Если нет выбора или Герцог требует сатисфакции
Шрифт:
— Я знаю, кто Вас этому научил, и князь будет об этом жалеть долго!
— Глупости! Князь всем представлен как мой жених, в отличие от Вас он не прятал помолвку, а сделал все, чтобы о ней узнали все, хотя изначально я была против, так как мне была нужна только ее видимость. Если Вы сейчас вмешаетесь в наши отношения, Вас осудят, и буду трепать Ваше имя на каждом углу.
Замолчала, перевела дух и продолжила:
— Глубоко благодарна за Вашу помощь, за искренность, за смелость, но нам не по пути. В Вас говорит уязвленное самолюбие, а не любовь ко мне. Возможно, Вы и испытываете ко мне симпатию, но не любовь однозначно.
Тихо скрипнула дверь, зашла Анна. Она ничего не сказала, просто понимающе кивнула, помогла мне подняться и довела до кровати. Уже засыпая, подумала о златоволосом князе. Красивый, богатый, родовитый, какого лешего он прицепился ко мне?
Утром князь прибыл, как и обещал, свежий, отдохнувший и сияющий. Не знаю, как по-другому назвать его золотую шевелюру, сейчас тщательно уложенную в кудрявый «хвост». Голубые глаза аки небушко — чистое, глубокое и невинное. Угу, невинное! «Как мимолетное виденье, Как ангел чистой красоты»… Когда он смотрит так, жди очередной финт.
Точно. Торжественно подошел ко мне, стал на одно колено и церемонно произнес:
— Я, Алеир Энн Эрне, князь Монморансье де Лавиаль, герцог Арлийский, четвертый принц Королевского Дома Ленуар, прошу Вас, графиню Сесиль Анну Марию Морансье де Лариаль, по зову моей души и сердца стать моей законной супругой.
— Энн, мы же вроде как уже помолвлены?! — Он надел мне на палец золотой перстень с какими-то знаками и инкрустированный бриллиантами.
— Теперь официально — да! — Ах же ты гад! По его лицу растеклась предовольнейшая улыбка. А я же дура, уши развесила. Казалось бы, только перстень, но уже официальная невеста. Сщурила глаза:
— Так получается, что ты просто так твердил всем, что я твоя законная невеста?
— Нет, я это делал для того, чтобы никто больше не смел на тебя смотреть. Я и в самом деле так считал, но без твоего развода ничего не было бы.
— Ага, наши мужчины дураки!
— Нет, но никто не захочет ссориться со мной. Я ничего просто так добровольно не отдаю. Ты моя с той самой минуты, когда я впервые увидел тебя.
После этих слов я нахмурилась. Только вечером избавилась от одного собственника, теперь другой. Молча сняла перстень, раскрыла его ладонь, вложила ему украшения и завернула руку в кулак. Затем очень четко сказала:
— Я. Не. Вещь. Я не покупаюсь и не продаюсь. Мое тело и душа принадлежат только мне. Хочешь показать, как ты крут, иди в королевский дворец, там куча девиц, которые жаждут подобного отношения и внимания. Со мной нужно считаться.
Пока Энн приходил в себя от моей отповеди, я ушла к себе наверх. Мне было дико больно и противно слышать опять о себе, как о вещи. Ты моя! Ага, отдай мою игрушку, забирай свою машинку. Детский сад. Получается,
Кто-то поскребся в дверь. Я промолчала. Опять. Молчу. Потом тихий, полный раскаяния голос Энна:
— Сесиль, прости, пожалуйста! Я виноват, я все понял и раскаиваюсь! Сеси-иль!
— Энн, скажи мне, что тебе нужно от меня? Не богата, красотой не блещу, приданого нет. Ты же можешь только щелкнуть пальцами, и все лучшие девушки королевства у твоих ног. Я же навсегда останусь преданным другом.
— Сесиль, выйди, поговорим нормально.
С большим трудом поднялась, открыла дверь. Меня немного шатало, от нервов, наверное. Энн стоял у самого косяка очень серьезный. Чуть пошатываясь, качнула головой:
— Идем в кабинет. Я чувствую, что ты что-то мне не досказал, — сделала шаг к лестнице, второй. Как же тяжело идти. Энн подхватил меня на руки и понес вниз. Усадив в кабинете на кресло, сел рядом и, держа меня за руку, сказал:
— Помнишь, я рассказывал, что мама у меня необыкновенная? — Согласно качнула головой. — Она пришла к нам из другого мира. Ты не удивлена? — пожала плечами. Он с хитрицой посмотрел на меня. — Мама очаровала отца своей самостоятельностью, неординарными решениями, новыми идеями (при этом он все внимательнее вглядывался в меня, точно ловя любое изменение в моем лице). Она много рассказывала о своем мире, о его развитии, о семье своего отца, профессора.
— Даже так? И как ее звали в том мире?
— Горская Анастасия Ивановна. — В голове стали мелькать воспоминания. Где же я слышала эту фамилию? Вспомнила. Горский Иван Дмитриевич, профессор биологических наук, открыл там какой-то особый вид чего-то там. Да, на момент моего обучения в институте, он работал на кафедре биологии, моя подруга Машка была без ума от его преподавания. И у него действительно пропала двадцатилетняя дочь от первого брака, точнее, он с женой первой развелся после того, как девушку так и не нашли, но это ж сколько лет назад было. У него от второго брака двое — сын и дочь. — Ты что-то знаешь о ее отце?
Его голос заставил меня вздрогнуть, и вытащил из воспоминаний. Что делать? Рассказать? Что тогда будет?
— А кто еще знает, что твоя мать попаданка?
— Только наша семья.
— И почему ты решил, что я могу знать что-то о семье твоей мамы?
— Потому, что я точно знаю: ты из другого мира. — Ой, а вот это не особо приятно.
— С чего ты решил?
— Очень много совпадений, как говорит мама, 99 из 100. Кстати, именно она сказала, что ты из другого мира, когда я рассказал ей о тебе. — Я выдохнула. Что ж, надо раскрываться.
— Я и попаданка, и нет. — Он очень сильно удивился:
— Не понял. Поясни. — Опять выдохнула, сжала руки в кулаки:
— Энн, то, что я хочу сказать тебе, пусть останется между нами, так как ничего не исправить. — Он согласно качнул головой. — Я действительно пришла из другого мира, точнее, моя душа. Каким-то образом меня поместили в тело Сесиль, душа которой покинула его за некоторое время до этого. Моя задача была и есть сохранить малышей, семью. Они мне не чужие, я их люблю так, как если бы моя душа родилась в этом теле. — Энн погладил мою руку: