Если хочешь быть волшебником
Шрифт:
— Помоги, бабушка… Мне одному не справиться.
— Значит, и меня в свою компанию втягиваешь? — промолвила Анфиса Петровна, опускаясь рядом с ним на корточки.
— Левы нет, а у меня очень срочное дело, понимаешь?
— Отчего не понять? Ну, показывай, что делать?
Николай протиснул между ободом и покрышкой железную пластину, похожую на стамеску, но подлиннее, и положил на торчащий конец ладонь бабушки:
— Нажимай, не пускай покрышку обратно!
Немного
— Лева машину к Федору Ивановичу погнал. Завтра, видно, будет готова.
— Вот и ладно, — произнесла Анфиса Петровна, поднимаясь. — А то у меня к тебе поручение одно есть: в Дретунь съездить надо.
Она не сказала «езжай-ка», как говорила, бывало, посылая его по воду, за дровами или по другим домашним надобностям, и Николай живо откликнулся:
— Какое поручение?
— Прошу я тебя разузнать, кто в Дретуни при фашистах людям воду развозил. Состоял тогда на этой должности худой высокий паренек, звали его не то Санька, не то Савка… Зайди в сельсовет, фамилию его узнай, имя, отчество, годы — побольше, одним словом, примет, чтобы легче было искать его. Если в сельсовете не знают, людей поспрошай, возможно, родители его живут там или хозяева, у которых квартировал, может быть, друзья имелись или знакомые. Обязательно дознайся, куда девался, где его искать.
— А если никуда не девался, там и живет?
— Тем лучше… Спросишь, не знал ли он отца твоего, партизана Петра Самохина, а еще лучше — попроси его к нам заехать, сама с ним переговорю.
— Хорошо, — ответил Николай. — Завтра после уроков и поеду. За два часа буду там, к ужину вернусь.
Савелий Дмитриевич заканчивал бриться, когда в дверь его комнаты постучались.
— Да-да, я готов, — крикнул он, вытирая полотенцем лицо.
Но в комнату вошел человек, которого бригадир, очевидно, меньше всего ожидал, — Николай.
— Добрый вечер! — немного смущенно проговорил он.
— Здравствуй. Ну, чего тебе? — произнес Савелий Дмитриевич несколько разочарованным тоном. — Я сейчас, извини, свободным временем не располагаю, ухожу.
Он плеснул на ладонь немного одеколона из граненой бутылочки и, зажмурив глаза, стал растирать его по лицу. Выждав, пока он закончит эту процедуру,
— Вы Савелий Дмитриевич Курносов?
— Имя свое и отчество я и сам не раз называл тебе, — недоуменно пожал Савелий Дмитриевич плечами, — а из фамилии тоже секретов не делал, хотя и не разглашал ее, потому что запоминается с трудом… А кроме того, она совсем не соответствует фактическому положению вещей, — добавил он, точно оправдываясь, — можешь сам сравнить.
— Ага, — проговорил Николай, не желавший заниматься такими сравнениями. — Вы и в Дретуни бывали?
— Там я родился, там вырос… Туда поеду свой столетний юбилей справлять.
— Так вы и есть тот самый Савка-водовоз?
— Какой тот самый?.. Какой водовоз?.. — протестующим голосом ответил Савелий Дмитриевич. — Что ты!.. Никогда я водовозом не был — от самого рождения бригадиром состою.
— Савка-водовоз, который людям воду развозил…
— Может, и была такая историческая личность в масштабе Дретуни, но почему ты меня подозреваешь?.. Да и имя мое не то. Савка — это Савватей, а я Савелий.
— Савватей? — переспросил озадаченный Николай. — А как же будет сокращенное от Савелия?
— А это уж не твоя забота. Меня, например, в детстве звали Тощий Пентюх — вследствие недостатка в организме витаминов.
Широкая улыбка осветила лицо Николая, он сказал:
— Вы и есть тот водовоз. Секретарь сельсовета так и сказал — какой, говорит, Савка, не Пентюх ли Тощий?.. В Полоцке он нынче, на курсах… Вы это, не таитесь!
— Да к чему тебе сдался тот водовоз? — недовольный своим нечаянным саморазоблачением спросил Савелий Дмитриевич.
— Бабушка вас в гости приглашает. Ведь и она из тех мест, из Дретуни.
— Ну?.. Что же ты раньше не сказал?.. Обязательно приду.
У Анфисы Петровны днем — вечером она должна была идти на дежурство — собирались гости. Первым пришел Савелий Дмитриевич. Стал у порога, снял фуражку, молча глядел минуты две на хозяйку.
— Вы будете, значит, санитарка больницы Самохина?
— Я, — ответила Анфиса Петровна, удивленная поведением гостя. — Родственник вы больному какому или кто?
— Нет-нет… я так себе… Звали вы меня? — Гость шагнул на середину комнаты, схватил руку Анфисы Петровны пожал ее, сказал: — Почти не изменились вы. Точно такой десять лет назад от нас передачи принимали.
— От кого это — от «нас». Что-то я не припомню…
— Я, собственно, с делами к вам ни разу не являлся, я лишь передаточной инстанцией был, к вам тропинку показывал.