Если хочешь быть волшебником
Шрифт:
— И я, пожалуй, смог бы, — согласился Лева. — Во многом Генкина подлость нам на пользу пошла. Так, может быть, — снова перешел он на шутливый тон, — стоит ему благодарность написать.
— Или отправить по почте ящик антоновок — вот испугался бы бедняга!
Изо дня в день ребята увлеченно работали над восстановлением «Крокодила». К концу недели было готово почти все, что они могли сделать своими силами. Попробовали запустить мотор — он действовал ничуть не хуже, хотя и не лучше, чем до предательского нападения на машину, то есть
— Вези ее к Федору Ивановичу, — махнул Николай рукой, выбившись из сил при очередной попытке запустить мотор. — Надоела эта канитель!.. А я займусь пока запасным колесом. Надо обязательно иметь запаску.
22. Восхождение на вершину
У полуразобранной веялки, одетый в синий рабочий комбинезон, стоит Федор Иванович. Он что-то рассказывает обступившим его подросткам в форме учащихся ремесленного училища. Некоторые не все понимают, мастер терпеливо повторяет объяснение, потом велит одному из слушателей крутить маховик, а тем временем остальные наблюдают за движениями рычагов и решет в машине.
Позади всех стоит Лева. Он здесь уже минут двадцать. Заслушался и совсем забыл о цели своего прихода. Тут же, под навесом, дожидается «Крокодил».
Федор Иванович сначала заметил мотоцикл, потом стал искать глазами Леву. Обнаружив его в числе своих слушателей, приветливо кивнул головой. Потом дал ученикам самостоятельные задания и, выждав, пока они разошлись по местам, протянул Леве руку:
— Ну, здоров, мотоциклист!.. С чем явился?
«Мотоциклист» польстило Леве. Он не успел ответить, как мастер предупредил:
— Если снова по поводу мотора, то снимай его.
— Зачем снимать, — запротестовал Лева. — Если бы вы знали, сколько мы намучились, пока нацепили все тросы!
— Не мучились, а учились, — улыбнулся Федор Иванович.
Лева впервые видел Федора Ивановича улыбающимся. И он вдруг почувствовал радость, точно стал свидетелем торжественного события.
— Снимай, говорю, некогда!
И Федор Иванович склонился над мотоциклом. Прошло не больше трех минут — и концы всех тросов управления свободно свисали. Лева на эту работу потратил бы час, а то и два.
— Теперь снимай цепь и выхлопную трубу.
Отдав это приказание, Федор Иванович вернулся к своим ученикам. Он переходил от одного к другому, проверяя, так ли они делают то, что было задано, поправляя и показывая, как надо делать.
Освободив мотор, Лева поднял его на стол. Тогда Федор Иванович достал из-под стола точно такой же мотор и положил его рядом с первым.
— Разбирай, — приказал он коротко, — сначала один, потом второй. Из двух плохих один исправный сделаем. Эти восемь шурупов вывинти отверткой, к этим гайкам подбери ключ и отверни их, боковую крышку сними, а что внутри делается — увидим дальше.
— Как увидим?
— А так… Ты как же думал? Я и сам впервые такой мотор разбираю. Уж при тебе поучусь.
Этого
Так они и работали. Федор Иванович время от времени подходил к Леве, давал новое задание, а потом уходил к своим ученикам. Он напоминал шахматиста, играющего на нескольких досках.
Когда Лева снял боковую крышку, перед ним открылась яйцевидной формы камера, в которой помещалась группа тонких дисков. На их оси была укреплена шестерня, соединенная цепью с другой шестерней. Сколько Лева ни смотрел на эту систему дисков и шестерен, он не мог сообразить, для чего она.
— Это сцепление, — пояснил Федор Иванович, подходя к столу. Он легко вывинтил три шурупа, вынул из-под каждого винтообразную короткую очень тугую пружинку, после чего диски свободно снялись с оси. Некоторые из них были ячеистыми, в их круглых дырках торчали пластинки пробки, и Лева долго не хотел верить, что эти кусочки обыкновенной пробки намертво зажимают рабочий диск, приводя в движение машину.
Убедившись, что Лева все понял, Федор Иванович велел ему разнимать следующую камеру, которую он назвал коробкой скоростей. С этой работой Лева справился быстро. Не стоило большого труда понять, каким образом то увеличивается, то уменьшается скорость мотоцикла.
И вот разобрана последняя замкнутая полость мотора — картерное пространство. Хотя Федор Иванович предупреждал, что эта полость — самая важная, ее внутреннее устройство оказалось вовсе не сложным. Лева сам, без помощи мастера, понял назначение заключенных в ней деталей.
Так вот этот таинственный палец, стук которого однажды обескуражил Федора Ивановича. Вот поршень, самый простой по внешнему виду. Лева хорошо рассмотрел, как ходит поршень вверх и вниз, каким образом отработанные газы попадают в выхлопную трубу. Все было до того ясно, что только тупица не понял бы, как действует та или иная деталь.
Лева прикрыл куском брезента части разобранного мотора и подошел к Федору Ивановичу.
— Пусть полежат до завтра, можно? Я приведу Николая, чтобы и он посмотрел. Когда еще такой случай выпадет!
23. Савка-водовоз
Николай во дворе перед сараем безуспешно пытался размонтировать скат мотоцикла. Подошла Анфиса Петровна. С минуту она глядела на внука, с остервенением налегавшего всей тяжестью тела на крепкую железную полосу, торчавшую из-под обода колеса, потом спросила:
— И скоро ты, Коленька, снова на своем изобретении поедешь?
Это было сказано вполне серьезно, без тени насмешки, но Николай только буркнул что-то в ответ. Ему никак не удавалось снять покрышку — в одном месте оттянешь, в другом она обратно вскочит в желобок на ободе. Попыхтев еще немного, он рукавом рубашки отер взмокший лоб и обратился к Анфисе Петровне: