Если кто меня слышит. Легенда крепости Бадабер
Шрифт:
Как погибли Сергей Василенко, Валя Каххаров и Володя Пермяков — Глинский не видел. Понял, что их нет, когда перестал слышать их автоматы…
Долго и успешно противостоять артиллерии можно только в кино, но, когда стало всходить солнце, крепость ещё отвечала автоматным и гранатомётным огнем, правда уже очень редким…
…Их осталось трое: капитан Борис Глинский, подполковник Абдул Хак и рядовой Олег Шилов. Олег, кстати, держался просто молодцом. Он прицеливался с правого плеча, а спусковую скобу нажимал пальцем левой руки… Ему везло — он даже не был ранен…
Абдул
Черёд Бориса пришёл, когда на крепость пошли больше двух сотен пакистанских пехотинцев — а там сзади, перед аэродромом, их собрали около тысячи… Глинский не мог знать, что приказ о немедленном подавлении восстания отдал лично пакистанский президент Зия-уль-Хак…
Борис получил сразу четыре пули, а потом его ещё сбросило со стены взрывом гранаты. Сознание он не потерял, но встать не смог. Пытался нашарить автомат, но уже не чувствовал рук.
«Неужели — всё?»
Олег перехватил его взгляд и спрыгнул во двор крепости, туда, где догорал когда-то очень красивый джип майора Каратуллы. Они ни о чём таком не договаривались, но Олег действовал быстро и уверенно, словно выполняя заранее принятый план. Он вскинул гранатомет на плечо и выстрелил в открытую дверь склада с боеприпасами…
Взрыва Борис не услышал, только вдруг ушла куда-то боль, и ему показалось, что он взлетает высоко в небо…
Когда-то в «Хилтоне» «тарелочка» нагадала, что у Глинского вообще не будет предела возвышению. Не обманула. Судьба его вознесла…
Ему казалось, что он видит крепость сверху, и все краски были такими яркими, а линии такими отчётливыми…
Где-то далеко внизу оставались отчаяние, страх, боль и смерть…
«Неужели всё?!»
Земля сверху казалась такой красивой и такой спокойной, словно бы и не было там страшного в своей отчаянной обреченности последнего боя маленького гарнизона.
И было тихо. Все звуки исчезли куда-то, но это почему-то не удивляло.
А потом картинка стала постепенно тускнеть и рассыпаться на мелкие кусочки. Но ещё билась, ещё жила, ещё сопротивлялась самая последняя мысль:
«Подождите! Неужели всё? Сейчас… Я же… Простите, мужики! Подожди… Сейчас… Прощай, Родина…»
Картинка рассыпалась и погасла.
…Никакой крепости внизу уже не было. Чудовищной силы взрыв уничтожил и крепость, и лагерь. Обломки и осколки разлетелись на много миль окрест. А поднятая взрывом пыль еще много часов не оседала под лучами беспощадного пакистанского солнца.
Русским военным разведчикам, не вернувшимся с боевых заданий, — памятника нет.
Помни их, Родина…
ЭХО
(вместо эпилога)
Собственно говоря, дорассказать осталось немного.
…Вечером того же дня, когда крепость Бадабера прекратила свое существование, начальнику разведки 40-й
А уже ночью Иванникову сообщили о срочном докладе из Исламабада в Москву Мастера, точнее — подполковника Андроникова. Дело в том, что накануне вечером дежурный радист резидентуры ГРУ в Исламабаде принял почти неразличимый крошечный отрывок взволнованной русской речи… Различить сквозь треск помех удалось всего четыре слова: «…если кто меня слышит…»
Генерал не спал всю ночь, а под утро позвонил в Москву, чтобы решить вопрос о срочной командировке в Кабул находившегося в центральном аппарате подполковника Челышева.
Челышев прибыл в Кабул на следующий день и практически сразу выехал на пакистанскую границу для встречи с доверенным лицом. Но на 35-м километре трассы Кабул — Пешавар управляемая им «тойота» подорвалась на мине, в результате чего подполковник получил тяжелое ранение с последующей ампутацией левой ноги. Любопытно, что мина оказалась заложенной буквально в трехстах метрах от поста министерства безопасности ДРА (ХАД), сотрудники которого и эвакуировали раненого. Во время эвакуации у Челышева пропали деньги — пятьдесят тысяч афгани, которые подполковник вез для расчета с доверенным лицом.
Позже афганская сторона принесла извинения за хищение у раненого крупной суммы, оставив без внимания все прочие, более чем странные детали произошедшего. Виновным в мародерстве был признан сотрудник ХАД низшего звена, погибший при обстреле того же поста спустя пять суток после подрыва автомобиля Челышева…
…В своем донесении в Москву генерал Иванников сделал вывод: «Обстоятельства дела позволяют предположить противодействие со стороны руководства МБ ДРА выполнению советским представителем задания, тем более что его следование через зону круглосуточного контроля ХАД было заранее согласовано. Причиной произошедшего предполагаю ранее отслеженное нами развертывание новой кампании по „очищению госаппарата ДРА от сторонников крыла „Хальк““, в поддержке которого ВПР (военно-политическое руководство) ДРА неизменно подозревает командование 40-й ОА».
…Через две недели после событий в Зангали генерала Иванникова вызвали в Москву на служебное совещание в центральный аппарат. На этом совещании рассматривались оценка военно-политических последствий ожидаемого массового прибытия арабских боевиков в Пакистан и анализ возможностей противостояния их влиянию на ситуацию в Афганистане. При этом тема недавних событий в Зангали (кстати, непосредственно связанных с предметом обсуждения) была симптоматично обойдена. По неформальным каналам генерал Иванников выяснил, что резидентура ГРУ в Пакистане еще за полтора месяца до бадаберских событий была перенацелена на отслеживание действий арабских эмиссаров-джихадистов…