Участковый уже поставлен в известность, и мы их обязательно найдем, а пока нам всем нужно соблюдать необходимые меры безопасности. Не оставляйте дома открытыми, даже если вы выходите совсем ненадолго и недалеко! Если вы уезжаете, то обязательно проверяйте, не забыли ли вы закрыть все окна и форточки! Если кому-то позволяют средства, то не мешало бы поставить решетки на окна и дополнительные запоры на двери!

– Простите! Можно мне сказать несколько слов? – подал голос я, потому что мне не терпелось обрадовать дачников и не только рассказать им о своей находке, но и продемонстрировать ее.

– Запишитесь для выступления у секретаря собрания, и тогда вам в свое время дадут слово! – откровенно неприязненно заявил мне председатель.

– Ну, как хотите! – пожал плечами я и прошептал: – Посмотрим, что вы все скажете, когда я начну, как новогодний Дед Мороз, раздавать вам то, что вы считали окончательно утраченным.

Отойдя подальше, я сел на пенек, бросил лодку с удочками с одной стороны, а корзину поставил с другой. Пока председатель продолжал стращать людей, я сидел и думал: «Что за черт? Я, конечно, материалист до мозга костей и никогда не поверю в какую-нибудь нечисть, которая не только безобразничает и вещи крадет, а к тому же еще и на людей нападет! Но кто же это может быть? Ведь с точки зрения здравого смысла это объяснить невозможно. Неужели это действительно что-то не поддающееся логическому анализу? Брось, Санька! – остановил я себя. – Эдак ты вскоре не хуже Маруси уверуешь в барабашку!» От этих мыслей меня отвлек голос Афонина. Перебив председателя, он с угрозой в голосе заявил:

– Предупреждаю всех! Я капканы поставил! И эту тварь я словлю, будь она хоть привидением, хоть инопланетянином, хоть барабашкой!

– Виктор Петрович! Мы все в курсе, как вы пострадали от непонятного науке существа, но это еще не повод, чтобы нарушать регламент, – укоризненно сказал председатель. – Подождите, когда я закончу свое выступление, и тогда высказывайтесь!

Председатель продолжил говорить – он вообще любитель порассуждать на различные темы, – и тут сзади меня раздались шаги, и знакомый голос спросил:

– Ну, как рыбалка? – Это оказался наш участковый.

– Да какая уж тут рыбалка? – вздохнул я.

– Ну, хоть что-то поймал? – спросил он, поднимая рубашку из корзины, и тут же тихонько присвистнул: – Ничего себе улов!

Участковый присел на корточки рядом со мной, поворошил содержимое корзины и, подняв на меня глаза, спросил:

– Это те самые пропавшие вещи?

– Да! – кивнул я. – Я их нашел и принес сюда, чтобы людям раздать, но мне председатель слова не дал. Вот я и сижу, жду своей очереди, – объяснил я.

– Что отдать решил, это похвально. Но зачем же ты тогда их брал? – пристально глядя на меня, поинтересовался участковый.

– Да не брал я их! – чуть не взвыл в голос я.

«Господи! Ну, какой же я дурак! Решил сделать доброе дело, а теперь, выходит, меня же будут подозревать во всех грехах! – с тоской подумал я. – И ведь чем больше я буду оправдываться и доказывать, что ни в чем не виноват, тем меньше мне поверят!»

– Тихо! Не ори! – шикнул

на меня участковый. – Я не первый год работаю и прекрасно понимаю, что ты здесь ни при чем. Сначала стащить, а потом отдавать – это совершенно бессмысленно, а на идиота ты не похож.

– Спасибо, что вы это не только заметили, но и поняли! – не удержался я.

– Брось! Я ведь тоже не идиот! К тому же еще не успел забыть ту историю с часами. Это ведь от них коробочка? – спросил он.

– Не знаю, наверное, – ответил я. – Я тем вечером в темноте и суматохе не успел разглядеть название фирмы.

– Ладно! Давай решим так, – подумав, предложил участковый. – Ты сейчас поедешь со мной, и там мы во всем разберемся.

– Хорошо! Только надо жену предупредить, чтобы не волновалась, да и снасти мои домой закинуть – не тащиться же с ними!

– Согласен! Пошли! – ответил он, и мы с ним потихоньку покинули собрание, чего никто не заметил.

Глава 21 Маша. Общение с духами принесло неутешительное известие

Я нервно мерила шагами наш участок, потому что в доме мне не сиделось. А что мне, скажите на милость, оставалось думать и делать, когда Сашка забежал домой на минутку, бросил лодку с удочками и торопливо сказал, что, мол, уезжает с участковым. Растерявшись в первый момент от такого известия, я все-таки успела спросить: «Зачем?» На что муж быстро объяснил, что он нашел похищенные вещи, но милиционер попросил его никому не говорить об этом и об их поездке тоже, а потом проворно скрылся из виду, бросив напоследок, что вернется поздно, а может, и завтра утром.

Уже когда он ушел, я призадумалась: мужа, чтобы сообщить ему о появлении блондинки, я искала довольно долго, но так и не нашла, домой Сашка заходил один, и никакого участкового я не видела, так что проверить слова мужа не могла. Да и потом, что это за ночные бдения в милиции? Если его за что-то задержали, то он не стал бы от меня это скрывать – я бы хоть адвоката тогда толкового нашла, есть знакомые. А если его не задержали, то что он собирается делать всю ночь в участке? И в участке ли? А вдруг, пока я ходила, Сашка успел встретиться с блондинкой и договориться о свидании? Но он ушел в том, в чем был, то есть в обычном дачном виде! Хотя разве для секса это важно?! Окончательно решив, что муж теперь уж мне точно изменяет, я быстро переоделась и собралась поехать в Салтыковку, чтобы проверить все на месте, и если его там не окажется, то я… Да убью я его собственными руками – и совесть меня мучить не будет!

В таком решительном настроении я направилась к нашей машине, когда меня окликнул мужской голос:

– Простите, вы Мария?

Повернувшись, я увидела симпатичного мужчину, по виду ровесника мужа, в джинсах и легкой футболке, поверх которой была накинута ветровка. Он представился:

– Я Павел, однокашник Саши. Это я вам сегодня звонил, и вы разрешили мне приехать.

– Здравствуйте, – ответила я, стараясь не показать, что здорово расстроена его появлением – о том, что он собирался приехать, я за всеми своими тревожными мыслями уже успела забыть, а теперь срывалась еще и моя поездка с целью поимки мужа на месте преступления. – Проходите! – пригласила я его, показывая на калитку.

– А Саша дома? – спросил он.

