Если в сердце живет любовь

Бродбент Люси

Босс уходит, слышны удаляющиеся шаги. Вдруг шаги на мгновение затихают, а потом возвращаются. В проеме двери снова возникает его фигура.

— Нет, все-таки пусть будет «Спагос».

Стивен отличается непомерно раздутым самомнением и болезненным самолюбием. Внешне это типичный голливудский магнат: низенький, толстый, лысеющий обладатель собственного реактивного лайнера и до неприличия огромного счета в швейцарском банке. С его точки зрения, очередной выгодный контракт для одного из основных клиентов — не рабочая операция, а произведение искусства, требующее высшего вдохновения. Прежде чем принять решение, необходимо все обдумать, взвесить, пережить, перестрадать, сто раз усомниться и наконец собраться

и нанести решающий удар, который в данном случае выражается в скреплении нужных бумаг собственной драгоценной подписью. У Стивена Шо это здорово получается. Двадцать лет работы в Голливуде принесли моему боссу надежное место в почетном списке журнала «Форбс». Как известно, в него входит сотня богатейших людей планеты. Но, те же двадцать лет успеха сделали Стивена жадным, нетерпеливым и несправедливым.

Когда-то я боялась мистера Шо: пугали непредсказуемые вспышки гнева, постоянные перепады настроения и склонность к внезапному изменению собственных решений. Но со временем пришло умение воспринимать босса таким, каков он есть, и не реагировать на внезапные землетрясения, цунами и вулканические выбросы. Расправившись, наконец, с шоколадом, набираю номер Стейси, ассистентки Барри Файнмана.

— Да, — отвечает недовольный голос. Как все и каждый в кинобизнесе, Стейси считает себя гораздо важнее и влиятельнее, чем есть на самом деле.

— Это Перл.

— А, привет, Перл! — Голос мгновенно меняется. — Могу чем-нибудь помочь?

Стивен — один из крупных акционеров «Нью-Лук пикчерс». Студия — одна из старейших и самых успешных в Голливуде. Корпорация настолько солидна, что даже имеет собственную звукозаписывающую фирму — кстати, именно с ней мой отец заключил первый контракт. Мистер Шо относится к числу так называемых пассивных партнеров с неограниченной ответственностью. Сложное название подразумевает, что он не принимает участия в управлении повседневными делами, но использует любую возможность, чтобы направить на студию своих клиентов. «Нью-Лук» от такой политики только выигрывает, поскольку получает преимущественное право на сотрудничество со звездами первой величины.

Естественно, не упускает свою выгоду и Стивен: отправляя на студию лучшие силы, он не только получает положенные двадцать процентов с огромных гонораров, но в качестве акционера становится полноправным участником в прибыли каждого из снятых фильмов. Подобная ловкость рук попадает в сомнительную категорию под названием «двойной источник дохода». Схема считается аморальной, коррупционной и незаконной. Но таков Голливуд, и этим все сказано.

Мы со Стейси договариваемся о совместном ленче Стивена и Барри, а потом я, словно между прочим, интересуюсь:

— Слушай, Стейси, а «Нью-Лук», часом, не планирует снять костюмную драму?

— Еще как планирует. Как раз только что получили сценарий «Нортенгерского аббатства».

— Это ведь роман Джейн Остен, верно?

— Да-да. Видишь ли, зрительницы обожают костюмные драмы. Не говоря уже о том…

— Не говоря уже о том, что не надо покупать права, — перебиваю я. Вы никогда не задумывались, почему Джейн Остен приобрела такую популярность в двадцать первом веке? Да всего лишь потому, что бедняжка написала свои романы почти двести лет назад и студиям не приходится отчислять долю правообладателю. — Главного героя уже нашли?

— Пока нет. У Стивена кто-то есть на примете?

— Возможно.

Кладу трубку и откидываюсь на спинку кресла. Приходится признать, что встреча с Бреттом не прошла даром: после того как нервная дрожь слегка угомонилась, на свободу вырвались грусть, гнев, сожаление, ненависть, нежность. Нежность? Да я с ума сошла! Через пару минут удается взять себя в руки. Напротив рабочего стола — большое окно, выходящее в сад. Смотрю на густые заросли бамбука в дальнем конце поместья.

