«Если ты пойдешь со мною…». Документальная повесть
Шрифт:
Иегошуа вернулся в квартирку на улице Аджами чрезвычайно взвинченным. Ольги дома не было. На кресле лежала аккуратная стопка сияющих белизной, тщательно выглаженных простыней. На вышитой скатерти, покрывавшей круглый стол, ослепительным желтым солнцем сиял букет хризантем. Иегошуа взял кувшин, чтобы налить воды в чайник, но пальцы его дрожали, и вода лилась на пол. «Почему ее еще нет? — думал он разочарованно. — Почему она так редко бывает дома?» Он со злостью поставил чайник на стол, даже не пытаясь зажечь керосинку. Один, без Ольги, он не в состоянии был даже налить себе чай. Она всегда умела успокоить его за чашкой дымящегося ароматного напитка. Иегошуа метался по пустой квартире, то и дело поглядывая в окно. «Как же наивно было надеяться, что мне разрешат поездку в Константинополь! —
По выражению лица Иегошуа Ольга сразу догадалась, что дело неладно. «Что произошло?» — спросила она, но муж угрюмо молчал, как всегда предоставляя ей в одиночестве справляться с его душевными невзгодами, успокаивать и выводить из отчаяния. Ольга дала Авшалому лепешку с сыром и маслинами и несколько мелких монет, чтобы он мог купить свой любимый сладкий напиток.
«Ты был у консула?» — спросила она, когда мальчик ушел.
«Был, но он не желает дать мне разрешение на поездку в Стамбул. А уехать без его помощи я не могу, потому что портовая полиция получила распоряжение задержать меня. Да ты ведь знаешь».
«А как он объяснил свой отказ? Почему он не хочет тебе помочь?»
«Он говорит, что султан ни за что не изменит своего решения. Не нужно и пытаться».
«А ему-то какое дело? Ведь он от этого не пострадает… Почему же в этот раз он не пошел тебе навстречу?»
«Все бы, наверное, обернулось по-другому, если бы ты пошла со мной. Тебя он больше уважает. Вот и в прошлый раз он был такой добрый благодаря тебе. Теперь все пропало. Он готов помочь мне только с поездкой в Бейрут, к Сурсуку».
«Вот и прекрасно. Сможешь узнать, намерен ли Сурсук продавать земли в Изреэльской долине. Прекрасно, прекрасно!»
Ольга была инициатором покупки этих земель, видя в этой акции национальную миссию. Ей с детства врезались в память библейские описания долины. Она много рассказывала Иегошуа о событиях, происходивших там в незапамятные времена. В ее устах древние легенды оживали, становились близкими и понятными. Сама она в такие минуты снова чувствовала себя девочкой, жадно слушающей рассказы отца о битвах возле потока Кишон, о лысой горе Гильбоа, над которой никогда не идет дождь, о винограднике Навота Изреэльтянина. Все это было для нее такой же реальностью, как повседневная жизнь, а может быть, и еще большей. Вообще, когда Иегошуа упоминал названия местностей, где он собирался приобретать землю, перед Ольгой ярко и живо возникали картины событий, разворачивавшихся там в эпоху судей и царей Израиля.
«Если что-нибудь выйдет из встречи с Сурсуком, то все мучения будут оправданы, — размышляла она. — Ведь эти земли — колыбель нашего народа, там евреи жили и сражались задолго до того, как Иерусалим стал нашей столицей».
Когда Ольге было девять лет, она прочла «Песнь Деворы» и представляла себе огненные колесницы, спускающиеся с неба и испепеляющие Сисеру и его войско. Огромные сверкающие колесницы летали по небу, подобно красным орлам, и обрушивались на врагов со страшной силой. По ночам ей снилось, как звезды на небе вытягивались в слепящие цепи, которые спускались до земли, опутывая, подобно сетям, отряды хананеев и филистимлян.
«Помнишь, как ты возвращался из долины? — Ольге хотелось немного приободрить мужа. — Как радовался ее плодородию и разноцветным
«Да мне ее никогда не забыть. Эта долина — самая прекрасная на свете, — внезапно оживился Иегошуа. — Даже на Украине нет такой плодородной земли и такого раздолья. Там может вырасти поколение гордых и преуспевающих земледельцев. И малярия там никому не угрожает».