– Задерживается, – туманно ответила я. – Наверное, увлекся рыбалкой. – Не говорить же ему, что муж якобы в милиции. – Сотовый он с собой в таких случаях никогда не берет, так что я не могла сообщить ему о том, что вы приедете, но это неважно – я и сама смогу вам все рассказать.

Мы с ним прошли в дом, я заварила чай, и мы, сев за стол, начали обсуждать необычайные происшествия в нашем поселке. Павел слушал меня очень внимательно и, в отличие от мужа, не комментировал насмешливо или язвительно мои слова о том, что это буянил барабашка. Когда я закончила, он, подумав, сказал:

– Мария! Я вас, должно быть, разочарую, но ко всем этим неприятностям никакие потусторонние силы отношения не имеют. Все гораздо более прозаично и имеет реальное объяснение – это какое-то живое существо.

– Не могу с вами согласиться, – вежливо ответила я.

– Я понимаю, что вам нужны доказательства, – покивал он и спросил: – Скажите, вы машину после того происшествия не мыли?

– Нет, – ответила я.

– Это замечательно! – обрадовался Павел. – Раз все дверные замки были закрыты и безобразник влез туда через люк на крыше, то там обязательно должны остаться его следы. Давайте пройдем к вашему автомобилю, – предложил он. – И не найдется ли у вас какого-нибудь стула, чтобы мне до люка добраться?

Мы взяли основательный табурет – Павел был мужчина не худенький – и вышли из дома. Около машины он сначала влез на табурет, достал из кармана ветровки лупу и принялся изучать следы на крыше, причем что-то даже оттуда снял и аккуратно положил в прозрачный пакетик, а потом, когда я открыла машину, стал рассматривать ручку ручного тормоза и с помощью клейкой ленты снял с нее отпечатки пальцев.

– Ну, вот! – сказал он, когда закончил осмотр, и показал мне пакетик. – Видите эти волоски? Могу вас заверить, что они ни в коем случае не могут быть человеческими. Это шерсть животного.

– Между прочим, черти тоже мохнатые! – заметила я.

Сашка бы после этого точно взбесился и не меньше получаса подтрунивал бы надо мной, а вот Павел и бровью не повел, а просто сказал:

– Я, с вашего позволения, возьму их с собой на исследование. А вот если бы мне еще удалось рассмотреть царапины на спине у вашей соседки, то это было бы просто здорово.

– Думаю, что это нереально, – уверенно ответила я.

– Ну, нет так нет, – согласился он. – Мне и этих волосков хватит, чтобы определить, что это было за животное.

– Ну, конечно, животное! – иронично воскликнула я. – Только непонятно, где вы видели животных, которые умеют фотографировать и не боятся огня?

– Вот увидите, что и этому найдется объяснение, – не поддавшись на провокацию, спокойно ответил он.

Он собрался было уже уходить, не дождавшись Сашки, потому что получил все, за чем приезжал, когда около нашей калитки появился Бородавкин со своим мешком на плече. И вот тут впервые невозмутимый доселе Павел вытаращил глаза – вид ведуна его явно ошеломил. Иван Иванович поздоровался со мной без тени смущения, как будто ничего и не было, а вот я почувствовала себя в его присутствии довольно неудобно.

– Машину пришлось у ворот оставить, потому что ваш сторож ее на территорию не пропустил. Говорит, что у него приказ такой от председателя вашего кооператива, потому что тут у вас воры завелись. Эх, знал бы этот темный человек, что от таких воров, как у вас, никакие замки с заборами не помогут.

– Простите, вы тоже верите в потустороннее происхождение местного хулигана? – спросил Павел.

– Как же не верить, если это нечистая сила и есть! – уверенно ответил Бородавкин.

– Вы, видимо, специалист в этой области? – поинтересовался Павел.

– Член-корреспондент Академии наук, – важно сообщил ему Иван Иванович.

– Каких наук? – без тени насмешки, а, наоборот, очень вежливо уточнил Павел.

– Паранормальных, – вынужден был ответить Бородавкин, на что Павел и глазом не повел.

Убедившись, что над ним тут никто не будет издеваться – Сашки-то не было, – ведун торжественно возвестил:

– Дело твое, Маняша, настолько сложное, что я сегодня выходил в астрал и просил помощи у высших сил. И они открыли мне истину!

– И что же они вам рассказали? – с интересом спросила я.

Он печально вздохнул и ответил:

– Женщина в белом, с которой я в прошлый раз общался, сознательно обманывала меня. Но делала она это из самых лучших побуждений. – Он прошел и сел на Сашкино место под деревом, а потом начал повествовать: – Дело в том, что в этих местах находилось святилище времен антов.

– Кого? – быстро переспросил Павел, и я увидела, что он прикрыл глаза, чтобы никто не смог увидеть и понять, что он в этот момент чувствовал и думал.

– Антов! – выразительно повторил Бородавкин.

– Да-да! Я где-то читал, что они именно тут и жили, – с самым серьезным видом подтвердил Павел.

– Тут до сих пор обитают их духи, которые мстят людям за то, что они потревожили их покой, – напевно продолжил Иван Иванович. – А ведь тут не то что землю копать нельзя, здесь и находиться долго вредно, потому что у людей меняется и разрушается защитная аура, они начинают болеть, теряют сон, зрение, слух, лысеют. Да вот вы сами посмотрите!

Он достал из мешка и, поставив на землю, включил три небольших приборчика, на экранах которых бились, как в конвульсиях, стрелки.

– Простите, а что измеряют эти приборы? – вежливо поинтересовался Павел.

– А ты кто по специальности будешь? – вопросом на вопрос ответил Бородавкин.

– Я биолог, – объяснил Павел.

– Чего же тогда время терять-то, – отмахнулся Иван Иванович. – Все едино же не поймешь, а если и поймешь, то не поверишь!

– Ну, может быть, вы все-таки снизойдете до меня, темного, и просветите? – не удержался от иронии Павел.

– Шут с тобой! Только объяснять я ничего не буду, а покажу, если будешь тихо себя вести, – согласился Бородавкин.

– Как лабораторная мышь! – прижав руку к груди, согласился тот.

Ведун повел нас в дом и начал ходить с одним из своих приборчиков по кухне, веранде, где тщательно изучил старое драное кресло с лежавшей на нем подушечкой-думкой, заглянул и в туалет, не пропустил и нашу с мужем комнату, где даже залез под кровать. Потом он сообщил нам, что установил связь с духами и сможет с ними теперь пообщаться.

– А они нам скажут, что здесь происходит? – спросила я.

