Если ты останешься
Шрифт:
Я снова пожимаю плечами.
— Я не знаю. Может быть.
Он качает головой.
— Ни в коем случае. Не то, чтобы я не верил в такие вещи, но нет никакого способа, чтобы твой отец дал тебе свое благословение, чтобы связываться со мной. Черт, ни в коем случае. Тебе снилось то, во что ты хочешь верить. Ты просто пытаешься дать какой-то смысл вещам. Мы пробудили твои воспоминания сегодня вечером, так что это нормально.
Я не позволяю ему переубедить меня.
— Что ж, останемся каждый при своем мнении. Но сейчас давай просто вернемся ко
Так мы и делаем. Пакс крепче сжимает меня, и я засыпаю в его объятиях.
Когда я просыпаюсь, он еще спит рядом со мной. Его руки все еще плотно обернуты вокруг меня. Я думаю, что мы вообще не шевелились. Я моргаю от солнечного света, который льется через окна. Мне настолько комфортно, что я не хочу вставать и закрывать жалюзи. Но если я этого не сделаю, то никогда не засну снова.
Просто я не готова начать день. Я хочу оставаться в постели с Паксом какое-то время.
Я осторожно извлекаю себя из рук Пакса и выползаю из постели, пробираясь к окнам. Нхожу веревочку, которая закрывает шторы, и начинаю тянуть. Делая это, я бросаю взгляд вниз, на лужайку позади дома и застываю.
Ледяной холод распространяется от основания моего позвоночника к шее, когда ужас бьет меня в грудь.
Кто-то лежит на газоне, на холоде и ветре. Я присматриваюсь, глядя на бледные ноги, высокие шпильки и мышиного цвета волосы.
Джилл.
Что за черт?
Моя рука отпускает шторы, и я закрываю ей рот.
Джилл не двигается, а ее тело лежит под неестественным углом. Ее лицо отвернуто от меня к озеру, но это все еще она. Ветер шевелит волосы на ее лице, и это единственное, что движется.
— Пакс! — кричу я, начиная его трясти. — Проснись. Проснись! Джилл на твоем газоне.
Он наклоняется вперед, пытаясь очистить голову, чтобы понять, что я говорю. Понимание, наконец, пересекает его лицо, и он бросается с постели, и мы оба бежим на задний газон.
Пакс, не задумываясь, бежит к Джилл, но я, должна признаться, не решаюсь поступить так же. Страх, кажется, замораживает меня на месте. Я не знаю точно, что с ней случилось, но уверена, что ничего хорошего.
Пакс становится на колени и рассматривает ее, потом быстро смотрит на меня. На его лице тяжелый взгляд.
Я должна заставить себя подойти к ним.
— Ты можешь позвонить в полицию? — спрашивает он тихо.
Я смотрю вниз и вижу, что глаза Джилл открыты. Они стеклянные и не моргают. Я знаю, что она мертва. Я отступаю, мои руки поднимаются ко рту, когда полный и абсолютный ужас наполняет меня. Я хочу кричать, но не делаю этого.
На ее рубашке и подбородке рвота. В каком-то месте она бежит вниз по ее руке. Она замерзла и сейчас оранжево-ржавого цвета. Я закрываю рот и отворачиваюсь. Пакс встает и обнимает меня.
— Пойдем, вызовем полицию, — говорит он мягко. — Не смотри больше. Тебе не нужно это видеть
— Мы не можем просто оставить ее здесь! — говорю я ему. — Холодно. Как долго пр-твоему, она была здесь? С прошлой ночи? Как ты думаешь, она пришла сюда после тех 58 сообщений?
Я смотрю
— Мила, сейчас она не чувствует холода. Мы должны пойти позвонить в полицию. И я понятия не имею, была ли она здесь, когда писала мне.
Я не говорю, что знаю, о чем мы оба думаем. Если бы он только ответил ей, этого можно было бы избежать. Я не смотрю ему в глаза, потому что не хочу, чтобы он увидел мои мысли.
— Это от передозировки? — спрашиваю я спокойно, когда мы входим в дом.
Пакс качает головой, когда мы поднимаемся по лестнице на кухню.
— Я не знаю, но уверен, что это выглядит так.
Он смотрит на меня.
— Можешь сделать кофе, пока я звоню?
Я киваю и приступаю к поискам запасов кофе. Почему-то я чувствую себя хорошо, когда делаю эту банальную вещь, мои руки работают автоматически, когда я отмеряю кофе и наливаю воду в чашку. Аромат наполняет мой нос, и я стою там с руками, обернутыми вокруг талии, когда Пакс появляется позади меня.
— Они уже в пути. Я забыл положить твою одежду в сушилку вчера вечером, но думаю, у меня есть пара вещей, которые ты можешь позаимствовать.
Я киваю и следую за ним наверх, где он находит вещи и протягивает их мне.
— Они слишком большие, но есть шнурок. Ты в порядке?
Он смотрит на меня, и я сажусь на кровать, отвечая дрожащим голосом.
— Пакс, это мог бы быть ты. Это мог бы быть ты.
Мне трудно и я не знаю, что еще сказать. Это единственное, о чем я могу думать. Это мог быть он. Если бы я не столкнулась с ним в ту ночь на пляже, это был бы он
Пакс опускается на кровать рядом со мной и заставляет меня посмотреть на него.
— Но это был не я. И я не занимаюсь этим больше, поэтому этого никогда не будет.
Его взгляд сильный и полон решимости, и я чувствую, что мои легкие дрожат, когда я втягиваю воздух.
— Мне нужно, чтобы ты пообещал.
— Я обещаю. — Его слова тверды. И я киваю.
— Хорошо.
— Хорошо? — он поднимает бровь.
Я киваю.
— Хорошо.
Он наклоняется и целует меня в лоб. У меня появляется желание свернуться у него на груди, но я этого не делаю. Вместо этого я натягиваю одежду, и мы возвращаемся в гостиную ждать полицию. У них не занимает много времени, чтобы прибыть. Находка тела в нашем маленьком городе не то, что происходит каждый день.
Пакс отвечает на миллион вопросов, а затем они также немного спрашивают меня. Была ли я с Паксом прошлой ночью? Видели ли мы Джилл ночью ранее? И так далее и тому подобное.
Мы отвечаем на все их вопросы, а затем Пакс говорит одному из них, что знает, что у нее есть два ребенка, но он не знает ее адрес или кто заботится о ее детях, когда она уходит. Эта часть удивляет меня и заставляет безумно грустить.
— Думаю, я не много знаю о ней,— признается Пакс. Он выглядит усталым. Не очень грустным, но просто очень усталым. Он хватает свою чашку кофе, когда офицеры делают заметки и задают еще больше вопросов.