«Вот я и думаю, что обязательно нужно начать переговоры с Сурсуком. Подобные сделки заключаются не сразу. Сначала надо познакомиться с продавцом земли. Он араб, а арабы очень любят принимать гостей и вести с ними длинные витиеватые беседы. Сперва поговорить несколько часов, а потом уже заключать сделку. Поезжай к Сурсуку и постарайся с ним сблизиться. Ведь покупка земли — это единственное, что спасает тебя в тяжелые времена. Иначе ты просто сойдешь с ума. Я попрошу консула, чтобы он дал тебе разрешение на поездку в Бейрут вместо Константинополя. Там ты сможешь познакомиться с Сурсуком и начнешь действовать. Начинай прямо сейчас, это придаст тебе силы и поможет выдержать все нападки».
Измученное, страдальчески сморщенное лицо Иегошуа просияло. В его глазах впервые за много дней появилась надежда.
«Только ты меня понимаешь, Оленька. Без тебя мне бы не справиться со всем этим. Но как ты сможешь уговорить консула?»
«Прежде всего скажи, согласен ли ты с моим планом. Как я уговорю консула — это мое дело. Мне нужно точно знать, о чем просить его».
Иегошуа был прав: в самом деле, Ольга имела большее влияние на консула, чем он сам и чем большинство жителей Яффы. При этом она всегда и во всем руководствовалась одним желанием — помочь мужу. Она чувствовала большую ответственность за этого упрямца, которого не могли сбить с пути никакие трудности. Потеряв надежду на нормальную семейную жизнь, она примирилась с его страстью к приобретению земли. Ольга знала, что сможет сохранить семью, только помогая Иегошуа осуществлять задуманное.
«Сходи к нему, Оленька. Может, он даже даст мне денег на поездку. Консул хочет, чтобы со мной поехал какой-то русский предприниматель. Я должен показать ему землю, пригодную для выращивания оливок. Если я соглашусь, этот русский оплатит все расходы, а потом, может быть, и мою поездку в Бейрут. Узнай, что консул думает по этому поводу. Ты умеешь из него веревки вить, потому что вы оба из Петербурга и у вас есть общие воспоминания. Поговоришь с ним о „Евгении Онегине“ да о Пушкине — вот он и растает. Пожалуйста, постарайся, Оленька!»
Иегошуа поднял на нее бездонные голубые глаза, и она почувствовала, как на душе у нее потеплело.
Глава девятнадцатая
Встреча
Ольга должна была встретиться с консулом вечером следующего дня, что показалось ей хорошим предзнаменованием. Предусмотрительный консул никогда не назначал важные встречи на утро, опасаясь любопытных слуг и турецких чиновников. Все они отличались страстью к сплетням. К тому же некоторые даже немного понимали по-русски. Поэтому «серьезные» посетители являлись к представителю государства Российского под вечер. Радушный толстяк консул потчевал их в своем уютном кабинете превосходной водкой или французским коньяком, который получал из Парижа раз в месяц. Так он создавал приятную домашнюю атмосферу, располагающую к откровенности.
Визита Ольги он ожидал с удовольствием и заранее позаботился о том, чтобы вечером к нему никто не заявился. Он любил общество Ольги и хотел поболтать с ней наедине.
Однако, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. Под вечер в консульство зашел Федоров, чтобы забрать документы, которые совершенно случайно оставил днем в кабинете. Документы эти были ему необходимы, чтобы выполнить полученное из Петербурга задание. Несколько дней назад консул передал ему ничем не примечательный с виду конверт. В нем Федоров обнаружил длинное зашифрованное послание. Эта тайнопись была известна только ему самому и полковнику Долгину. Кое-кто, писал Долгин, собирается соединить Оттоманскую империю и Египет железной дорогой, которая должна проходить через Палестину. Несомненно, за этим скрываются какие-то агрессивные намерения. Федорову поручалось раздобыть подробнейшую информацию о планируемом участке дороги между Яффой и Иерусалимом, включая даже предполагаемые цены на билеты, а также выяснить, сколько времени займет переброска солдат из Турции в Египет в случае начала военных действий.