– Да! Но сначала они приказывают нам выйти в сад и оставить в этой комнате окно открытым, – шепотом сказал Иван Иванович и, почтительно кланяясь почему-то нашей кровати, попятился к выходу.

Мы вышли в сад и сели за стол, который стоял как раз напротив открытого окошка. Бородавкин достал из своего мешка обычную общую тетрадь и карандаш, а потом разрешил:

– Теперь, Маняша, можешь задать свой вопрос, а я мысленно передам его духам.

– Хорошо! – сказала я и не без трепета душевного спросила: – Кто вы?

Иван Иванович сосредоточился, даже нахмурился, и тут из комнаты раздалось непонятное постукивание, чем-то напоминавшее азбуку Морзе.

– Что это? – удивилась я.

– Язык древних антов, – объяснил Бородавкин и, схватив карандаш, начал быстро писать что-то на листке, а потом стал переводить: – Я хранитель места, – заунывным голосом говорил он. – Здесь находилась и сейчас находится подземная пирамида нашего древнего племени, и только ее вершина ненамного возвышалась над землей. В этой пирамиде, этом святилище жило наше божество, которому мы молились, а также служившие ему жрецы. Через вершину этой пирамиды божество принимало космические лучи и общалось с высшими силами – нашими наставниками, ведущими нас по единственно верному пути к совершенству и достижению всемирной гармонии, а потом передавало эти советы нашим жрецам. Но ересь поселилась в сердцах некоторых антов, восстали они против жрецов, и высшие силы жестоко покарали наше племя, истребив его, а вершина была разрушена, и так прервалась наша связь с космосом. Неупокоенные души антов до сих пор скорбят о том, что вершина пирамиды, с помощью которой они могли бы воззвать к высшим силам и умолить их вернуть нашему племени былую милость и возродить его, разрушена, и мстят тем, кто это сделал. Они мстят людям, которые здесь живут, строят здания, которые еще больше закрывают нашу пирамиду от космических сил, и копают священную землю антов, оскверняя ее неугодными нашему божеству растениями. Если их первые предупреждения не будут услышаны и правильно истолкованы людьми, то они перейдут к более жестоким мерам и нашлют на людей проклятия, которые уничтожат их, их дома и их посевы. Таким образом, они расчистят землю, чтобы вершина подземной пирамиды снова приблизилась к поверхности и их молитвы, ничем больше не задерживаемые, достигли слуха высших сил.

Некоторое время мы молчали, причем Павел, опустив глаза и крепко сжав губы, усиленно изучал траву у себя под ногами – наверное, искал остатки бывшей здесь некогда пирамиды или следы жизнедеятельности древних антов. Я же сидела, потрясенная до глубины души, и просто не знала, что и сказать. И тут с веранды потянуло дымом. Павел очнулся первым и, отважно бросившись туда, выбросил в сад раньше лежавшую на кресле подушечку-думку, которая ярко горела. Потом он выбежал обратно и бросился тушить ее, но это оказалось не так легко сделать.

– Словно напалмом ее облили! – зло бормотал Павел, затаптывая огонь.

При виде такой ясно зримой картины нашего безрадостного будущего мне вспомнилась летающая головня из костра, и я залилась слезами – выхода не было, нам нужно было срочно отсюда уезжать.

– Как же мы теперь с Сашей без дачи будем? – рыдала я.

– Не расстраивайся, Маняша! – успокоил меня Бородавкин. – Духи подскажут выход! Я сейчас их спрошу!

Он снова сосредоточился, и в ответ на его мысли из дома донеслось постукивание. Когда оно закончилось, Иван Иванович перевел:

– Увы, Маняша! Уйти вам отсюда все-таки придется! Но поскольку ты с мужем ни в чем не виновата, то духи предлагают следующий выход. Они сказали мне, что есть только один человек, который сумел вступить с ними в контакт и этим заслужил право находиться на священной земле антов и общаться с ними, – это я. Они предлагают тебе поменяться со мной дачами. Моя, конечно, будет поменьше, да и от Москвы подальше, но зато там удивительно благотворная аура! Подумай об этом, Маняша! А то как бы беды не было! Вот ты послушай, что духи говорят!

И снова раздалось постукивание.

Глава 22 Саша. Позорное изгнание Бородавчатого

Весь день я провел в милиции, причем даже не в Салтыковке, а в райотделе Боровска, куда меня отвез участковый. Там эксперты, изучив похищенные вещи, обнаружили, что кроме моих отпечатков пальцев и отпечатков, видимо, хозяев на всех этих вещах присутствуют еще одни, то есть вора. Затем мы, то есть я, следователь и участковый, поехали в наш поселок. К моему удивлению, ворота были уже закрыты, и на них висел новый большой замок, ключа от которого у меня пока не было. Нам пришлось довольно долго стучать в окно сторожки. Пока оттуда не вышел в стельку пьяный – на моей памяти первый раз в таком невменяемом состоянии – Юрич.

– Ага! И сюда добрались, барабашки проклятые! – заплетающимся голосом возопил он.

– Юрич! Посмотри на меня внимательно, – попросил я. – Это я, Саша! Сфокусируй на мне свое зрение!

Глаза сторожа фокусироваться отказывались наотрез, и я принялся уговаривать его.

– Юрич! Посмотри, кто со мной! Это дяденьки из милиции! – как маленькому, втолковывал я. – Причем не только из деревни, но и из райцентра! Открой представителям власти, пожалуйста!

Силы свои я переоценил, потому что до Юрича было уже не достучаться, и он, когда ему надоело меня слушать, грозно заявил:

– Кыш отсюда, нечисть! А то я сейчас с ружьем как выйду!

Я подумал, что вряд ли он сможет его даже со стены снять, а участковый спросил:

– У него действительно есть ружье? Как бы этот алкоголик дел не натворил!

– Да оно у него пневматическое, – отмахнулся я.

– Ладно! Пусть проспится, а потом я с ним поговорю! – твердо заявил участковый. – Так поговорю, что он больше капли в рот не возьмет!

Честно говоря, я сильно сомневался в том, что увещевания милиционера произведут на нашего сторожа столь благотворное воздействие, но ничего не сказал – чего воздух впустую перемалывать? Юрич у нас круглосуточно в полсвиста, но норму свою знает и в течение дня поддерживает, а то, что он сейчас в таком непотребном состоянии, так это вполне объяснимо – председатель ему, наверное, хорошенько всыпал за ротозейство, вот он и расстроился.

– Черт с ним! – решил следователь. – Мы до вашей дачи и пешком дойдем, а машину тут оставим.

– Надеюсь, что на нее, со спецсигналами и мигалками, нечисть не покусится, – без особой уверенности сказал я и посоветовал: – Только вы уж все окна и двери закройте, потому что прецедент был. – И вздохнул.