Рядом

с патио садовник чинит вышедший из строя насос в фонтане. Поддержание поместья и его содержимого в безупречном состоянии входит в мои обязанности. Если ломается одна из машин, срочно нахожу мастера. Если вдруг заболевает горничная, немедленно обеспечиваю замену. Если экономка плохо справляется с обязанностями, увольняю и подыскиваю более квалифицированную сотрудницу. Если Стивен теряет пульт дистанционного управления от одного из десятка телевизоров — а это происходит не реже раза в неделю, — лезу в ящик, где храню всякие жизненно важные мелочи, и достаю новый, запасной.

Вряд ли подобную работу можно назвать вдохновляющей, но я вовсе не уверена, что создана для грандиозных свершений. Скорее, моя роль на Земле заключается в умиротворении и смягчении жизни других людей. Такое положение кажется вполне естественным. Мой астрологический знак — Рыбы, а, как известно, Рыбы призваны заботиться и ублажать. Рядом с Бреттом я занималась примерно тем же. Если вдруг ровное течение жизни неожиданно нарушалось, если великого актера не приглашали на пробы или не давали желанной роли, он выходил из себя, начинал стенать, кричать и проклинать все на свете. Мне же оставалось подручными средствами возвращать мир на расчетную орбиту. Если судьба сделала вас дочерью знаменитого в Голливуде человека, да к тому же послала работать к самому Стивену Шо, то порою удается в нужное время дернуть за нужные веревочки. Продюсеры соглашаются подумать и перезвонить, старые друзья не могут отказать в просьбе, полезные вечеринки гостеприимно распахивают двери. Жаль только, что услуги жены, иногда требующие долгих размышлений и серьезных трудов, не заслуживают благодарности и не оплачиваются.

По спине пробегает холодок. Слава Богу, что Бретт мне давно уже не муж!

Когда-то этот человек покорил меня яркой, артистичной, по-настоящему творческой натурой. Сочинял стихи и пел романтические, полные нежных чувств песни. Успех заметно изменил его характер: на смену мягкости пришли самоуверенность и высокомерие. Футболки с идеалистическими лозунгами любви и толерантности куда-то исчезли, а вместо них возник безупречный голливудский образ. Честолюбие и стремление к внешнему успеху одержали убедительную победу.

— Но ведь все это ради нас, — ответил Бретт, когда я однажды спросила, что он думает о трансформации. — Мы не можем не развиваться; когда-нибудь тебе тоже придется сдвинуться с места. Надо постоянно пробиваться вперед.

Уж он-то точно пробился вперед. Прямиком в объятия прекрасной Консуэлы Мартин. Даже сейчас, спустя много лет, мгновенно ощущаю, как закипает кровь. Все запутанные чувства тут же меркнут перед одним-единственным: гневом.

По внутренней связи раздается голос Стивена:

— Перл, зайди ко мне.

Вхожу и вижу, как босс играет в гольф на персидском ковре стоимостью в миллион долларов: пытается загнать мяч на пластиковый поднос со встроенной лункой. Промазывает.

— Черт возьми! Все из-за тебя! Вошла и помешала сосредоточиться.

— Можно подумать, до этой минуты у тебя все получалось, — огрызаюсь я. В общении с этим ядовитым типом без ехидства не обойтись.

Он ретируется к своему рабочему столу. Надо сказать, что стол мистера Шо — это солидное дубовое сооружение размером с небольшой бассейн и со столешницей, обтянутой тисненной золотом кожей. Скучающий без дела компьютер — ноутбук фирмы «Эппл» — занимает лишь крошечную часть обширного пространства. Стивен ничего не понимает в информационных технологиях, не умеет общаться с интеллектуальной техникой и наотрез отказывается учиться. Зато он отлично разбирается в наградах, а потому на полках теснятся многочисленные трофеи, полученные за фильмы, к которым гений плодотворной мысли приложил руку и деньги.