Мы втроем прошли по непривычно тихим улицам нашего дачного поселка – обычно в это время у нас всегда было довольно шумно, но сейчас все попрятались, испугавшись навалившихся на наш кооператив бедствий. Когда мы уже подошли к нашей калитке, я услышал на участке голос Бородавчатого и сделал своим спутникам знак, чтобы они остановились и не разговаривали, а сам прислушался.

– Они предлагают тебе поменяться со мной дачами. Моя, конечно, будет поменьше, да и от Москвы подальше, но зато там удивительно благотворная аура! Подумай об этом, Маняша! А то как бы беды не было! Вот ты послушай, что духи говорят! – И тут раздалось непонятное постукивание.

«Так! – гневно подумал я. – Охмуреж продолжается!» – И толкнул калитку. При виде нас сидевшие под деревом люди в первый момент замерли, и постукивание тут же прекратилось, а потом Павел радостно воскликнул:

– Привет, Санька! Как хорошо, что я тебя дождался!

До этого явно расстроенная Маруся радостно мне заулыбалась, а вот ведунец при виде участкового – тот был в милицейской форме – почувствовал себя откровенно неудобно.

– Ну, что вы выяснили? – воскликнула жена.

– Мы обнаружили все украденные на дачах вещи, – веско заявил участковый.

Вообще-то нашел их я, но раз он решил присвоить этот подвиг себе, то я не против – жалко мне, что ли?

– А на них мы нашли очень странные отпечатки пальцев, – продолжил следователь.

– Можно посмотреть? – тут же вскинулся Павел.

– Это Павел, мой бывший однокашник, кандидат биологических наук и почти что уже доктор, – представил его я.

– Смотри не сглазь! – шутливо предупредил он меня.

– Я специально связался с ним и отправил ему те следы животного, которые сфотографировал в доме Максима, – объяснил я милиционерам и спросил у Павла: – Ну, что тебе удалось выяснить?

– Пока я только снял отпечатки пальцев с ручного тормоза в вашей машине и нашел несколько волосков, явно принадлежащих животному, но никак не человеку, – ответил он.

– Ну, раз вы специалист, то посмотрите вот на это, – протянул следователь, протягивая Павлу лист бумаги, на который мы отксерили снятые с вещей отпечатки. – Отпечатки какие-то странные, маленькие, словно у ребенка.

– Навскидку не скажу, что это одни и те же, но похоже, – сказал Павел, посмотрев на лист. – Если вы мне его дадите, то я покажу его своим коллегам, и тогда они точно скажут, что это за существо – я ведь все-таки специалист по флоре, а не по фауне. На мой взгляд, это следы очень крупного енота-полоскуна, но я могу и ошибаться.

– Да берите, – разрешил следователь. – Только, если можно, выясните это побыстрее, потому что для нас это очень важно. А то в этом поселке уже начали вовсю ходить слухи о бесчинствующих потусторонних силах и прочей чертовщине.

Только он это сказал, как из нашего дома послышалось чье-то гнусное визгливое хихиканье, а потом в окно вылетела небольшая коробочка и упала прямо к ногам следователя. Не успели мы оправиться от неожиданности, как из дверей дачи вылетело что-то красное и мигом скрылось из виду между деревьями.

– Опять красный черт! – со страхом сказала Маруся. – Только вы его позвали, как он появился!

– У меня с ним прямо-таки полное взаимное согласие и нежная дружба! – язвительно бросил следователь.

Он поднял коробочку, крышечка которой от удара о землю отлетела, и мы, собравшись вокруг него, увидели внутри какой-то механизм.

– Что это? – спросила жена.

– Да у моего сына в радиоуправляемой машинке такое же устройство стоит, – задумчиво сказал он. – Вот смотрите! Это батарейка и реле с молоточком.

Следователь прижал контакт пальцем – и тут же раздалось постукивание, которое мы все только что слышали, стоя за калиткой. Милиционер очень неласково посмотрел на Бородавкина и потребовал:

– А ну-ка, покажите мне то, что вы прячете в левой руке!

Ведунец Бородавчатый задергался, но ладонь все-таки разжал – там у него лежал какой-то маленький прибор.

– Вот вам и разгадка таинственного стука от высших сил! – рассмеялся следователь. – Это же передатчик, с помощью которого он приводил в действие свой нехитрый механизм! Стоило ему нажать кнопку, как раздавался стук! Сам спрашивал – и сам отвечал!

– Наверное, он это подсунул, когда у нас в комнате под кровать лазил! – воскликнула жена.

– Ох, погубит тебя когда-нибудь твоя доверчивость, Маруся! – покачал головой я, а она смущенно потупилась.

– Ваши документы! – потребовал участковый.

Бородавчатый протянул ему то же удостоверение, что и мне, но милиционер только отмахнулся:

– С продаваемой в переходах метро продукцией я хорошо знаком и пачкать руки об нее не собираюсь! Предъявите нормальные документы – или ночевать будете в «обезьяннике»!

Бородавчатый понял, что шутки кончились, и протянул ему водительские права.

– Так, Бородавкин Иван Иванович. Вот уж фамилия вам досталась, точно в кон! Какой человек, такая и фамилия!

Следователь тут же достал сотовый и позвонил к себе на службу:

– Привет, это я. А пробей-ка ты мне по базе данных некоего Ивана Ивановича Бородавкина, год рождения, – он заглянул в права, – 1963-й, и перезвони!

Ведунец заелозил на месте, но деваться ему было некуда – права-то были у участкового, да и любая попытка смыться была бы расценена как признание собственной вины. Павел дружески мне подмигнул и сказал:

– Знал бы ты, Санька, каких трудов мне стоило не расхохотаться в лицо этому шарлатану, слушая его бредни. Господи! Неужели находятся люди, способные поверить такому проходимцу?

Это был не то что камешек, это была железобетонная плита в огород моей благоверной, которая, услышав это, возмущенно вскинула голову и гневно глянула на Павла, а потом на меня, явно ожидая, что я тут же брошусь ее защищать, но я в ответ на это только улыбнулся – и она обиженно от меня отвернулась. Вскоре зазвонил телефон следователя, и он, выслушав своего собеседника, сказал нам:

– Оказывается, гражданин Бородавкин, бывший сантехник из Тверской области, личность известная. Когда жена выгнала его из дома за постоянные походы налево, он перебрался в Москву. Здесь он устроился по специальности в одно домоуправление, которое выделило ему служебную жилплощадь в подвале, и начал в дневное время трудиться по прямому назначению, а в свободное – народ дурить, шаман недоделанный! А в прошлом году этот доморощенный экстрасенс уже попадал под следствие по делу о мошенничестве. Он внушил одной недалекой гражданке, что у нее в квартире нечистая

сила завелась, и убедил ее продать квартиру за полцены заинтересованному лицу. Хорошо, что ее родственники вовремя спохватились, заявили в милицию, и сделка была признана судом недействительной, а этот прохиндей проходил тогда, к сожалению, только как свидетель. А теперь вот принялся за старое и, как я понял, стращая нечистой силой и прочим бредом, уговаривал вас, – он повернулся к Марусе, – поменяться с ним дачами. А вот дачи у него, между прочим, нет! Или ты ее у кого-нибудь аналогичным макаром уже заполучил? – обратился он к Бородавчатому.

– Я… Да… Вы понимаете… – екал и мекал ведунец, но ничего толком сказать так и не смог.

– Пшел вон! – рявкнул на него участковый. – И если я тебя, мразь такую, еще хоть один раз на своей делянке увижу, то посажу с превеликим удовольствием!

– За что? – испугался Бородавчатый.

– Был бы человек, а уж статью мы ему подберем! – многообещающе сказал следователь.

Забрав свой мешок и якобы приборы, ведунец вылетел с нашего участка с такой скоростью, что только его и видели.

– Ну, я теперь скажу Светке все, что я о ней думаю! – зловеще пообещала жена, но, тут же спохватившись, спросила: – А как же загоревшаяся подушка?

– Думаю, что это был какой-то специальный состав, – пожал плечами Павел. – Этот мерзавец незаметно плеснул его, а потом от соприкосновения с воздухом началась невидимая глазу реакция и произошло самовозгорание.

– Точно! Я вспомнила, что он довольно долго около нее проторчал со своим прибором, – вспомнила жена.

– Теперь остается выяснить, кто же нам помог его разоблачить и выбросил коробочку из окна, гнусно при этом повизгивая, – сказал я.

– Как это кто? – воскликнула Маруся и уверенно заявила: – Конечно, мой барабашка! Он опять пришел ко мне на помощь в самый нужный момент!

Павел с большим сочувствием посмотрел на меня и вздохнул, а мне ничего не оставалось, как вздохнуть в ответ. А вот следователь был настроен более решительно и заявил:

– Ничего! Выясним! Чудес для милиции не бывает!

Глава 23 Маша. О, муки ревности!

Проснулись мы поздно, потому что засиделись вчера допоздна. После ухода милиционеров мы еще пообсуждали новое происшествие, причем я упирала на то, что меня спас мой барабашка, а вот Сашка с Павлом, которого мы пригласили остаться ночевать, пусть и на раскладушке – ну не ехать же на электричке в Москву в такую позднюю пору, мало ли что приключиться может? – только переглядывались, но мои слова никак не комментировали, потому что все равно ничего не смогли бы доказать.

Ночь прошла на удивление спокойно, и теперь я готовила завтрак, а мужчины устроились в саду и, что-то активно обсуждая, копались в Интернете. За едой мы продолжили вчерашний разговор о сложившейся в нашем поселке непростой ситуации, и мужчины выдвигали самые разные предположения по поводу вида и сущности местного вредителя – а на мой взгляд, так спасителя. Я же только иронично улыбалась, слушая их, – моего мнения они поколебать все равно не смогли бы.

Когда мы поели, Павел попросил мужа подбросить его до станции, но Сашка вдруг почему-то предложил отвезти его прямо в Москву, чем сильно меня удивил. Ладно бы они давно не виделись и хотели поговорить, так ведь все утро о чем-то болтали! Мужа своего я уже давно изучила от и до – не первый год жили вместе – и сразу же поняла, что он что-то темнит, неспроста он в город собрался. Требовать от него объяснений в присутствии постороннего человека я, конечно же, не захотела, потому что мне хватало и тех сочувственных взглядов, которые бросал Павел на моего мужа, когда я начинала говорить о барабашке, так что я не могла позволить, чтобы друг моего мужа считал меня не только дурой, но еще и скандальной особой. Вот мне и пришлось смириться, но я твердо решила, что по возвращении Сашки устрою ему разбор полетов – слишком уж много вопросов у меня к нему накопилось.

Сашка с Павлом уехали на нашем мини-вэне, а я, перемыв посуду, отправилась к грядкам и занялась прополкой, рассуждая параллельно о том, что же забыл в Москве мой благоверный. Я подъезжала к этой проблеме то с одного бока, то с другого и в конце концов пришла к заключению, что без блондинки здесь не обошлось, а это значит, что у Сашки с ней все-таки что-то было. С никогда не подозреваемым в самой себе моральным мазохизмом я сравнивала себя и ее, и это сравнение было отнюдь не в мою пользу. Окончательно расстроившись, я решила для успокоения выпить кофе и пошла в дом. Я ждала, пока поднимется пена в турке, и в задумчивости оглядывала веранду. И вдруг… Вдруг я увидела, что платье блондинки исчезло! Я бросилась его искать – ведь только что тут лежало, но его нигде не было. Я вдруг как-то обмякла и опустилась на стул, руки плетьми рухнули вниз, и у меня не было сил даже выключить газ, когда пошла пена. Раздалось шипение, и по комнате поплыл запах горелого кофе. С огромным трудом я протянула руку и выключила газ – мне было уже не до кофе! «Ну вот я и дождалась! – с горечью подумала я. – Сколько раз утешала своих подруг, которые застукали своих мужей на измене, но никогда не верила, что это может случиться со мной! А вот случилось! Никого и ничего не стесняясь, мой муженек тайком взял эту тряпку, чтобы отвезти своей любовнице, правда, непонятно, зачем ей это дранье, но это и неважно! Важен сам факт!» Я сидела, отупевшая от горя, и представить себе не могла, как же я теперь буду жить!

Из этого состояния умственного, морального и физического оцепенения меня вывела Лариса, появившаяся на веранде счастливая, веселая и с огромной коробкой роскошных конфет.

– Ой, Маруся! Ты не представляешь, что было! – затарахтела она прямо с порога. – Сережа так на меня орал, так орал! Мы с ним чуть-чуть совсем не разругались! Даже в разных комнатах спали! – трагически и шепотом сообщила она. – А вчера он собственными глазами увидел, как из вашего дома красный черт выскочил! Он прямо глазам своим не поверил!

– Так и было, – тусклым голосом подтвердила я.

– Вот и я ему сказала, что зря он на нас троих тогда напраслину возвел. Маруся, веришь, он на коленях у меня прощения просил, – захихикала она. – Рухнул на колени и чуть не заплакал, говорил, что не пережил бы, если бы я ему изменила!

– А у нас он прощения попросить не хочет? – невесело усмехнулась я. – Прийти и сказать: «Спасибо, Саша, что спас мою жену от нечистой силы!»

– Маруся! Он обязательно придет! – торопливо заверила меня Лариса. – Просто Сереже очень стыдно, что он второй раз так плохо о вас подумал, и он не знает, как смотреть вам в глаза после этого. Но он обязательно перед вами извинится! – Тут она не удержалась и похвалилась: – А он мне машину подарил, чтобы я его простила! Сегодня утром пригнали! Пошли покажу!

Без всякого интереса я поднялась и вышла вслед за ней в сад, откуда через забор был виден явно подержанный «Фольксваген Гольф».

– Это ничего, что он «бэушный», – торопливо заявила Лариса. – Права-то у меня есть, но я никогда толком не водила, так что на первое время он мне в самый раз, не обидно будет, если стукнут.

– Я очень рада за тебя, – вздохнула я.

Тут она, очнувшись от своего безмятежного счастья, внимательно на меня посмотрела, а потом решительно подхватила под руку, затащила обратно в дом, усадила в кресло и жестко потребовала:

– А ну колись, что у тебя приключилось! На тебе просто лица нет! С мужем поссорилась?

– А! – отмахнулась я.

– Мы с тобой подруги или нет? – возмутилась она. – Вы меня столько раз выручали, так, может, и я сейчас тебе чем-то помогу! Рассказывай давай!

Мне было очень стыдно и неудобно выносить мусор из нашей избы, но и желание излить кому-то душу было не менее сильным, а никого из близких подруг рядом не было. Плакаться же кому-то по телефону – дело совершенно бесполезное, потому что мало ли чем в этот момент твоя собеседница занята. Вполне может красить ногти, и ее гораздо больше твоих душевных терзаний занимает мысль о том, ляжет ли лак ровно или нет. И, немного поколебавшись, я рассказала Ларисе все о Сашке и блондинке, не умолчав при этом и о своих предположениях по поводу их отношений.

– Вот и думай теперь, куда и к кому поехал Сашка! – заключила я. – Скорее всего, именно к этой стерве, потому что никаких дел у него в Москве нет!!

– Господи! – с огромным облегчением воскликнула Лариса. – А я-то уж думала, что ты его на ней застукала! Чем себя накручивать, лучше все проверить!

– Но как? Я же даже не знаю, кто она, – возразила я.

– Нашла проблему, – фыркнула она. – Ты же сама сказала, что он все утро что-то в Интернете искал, вот и посмотри, что именно его интересовало! Глядишь, и на след этой стервы выйдешь!

– Лора! Но я никогда Сашку не проверяла! – испугалась я.

– Все когда-то бывает впервые! – одновременно философски и очень настойчиво ответила на это она и потребовала: – А ну, включай компьютер!

И тут я, доведенная до отчаяния, хоть и мучаясь угрызениями совести, сделала то, что не делала раньше никогда, – полезла в ноутбук мужа и начала открывать последние файлы, которые Сашка скачивал из Интернета. То, что я нашла, не просто укрепило мои сомнения, но даже подтвердило их, потому что я увидела в компьютере фото блондинки в цирковом наряде, который практически ничего не закрывал, и с короткой подписью «Цирковая артистка Клаудиа Алмазова-Златогорская, супруга знаменитого укротителя тигров Арнольда Алмазова-Златогорского, подготовила к новому сезону потрясающую программу, с которой собирается гастролировать по стране». Тут же была и фотография мужественного смуглого красавца-брюнета, того самого укротителя Арнольда.

– Что-то тут не так! – с сомнением в голосе сказала Лариса. – Бабенка-то замужем! И мужик у нее ничуть не хуже твоего Саши, а на мой взгляд, так даже лучше. Прости великодушно, но мне всегда нравились брюнеты.

– Тем хуже для Сашки, – чуть не зарыдала я. – Если этот Арнольд узнает, что жена ему изменяет, то он же Сашку убьет, а потом своим хищникам скормит!

– Погоди реветь! – строго сказала Лариса. – Давай дальше смотреть! Может, там еще что-нибудь интересное будет!

А дальше шла скачанная афишка с указанием-схемой, как проехать к недавно развернутому на окраине столицы цирку шапито, где среди выступающих значились имена мужа и жены Алмазовых-Златогорских. Реклама была такая безграмотная, что я даже поморщилась.

– Нет, ну ты послушай, Лариса, что здесь написано, – несмотря на трагизм ситуации, возмутилась я. – Ну, кто так сочиняет? – И прочитала вслух: – «Безумно интересная программа, в которой каждый зритель найдет номер на свой вкус! Веселые клоуны! Гибкие, как змеи, акробаты! Жонглеры-виртуозы! Дрессированные животные! Бесстрашные укротители диких зверей! Приходите! Приходите!! Приходите!!! И вы не пожалеете!»

– Маруся! Неужели ты способна сейчас думать о такой чепухе? – возмутилась Лариса.

– Но ведь совершенно по-идиотски написано! – воскликнула я.

– Господи! – простонала она. – У нее мужа уводят, а она черт знает о чем думает! Ведь ясно же, что он именно к этой Клавке и поехал, раз даже схему изучил, как туда добраться! И погоди расстраиваться раньше времени! Мужики все одинаковые – им только ноги выше колен покажи, так они уже готовы за ними на край света бежать! Да только кто бы их отпустил?

– Что же делать? – растерялась я.

– Как что? – удивилась она. – Ехать туда и брать твоего муженька с поличным, чтобы не отвертелся, а потом уже дома объяснять ему, что к чему!

– Да на чем ехать, если он нашу машину забрал? – воскликнула я.

– На моей! – удивляясь моей тупости, почти крикнула она. – Подруги мы или нет?

– Подруги! – согласилась я.

– Вот и поехали! – решительно заявила она, вставая. – Ты пойми, Маруся, если это дело вовремя не пресечь, то потом уже поздно будет!

– Лора! Но это как-то некрасиво… Выслеживать… – лепетала я, пока она тащила меня в комнату, чтобы я переоделась.

– Некрасиво будет ходить с опухшей рожей после того, как ты ночами будешь в подушку рыдать! – отрезала она. – Такие мужики, как твой Сашка, на дороге не валяются! Другого не найдешь, так что держись за него двумя руками! А то со своей мягкотелостью и интеллигентностью упустишь его и потом не вернешь!

Под ее бдительным присмотром я переоделась и заперла дачу, а потом мы сели в ее «Фольксваген» и отправились в Москву. Чувствовала я себя очень неловко и, глядя на то, как неуверенно и медленно Лариса ведет машину, мысленно надеялась, что когда мы доберемся до места, то уже никого не застанем. Одно дело – изводить себя подозрениями, и совсем другое – лично убедиться в их реальности. А вот этого я боялась больше всего.

Глава 24 Саша. Это называется: пошел по шерсть, а вернулся стриженым

Высаживая Павла возле станции метро, я еще раз попросил:

– Будь другом! Выясни поскорее, кому принадлежат эти отпечатки, а то сам видишь, что у меня в семье творится. Если так и дальше пойдет, то Маруся точно с катушек съедет!

– Да я уже понял, что этот заскок у нее всерьез, – вздохнул он. – Перед ней откровенный шарлатан, а она внимает ему, как богу! Хорошо, что ты с милицией вовремя появился, а то остались бы вы без дачи.

– В том-то и дело! И теперь неизвестно, какого еще проходимца ей придет в голову к нам пригласить, так что ты уж поспеши! – снова попросил я.

– Не волнуйся, сегодня же ребят напрягу, и они быстренько все выяснят, – твердо пообещал он.

Зная, что Пашка слов на ветер не бросает, я немного успокоился и отправился к разбитому на окраине Москвы цирку шапито, и, чем ближе я к нему подъезжал, тем больше крепла во мне решимость расставить все точки над «i». Подъехав к довольно хлипкому забору, ограждавшему сам цирк и стоявшие рядом вагончики артистов и клетки с животными, я вышел из машины, захватив с собой пакет, в который заранее положил платье блондинки, и направился было на территорию. Однако был остановлен бдительным охранником:

– Ты куда это собрался?

– Мне надо поговорить с Клаудией Алмазовой-Златогорской, – объяснил я.

– А ты кто? Как ей передать?

– Скажите, что мы с ней недавно познакомились на даче. Она поймет, – сказал я.

– А Толька? Он-то поймет? – хмыкнул охранник, но лениво поднялся и пообещал: – Попробую позвать, если она не занята.

Он ушел, а я стоял, слушал, как из-за забора доносились рев тигров или каких-то еще хищных животных и визгливые крики обезьян, и одновременно думал, как бы половчее построить разговор, чтобы заставить ее сказать правду. Минут через пять вернулся охранник и сообщил:

– Сейчас придет.

Блондинка действительно появилась довольно быстро, и судя по наряду – на ней были потрепанные трико и выцветшая маечка, – я оторвал ее от репетиции.

– Здравствуйте, Клаудиа, – сказал я.

– Привет! – хмыкнула она.

– Я привез ваше платье, которое осталось у меня в руках, когда вы сбежали с нашей дачи, – объяснил я, протягивая ей пакет.

– Какое еще платье? – вскинула брови она, делая вид, что ничего не понимает.

– Бросьте, Клаудиа! Вы прекрасно понимаете, о чем речь! – сказал я и, достав из пакета платье, продемонстрировал ей. – Между прочим, это вещественное доказательство того, что вы в наше с женой отсутствие незаконно проникали на нашу дачу. И эксперты в милиции, если я туда обращусь, это смогут подтвердить.

– Так ты мне угрожать пришел? – окрысилась она. – А я-то думала, что с повинной!

– Какой еще повинной? – обалдел я. – Я пришел узнать, зачем вы подслушивали разговоры в моем доме, а потом залезли туда и что вы потом делали на дереве!

– Ох, ты мой пупсик! А он не знает! – язвительно воскликнула она таким тоном, что я почувствовал себя круглым дураком – она явно была уверена, что я все знаю. Но что?

– Что я должен знать? – еще больше обалдел я, хотя, казалось бы, больше некуда.

– Ты еще скажи мне, что Димка Тарасов не твой друг и ни о чем тебя не просил! – взбесилась она. – Что он ничего тебе не оставлял?

– Это касается только нас двоих, – возразил я.

– Как бы не так! – уперев руки в боки, заорала она. – Твой Димка вор! И ты ничем не лучше! Так что отдавайте по-хорошему то, что вам не принадлежит, а то ваша дача одной прекрасной ночью сгорит вместе со всеми его долбаными секретами! Тебе ясно?

– Подождите, Клаудиа! – растерянно попросил я. – Я уже ничего не понимаю! Вы залезли на нашу дачу, а мы с Димкой воры? Вы ничего не путаете?

– Кончай из себя святого изображать! – уже вышла из себя она. – С Димкой, когда он вернется, отдельный разговор будет, а вот тебе, если не хочешь тоже под раздачу попасть, лучше быстренько вернуть нам то, что он спер!

– Минутку, Клаудиа! Я прошу вас: успокойтесь и давайте поговорим, как интеллигентные люди! – попытался утихомирить ее я.

– Да это тебе надо волноваться! – рявкнула на меня она.

– Хорошо! – согласился, чтобы не злить ее еще больше. – Я волнуюсь, но не кажется ли вам, что мы говорим о разных вещах и не понимаем друг друга? Словно на разных языках общаемся.

Она мне ничего не успела ответить, и неизвестно, чем бы закончился наш разговор, может быть, мы и сумели бы выяснить все до конца, но тут во дворе появился высокий мужчина, эдакий мачо с хлыстом дрессировщика в руке, в котором я тут же узнал по фотографии в Интернете ее мужа. Он окинул меня очень недобрым взглядом и спросил у жены:

– Это он?

Клаудиа злорадно усмехнулась и кивнула. Я даже не заметил, как это произошло, он вроде бы даже не пошевелился, но его хлыст взметнулся в воздух сам собой, а платье в моих руках оказалось словно бритвой разрезано надвое.

«Вот и поговорили! Вот я и выяснил правду!» – растерянно подумал я.

Глава 25 Маша. А ларчик просто открывался!

Как ни медленно мы ехали – водитель из Ларисы был действительно никакой, – но все же, когда добрались до места, я увидела возле забора наш мини-вэн, а это значило, что Сашка был где-то внутри. Не успели мы остановиться, как из ворот выбежал Сашка с какой-то тряпкой в руках, в которой я по расцветке узнала платье воровки. За ним мчался Арнольд Алмазов-Златогорский с хлыстом в руке.

– Кажется, этот дрессировщик застукал его раньше нас, – с нескрываемым чувством удовлетворения прошептала я. – Будет знать, как по чужим бабам шастать!

– Да уж! Мужчина, судя по всему, темпераментный и в ревности должен быть страшен, – поддержала меня Лариса. – Ты смотри, как он хлыстом размахивает! Того и гляди попадет по Саше!

Мой муж несся по дороге, периодически петляя, так что умудрился не получить ни одного удара, который, несомненно, сбил бы его с ног, а уж что было бы потом, не хотелось даже думать.

– Образина! – кричал Арнольд, продолжая гнаться за Сашкой и пытаясь достать его хлыстом, который, касаясь земли, издавал похожий на выстрел звук. – Отдай чужое добро!

Услышав это, мы с Ларисой недоуменно переглянулись, и она растерянно сказала:

– А чего это он Сашу образиной зовет? Муж у тебя очень даже симпатичный!

– К сожалению! – сквозь зубы процедила я и подумала: «Наверное, дрессировщик имеет в виду платье».

Сашка, видимо, тоже так подумал, потому что, не оборачиваясь, бросил через плечо платье, которое, к моему удивлению, разлетелось на две половинки, и побежал дальше. Дрессировщик не обратил на эти тряпки никакого внимания, а только прибавил скорости – и расстояние между ним и Сашкой начало неуклонно сокращаться.

– Ты смотри, какой здоровый! – восхитилась Лариса. – Тренированный, наверное!

– Работа у него такая! – зло бросила я. – Видимо, не в первый раз любовников своей жены вот так гоняет! Баба-то она красивая!

Я посмотрела на Ларису, ища понимания, но она ответила мне осуждающим взглядом и покачала головой:

– Удивляюсь я на тебя, Маруся! Твоего мужа вот-вот убьют у тебя на глазах, а ты довольна, как кот после сметаны! А вдруг ничего и не было? Мы же с тобой толком ничего не знаем! Свечку не держали!

– Так зачем же он сюда поперся? – спросила я.

– А вот спасем его сейчас от этого ревнивца и спросим! – решительно сказала она, заводя мотор.

И тут словно пелена упала с моих глаз, я опомнилась, и в голове пронеслась страшная мысль: «Какая же я сволочь! Я же обещала мужу, что больше никогда в нем не буду сомневаться, чтобы мне ни сказали и ни показали, а сейчас злорадствую, что ему плохо! Какая же я дрянь!»

– Скорее! – заорала я. – Лора! Быстрее!

– А я что делаю! – огрызнулась она, вырулив на тротуар так, что чуть не сбила дрессировщика с ног. Попутно Лариса обложила его через окно таким матом, что я, несмотря на трагизм ситуации, не выдержала и фыркнула.

Перегнувшись назад, я щелкнула блокиратором задней двери и крикнула Сашке:

– Прыгай сюда!

Муж мухой влетел в машину, захлопнул за собой дверь и обессиленно откинулся на спинку, одновременно вытирая пот, который градом катился по его лицу. Лариса рванула с места так, что покрышки взвизгнули. Однако последний удар, который в ярости нанес дрессировщик, все-таки пришелся по заднему стеклу, к счастью, его не повредив.

Через несколько кварталов мы остановились, и я, повернувшись назад, металлическим голосом спросила:

– Ну и какого черта ты поперся к своей любовнице?

– Опять! – простонал он, хватаясь за голову.

– Не опять, а снова! – поправила его я.

– Хорошо! Слушай! – обреченным тоном произнес он и начал рассказывать: – Я еще раньше по номеру «Опеля» узнал, что он принадлежит Анатолию Васильевичу Подноскину в миру, а на арене – Арнольду Алмазову-Златогорскому, но не успел тебе тогда сказать, потому что нас Максим с этим чертовым фотоаппаратом отвлек, а потом я просто забыл. Только я тогда не знал, что Клаудиа его жена, и думал, что она просто взяла у него на время машину. А сегодня утром я в Интернете нашел о них всю информацию и решил поехать сюда, чтобы узнать, что они от нас хотят. Разговаривал я с Клаудией. Между прочим, во дворе и в присутствии охранника, – подчеркнул он. – И, может быть, смог бы выяснить правду, если бы не появился ее муж. Что из этого вышло, вы уже видели!

– Так что же ты мне ничего не сказал? – возмутилась я.

– Как же! Тебе скажешь! – нервно рассмеялся он. – Ты же в последнее время от ревности сама не своя. Кто знает, что бы тебе в голову пришло?

– Ревнует – значит, любит! – назидательно сказала Лариса.

– То-то Маруся столько времени ждала, вместо того чтобы сразу прийти мне на помощь! – язвительно заявил он. – Это она от великой любви! От чего же еще? Любовалась, наверное, глядя на то, как меня этот дикарь, словно лошадь, кнутом гонял! А потом решила, что вдовой ей оставаться рановато, и снизошла до закоренелого грешника! Ловеласа эдакого!

Я залилась краской с ног до головы и не могла выговорить ни слова, но тут мне на помощь пришла Лариса и самым честным тоном сказала:

– Между прочим, это я виновата, потому что за рулем, как ты видишь, сижу я, а водитель из меня более чем посредственный.

– Ну, хоть выскочить и заорать-то вы могли, – резонно заявил Сашка. – Вряд ли Анатолий-Арнольд стал бы так свирепствовать в присутствии свидетелей!

Мы с Ларисой переглянулись и потупились, потому что такая простая мысль даже не пришла нам в голову. Поняв наше, а особенно мое состояние, Сашка не стал нагнетать ситуацию и предложил:

– Надо немедленно позвонить Димке! Он эту сумасшедшую парочку лучше нас знает, вот пусть и объясняет, чего это они за нас взялись!

Но сколько муж ни набирал номер мобильника Тарасова, он не отвечал: то ли он был отключен, то ли вне зоны доступа – черт его знает! – но дозвониться до него мы так и не смогли и тогда решили отправить ему СМС-сообщение, которое будет дублироваться до тех пор, пока не дойдет. Покончив с этим, мы вспомнили о нашей оставшейся возле шапито машине, и Сашка предложил:

– Пойду заберу! А то как бы они на ней свою злость не выместили!

Представив себе, чем это может кончиться, я решительно возразила:

– Ну уж нет! Сиди здесь! Я сама ее пригоню!

– Между прочим, Клаудиа тебя знает в лицо, так что это небезопасно, – предупредил меня муж.

– Думаю, что на женщину у этого дрессировщика рука все-таки не поднимется, – ответила я, выходя из машины, и уже через открытое окно заметила: – Кстати, дорогой! Ты почему-то не подумал, что мы с тобой могли бы поехать к этим мерзавцам вместе, и тогда наше появление не вызвало бы у этого хулигана столь яростной ревности – их двое и нас двое! Глядишь, до чего-нибудь и договорились бы!

Выпустив эту парфянскую стрелу, больше чтобы оправдать себя в своих же глазах, я отправилась выручать наш мини-вэн.